Выбравшись на берег залива Эсперанса, разрезающего город на две примерно равные части, Коидзуми беспомощно огляделся. В Скотт-сити океанского берега не было. Там не дул этот волнующий свежий ветер, не пахло морской солью и водорослями и не кричали в небе чайки. Хотя проржавевшие траулеры возле причальной стенки и выглядели жалкими развалинами, возле них кипела жизнь. Какие-то люди бегали по трапам, вынося и занося различные грузы. А потом одна из посудин, пожалуй, самая унылая и едва держащаяся на воде, вдруг громко затарахтела, окуталась клубами чёрного вонючего дыма и отчалила. На ржавой мачте бодро трепетал на ветру красно-жёлтый вымпел.
Вздохнув, Иван направился к причалу. Разыскав там человека в морской фуражке, не занятого погрузкой, он неуверенно спросил:
-- А как бы мне на Жуэнвиль попасть?
Моряк смерил его презрительным взглядом, потом послюнявил палец и поднял руку вверх. Сморщившись, как федеральный чиновник при виде гарантированного рациона, он пробубнил скороговоркой:
-- Стольник мне, две сотки капитану. И деньги сразу покажи.
Иван продемонстрировал сумму на вживлённом в запястье экране...
Уже очутившись в тесном трюме траулера, Коидзуми вдруг вспомнил, что в суматохе дня забыл поесть. Кроме утреннего сэндвича с белковой пастой в его желудок больше ничего не попадало. Ему нестерпимо захотелось блинчиков со сметаной...
<p>
- II -</p>
Вечер выдался прохладным, но у костра сидеть было приятно. Днём охотники во главе с вождём завалили большого шряка и едва донесли до пиршественной лужайки перед пещерой лучшие куски туши. Теперь же все ружияне пребывали в сытой неге, развалившись на мягкой траве.
Вождь Большая Дубина выковырял пальцем из зубов несколько крупных волокон мяса, отёр ладонью жирный от еды рот и обнял свою младшую жену, ещё не рожавшую гибкую и стройную Малгу. Внимательно прислушавшись к своему переполненному животу, вождь понял, что ещё рано тащить Малгу на мягкие шкуры в самом удобном углу пещеры, и обратился к шаману.
-- Эй, Странник! А расскажи нам что-нибудь этакое.
Странник прибился к племени много лун назад. Был он невысоким и худым, но знал, как врачевать раны и как утихомиривать боль. А ещё он умел рассказывать. Слушать его истории вечером у костра было гораздо интереснее, чем соревноваться с мужчинами племени, кто дальше плюнет или кто громче икнёт. Поэтому Большая Дубина позволил чужаку остаться и даже назначил его шаманом.
В этот вечер шаман не выглядел таким же довольным, как и остальные ружияне. Более того, у вождя складывалось впечатление, что Страннику не понравился шряк, и это не нравилось Большой Дубине. Ведь именно вождь нанёс решающий удар по черепу зверя и тем самым успешно завершил охоту. Он облагодетельствовал всё племя! Но тот, кто этому не радовался, выглядел подозрительно...
-- Что бы ты хотел услышать, Дубина?
Шаман почему-то постоянно укорачивал имя вождя, и это тоже не нравилось самому плечистому из ружиян.
-- Большая Дубина, Странник!
-- Хорошо, Большая Дубина. Если хочешь, могу тебя называть даже Самой Большой Дубиной.
Скрипнув зубами, вождь прорычал:
-- Рассказывай!
Странник поглядел на пещеру, потом на небо, усыпанное множеством звёзд, вздохнул и начал говорить:
-- Представьте себе, мои дорогие ружияне, что над нашей замечательной большой и сухой пещерой поставили бы ещё одну, точно такую же.
Вождь попытался вообразить то, о чём говорил шаман, и не смог. Как можно поставить пещеру? Её обычно вымывает в горе вода и выдувает ветер, и тогда получаются длинные ходы, иногда выходящие в большие пустоты. Найти хорошую пещеру можно, но, скорее всего, она уже будет занята другим племенем или каким-нибудь огромным зубастым зверем. Из этой отец нынешнего вождя когда-то выгнал стаю злых клыкарей и убил их вожака. Из страшных зубов зверюги он сделал ожерелье лучшего охотника, которое теперь украшало шею Большой Дубины.
Малга сказала:
-- Я представила, -- и улыбнулась. Лицо младшей жены при этом сделалось таким милым и нежным, что вождь не захотел злиться. Ему ничего не оставалось, как повторить то же самое, ведь не мог же он при всём племени показать, что младшая жена сумела что-то, с чем не справился Большая Дубина.
Шаман кивнул и продолжил:
-- А теперь представьте ещё одну пещеру чуть выше, над теми двумя.
На этот раз это удалось даже вождю. Он сообразил, что если вызвать в памяти образ высокой горы и представить себе, что весь её склон усыпают входные отверстия пещер, то получится именно то, о чём говорил Странник.
Все ружияне довольно загалдели -- они тоже смогли вообразить три пещеры, одна над другой. А Быстрый Ветер спросил:
-- Это всё равно, как гнездо жужжей, только вместо жужжей там должны жить люди?
Странник кивнул.
-- Именно так. Каменные жилища людей, похожие на гнёзда жужжей.
Вождь посмотрел на шамана с удивлением и спросил:
-- Но если людей так много, как жужжей, то как же они добывают себе пропитание? Ведь в лугах едва хватает шряков для нас, ружиян, а тем, что собирают женщины в лесу, племя не прокормишь.
Странник улыбнулся и ответил:
-- Ты же знаешь, мудрый вождь, что жужжи с утра до самого вечера трудятся. Одни облетают цветки, другие ловят мухликов и сажают их на самые сочные ветки, чтобы потом взять с них сладкий сок, третьи отыскивают вкусных личинок и приносят в гнездо. Так и люди в таких огромных жилищах вынуждены действовать, как большая стая жужжей. Они с детства выбирают для себя занятие, потом долго учатся, чтобы в нём преуспеть и получать за это много еды и хорошее место в своём гнезде. И чем больше разных занятий, тем проще этим людям справиться, если вдруг в лугах пропадут шряки, а в лесу не останется ни ягод, ни съедобных кореньев.
