Смотрины царской невесты. Гравюра с картины С. Соломко[5]

У послов были полномочия говорить от царского имени. «Ты б им верила – то есть наши речи», сообщалось в сопроводительной грамоте. Должно быть, после аудиенции согласие московитов было получено. Во всяком случае девицу Мэри с этого момента при дворе начинают величать «императрицей Московской».

Теперь посланники наконец отбыли восвояси, получив долгожданный портрет. А вскоре русский монарх, к огромному облегчению англичан (и в особенности «княжны Хантинской»), умер.

Вот, собственно, основная фактура. Дальнейшее в ваших руках.

Задание

Начну со стилистической задачи.

Играть в язык эпохи мы не будем. Просто потому, что в конце шестнадцатого столетия хорошую прозу в Европе писал только один автор, и он был не русский и не англичанин, а испанец.

Если хотите поиграть в архаику, можете использовать ее в прямой речи персонажей. С англичанами тут будет легче – к вашим услугам Шекспир, Бен Джонсон и Кристофер Марло. С русским диалогом труднее. Образчиков живой речи той эпохи не сохранилось. Не берите за основу переписку Курбского с Грозным. Оба они были книжники и щеголяли друг перед другом витиеватостью. «Почто, о княже, аще мнишися благочестие имети, единородную свою душу отверг еси?». Люди между собой так не разговаривали. Возьмите лучше «Житие протопопа Аввакума». Оно написано почти на сто лет позже, зато живым, хорошо понятным русским языком. В беллетристике важна не историческая точность, а убедительная атмосферность. С этим Аввакум вам поможет.

Но архаизировать диалог имеет смысл лишь в том случае, если вы намерены эмоционально дистанцировать, деэмпатизировать читателя, чтобы он воспринимал персонажей не как живых людей, а как «тени забытых предков». Всё зависит от вашего замысла, оттого, что вы описываете – экзотическое время, которое ушло, или человеческую природу, которая остается неизменной.

В общем, устную речь оставляю на ваше усмотрение, но в авторском тексте, пожалуйста, соблюдайте совершенно определенный стиль: пишите языком «Капитанской дочки» и «Повестей Белкина». Представьте, что вы – Пушкин.

Это первый по времени пример взрослой русской прозы. Она очень проста, прозрачна, лишена всякой орнаментальности, минималистична и точна. Не увлекайтесь завитушками, не отвлекайтесь от прямого, как полет стрелы, повествования, не пускайтесь в психологические комментарии.

«Однажды осенью матушка варила в гостиной медовое варенье, а я, облизываясь, смотрел на кипучие пенки. Батюшка у окна читал Придворный календарь, ежегодно им получаемый».

Учитесь: в двух коротких предложениях дано зримое, атмосферное описание дома – даже со вкусом и запахом. Да еще с лаконичностью хайку представлены главный герой и его родители. Совершенный шедевр литературного импрессионизма.

А вот презентация персонажа: «Он был женат на бедной дворянке, которая умерла в родах, в то время как он находился в отъезжем поле. Хозяйственные упражнения скоро его утешили. Он выстроил дом по собственному плану, завел у себя суконную фабрику, утроил доходы и стал почитать себя умнейшим человеком во всем околотке».

Не нужно копировать пушкинские фразы и увлекаться устаревшими речевыми оборотами. Главное – создать тоже ощущение непростой простоты и сдержанной веселости (то, что у англичан называется tongue in cheek, «язык, оттопыривающий щеку»).

Каждый раз перед тем как написать следующий фрагмент, несколько минут читайте пушкинский текст. Этот стиль заразителен, он сам подхватит вас.

Никакого конкретного жанра на первом уроке я не задаю, потому что тему новеллы, а стало быть и ее жанр вы должны выбрать сами. Чем нужно руководствоваться, вы уже знаете – своей внутренней мотивацией.

История, которую я вам рассказал, хороша своей многовариантностью. Из нее можно вытянуть массу сюжетных и жанровых линий, очень разных. Трагедию, романтическую или сатирическую комедию, саспенс, психологическую драму, любовную историю, просто бытописательную зарисовку – как у того же Пушкина в «Сценах из рыцарских времен» – да что угодно. Конечно, вам придется, оттолкнувшись от базовых фактов, провести дополнительные изыскания в выбранном направлении. Без этого никуда.

В качестве примера дам три возможности, которые я исследовал прежде, чем сделал свой выбор.

1. Корону за коня!

Политический триллер

В центре повествования Елизавета и ее spymaster (глава шпионов) Уолсингэм. Можно назвать его Вальсингамом, чтобы перекинуть еще один ассоциативный мостик к Александру Сергеевичу. Помните председателя из «Пира во время чумы»: «Ты ль это, Вальсингам?».

У королевы в этот исторический момент действительно вокруг сплошная чума. И буквальная – в Лондоне моровая язва. И политическая: крах в Шотландии, мятеж в Ирландии, а только что открылся католический заговор чудовищных масштабов. Из Парижа получено донесение от агента по имени Джордано Бруно (да-да, того самого): испанцы готовят вторжение, одновременно с которым начнется мятеж в самой Англии. Посол дон Мендоса находится в тайной переписке с Марией Стюарт, заговорщики собираются возвести ее на престол вместо Елизаветы.

Секретарь советует королеве на всякий случай разработать план бегства. Может быть, действительно в Московию? Там враги не достанут.

Королева крутит глобус, выясняет, что это за страна такая. Расспрашивает эксперта, переводчика «Московской торговой компании». Оказывается, на Руси ее будут называть Lizaveta Andrevna. Рассказ о жестокостях царя Джона королеву особенно не пугает – она сама с врагами не миндальничает.

Тема: усталость от власти, борьба со слабостью и страхом. Аллюзии на монолог Бориса Годунова и прочие маленькие радости.

2. «Снегопад, снегопад,

если женщина просит».

Психологическая драма

Это сюжет совсем иного рода – о любовных переживаниях немолодой, феноменально одаренной, но в то же время бесконечно одинокой женщины.

Главные персонажи – королева Елизавета и ее многолетний фаворит граф Лестер. Им обоим уже пятьдесят. Их отношения длятся больше двадцати лет.

Это единственный мужчина, за которого Елизавета согласилась бы выйти – но не может, он ей не ровня. Вместо него, словно в насмешку, к ней сватаются всякие уроды.

Недавно королеве сообщили известие, разбившее ей сердце. Лестер втайне женился на близкой подруге Елизаветы, даме тоже не первой молодости. Это двойное предательство совершенно подкосило самую могущественную женщину Англии. Ею попеременно владеют то ревность, то жажда мести, то любовь, которая никуда не исчезла.

Елизавета с Лестером. Картина Уильяма Йимса[6]

Разлучница Летиция Ноллис. (Обратите внимание, что эта змея носит прическу а-ля Елизавета)[7]

Елизавета не может расстаться с Лестером, винит во всем не его, а коварную Летицию. Думает с завистью, что ее московитский жених в два счета решил бы эту проблему на свой свирепый лад, и мечтает, в какой карете она утопила бы новоиспеченную графиню Лестер. Ах, почему я не императрица московская!

3. Небедный Йорик

Комедия-буфф

Поскольку это шекспировская (точнее предшекспировская) эпоха, может возникнуть желание повеселиться в духе ранних комедий великого драматурга. И для этого имеются веские основания.

В шекспировской пьесе «Бесплодные усилия любви» витает призрак России. В одном из актов герои изображают московитское посольство.

Их спрашивают: «Чего вы здесь хотите?». Бирон, прикидывающийся московитом, отвечает: «Лишь мирно и любезно посетить вас». «Ответ вам: посетили – и ступайте», – отрезает вопрошающий под всеобщий смех.

Это безусловно резюме, подытоживающее воспоминания англичан о посольстве Писемского. Сточки зрения британцев, эпизод был комичным, и бедную Мэри Гастингс еще долго потом дразнили «императрицей Московской».

Описание диковинного сватовства молодой Шекспир скорее всего услышал от актеров собственного театра. А те – от своего коллеги Ричарда Тарлтона.

Тарлтон на рисунке конца XVIII века, то есть его помнили и двести лет спустя[8]