Это были темные времена Инквизиции — разделения магического и маггловского миров как такового не существовало, и ненормальные проповедники — простецы преследовали волшебников, обвиняя их в ереси и сжигая на кострах.

Один из моих соотечественников — Джордано Бруно, как раз сформулировал свою идею о бесконечности вселенной и миров, находящихся в ней, за что был казнён как еретик.

Спустя год после его смерти я имел неосторожность озвучить его идеи ученикам, приведя как пример альтернативной точки зрения, и несколько студентов сообщили о том своим родителям. Те пожаловались директору, который незамедлительно написал донос в Инквизицию, что привело к моему аресту. Меня допрашивали, в том числе с пристрастием, а спустя неделю я простудился в холодных камерах тюрем и ещё спустя пять дней умер. Магия не могла спасти меня, так как Инквизиция научилась глушить ее, создав специальные помещения для осуждённых.

— И теперь вы приходите сюда, потому что скучаете по школе? — профессор Макгонагалл почти шептала, поражённая трагической судьбой призрака.

— Да. Понимаете, преподавание — это мое призвание, я люблю учить детей и меня так внезапно вырвали из этого…

— Вы больше никогда так и не увидели свою Жанну?

Лицо полтергейста неожиданно приобрело мягкое выражение и он улыбнулся:

— Почему же? Ей пришлось бежать из замка после моей смерти, так как директор пытался соблазнить ее. Бедная моя супруга! Ей нелегко пришлось дальше, но в конце концов мы встретились с ней в загробной жизни.

— Я прошу у вас прощения, леди, за то что мешал вам, — освобождённый от магической сети призрак поклонился, — я постараюсь не беспокоить вас больше своим присутствием. Мне вполне хватит для посещения других трёх предметов.

— Благодарю вас, — Минерва смотрела как привидение-преподаватель растворялся в воздухе, и задумчиво хмурилась.

Что ж, она добилась своего: ее уроки больше не будут срываться… Что же касается ее коллег — учителей Зельеварения, Трансфигурации и Чар, то они сами виноваты в том, что не захотели помочь ей. Так что теперь это их проблемы, — довольно улыбнувшись, профессор Макгонагалл покинула опустевший класс.