Каких-либо конкретных планов насчёт освобождения ребёнка у Васяни не было. В этом деле он решил положиться на случай и экспромт. И вот этот случай представился!

  Он следовал по заросшим склонам за уходящим бандитом, стараясь не упустить его из виду. Вскоре в стороне от дороги, под деревьями, показалась машина. Поблизости от неё прохаживался, напряжённо вглядываясь в темноту, какой-то мужчина - в такой же кожаной куртке, какая была на тех, которых только что уложил Жорик.

  Жорик вышел из кустов и направился к нему уверенным шагом. Разглядев его, тот первым делом спросил, где дружбаны. Шум боя долетал и сюда, и человек Никсона был встревожен.

  - Сейчас подгребут, - расслабленно сказал Жорик, катая в пальцах сигарету. - Ну и работёнку мне подбросил твой босс! Чуть не обоссался со страху!

  - Работа как работа, - буркнул бугай. - Все под пулей ходим, привыкай.

  - А вот не могу привыкнуть! - Жорик подошёл к передней двери. - Ладно, садись в машину.

  Он открыл переднюю дверь, бугай открыл заднюю. Бугай ещё только собирался залезть в машину, как Жорик выхватил пистолет и выстрелил в него. Он стрелял с одного метра, но всё же только ранил. Бугай застонал, и вдруг резво отскочил за багажник, на ходу доставая пистолет. Жорик кинулся на землю и выстрелил по ногам бандита, видневшимся между колёсами. Выстрелы достигли цели. Противник закричал от резкой боли и опустился на четвереньки. Пули раздробили ему кости в обеих голенях. Жорик стремительно обогнул "БМВ", подбираясь к бандиту с другой стороны машины.

  Васяня стоял за кустами. Вмешиваться в драчку было бы глупо. Прозвучали ещё два выстрела, и Жорик, переводя дыхание и вытирая рукой пот со лба, вышел из-за машины и сел в водительское кресло. Машина медленно тронулась. Она переехала сначала задним, потом передним колесом лежащий на земле труп и стала выруливать к дороге.

  "Да этак он может уйти!" - встревожился Васяня.

  Машина уже выехала на дорогу. Киллер вскинул пистолет и открыл стрельбу. "БМВ" был прекрасно виден, все четыре пули попали точно в задние шины. "БМВ" проехал ещё с десяток метров и встал. Жорик, с пистолетом в руке, вылез из машины и, озираясь на дорогу и на кусты, подошёл к задним колёсам. Попинал их ногой. Так и есть: сдулись!

  Стрельба по "БМВ" его напугала, тем более он не представлял себе, кто это мог сделать. Безлюдье, тишина, десять миллионов в багажнике и полная неясность ситуации усиливали его страх. Руки бандита дрожали, он дышал как загнанная лошадь, по лицу текли липкие капли пота.

  Ему ничего не оставалось, как уходить на своих двоих. Поминутно оборачиваясь на ближайшие кусты, он раскрыл багажник. Чемодан с деньгами был на месте. Жорик вытащил его и бросился в заросли.

  Он не знал, что если бы он продолжал катить вверх по асфальтовой дороге, то у выезда на Воробьёвское шоссе его бы остановил спецназ - настоящий, а не тот, что под мостом. Милицейские машины расположились вдоль всего шоссе, от площади Гагарина до бывших хрущёвских дач, взяв в оцепление почти весь массив Воробьёвых гор. Группы спецназовцев с разных сторон начали спускаться к реке, беря метромост в клещи.

  Жорик об этом и не догадывался. Он пробирался сквозь кусты к развалинам эскалатора. По обе стороны этого заброшенного ступенчатого сооружения, громадной гусеницей распластавшегося по склону горы, деревья росли особенно густо. Жорик рассчитывал подняться в этом месте к Воробьёвскому шоссе, но когда он уже почти вскарабкался на самый верх довольно крутого склона, в свете фонарей, горевших на шоссе, показалось несколько смутных фигур. Бандиту они очень не понравились. "Неужели менты?" - подумал он, снова спускаясь с тяжёлым чемоданом вниз.

  Он миновал зияющий нижний вход на эскалатор и оказался под эстакадой. Здесь горели фонари, да и вообще место было слишком открытым, а значит - опасным. Он устремился дальше, на холмы, поросшие деревьями и окутанные спасительным мраком. На склоне первого же холма он поставил чемодан на землю и перевёл дыхание, как вдруг услышал какое-то движение со стороны дороги, по которой он совсем недавно проехал на "БМВ". Он привстал, раздвинул кусты и замер. По дороге вереницей, одна за другой, двигались четыре милицейские машины! Жорик схватил чемодан и с удвоенной энергией продолжал карабкаться вверх, туда, где на холм падала густая тень от эстакады. Поднявшись на самую вершину, он забился, как таракан, во впадину между корнями огромного дуба и в изнеможении уселся на чемодан.

  У бандита дрожали руки и гулко билось сердце. Сначала загадочные выстрелы, которые остановили его машину, а теперь эти ментовозы. Он был абсолютно уверен, что никто не знает про чемодан с десятью миллионами долларов, и при этом его не оставляло чувство, что за ним и за похищенными им деньгами сейчас кто-то охотится, а эти милиционеры на четырёх машинах приехали сюда только ради того, чтобы поймать его.

  Со стороны стройки под эстакадой донеслись голоса. Жорик до боли в глазах всмотрелся в полумрак. Внизу на свет далёкого фонаря вышли пятеро мужчин в камуфляжной форме, с автоматами на груди. Скорее всего, это люди Губаря. Но это могут быть и настоящие спецназовцы, приехавшие на тех четырёх машинах. Лиц разглядеть было нельзя, нельзя и разобрать, о чём они говорили.

  Жорику не хотелось встречаться ни с теми, ни с другими. Он подхватил чемодан и начал спускаться по противоположному склону, направляясь в сторону Андреевского железнодорожного моста. Сейчас он желал только одного - затеряться среди этих глухих лесистых холмов, уйти подальше от места убийства.

  Отдуваясь и потея, перекладывая чемодан из правой руки в левую, он миновал дощатый домишко бывшей лыжной базы, пересёк пару каких-то дорожек и, стараясь идти через кусты, вышел к подножию длинной полуобвалившейся лестницы, которая карабкалась по крутому склону. Жорик знал, что там, наверху - Воробьёвское шоссе, там же недалеко и Ленинский проспект, на котором всегда можно остановить попутку. Он добрался до лестницы, но не прошёл и трёх ступенек, как обнаружил, что наверху кто-то есть. "Спецназ!" - мелькнуло в мыслях. Он торопливо бросился прочь, в самые заросли, и двинулся дальше к железной дороге, выбирая места поглуше и потемнее.

  Отдышался, когда достиг основания почти отвесного тридцатиметрового склона. Здесь никого не было; спецназовцам, которые остались на лестнице, он был отсюда не виден. Услышав журчание, он поискал немного и наткнулся на родник. Из короткой трубы, укреплённой в склоне, бурной струёй выбивалась вода и устремлялась куда-то в сторону Москва-реки по узкому песчаному руслу. Здесь было немного светлее: на родник и камни у русла падал бледный свет ущербной луны. Жорик почувствовал, что устало смертельно и должен хотя бы пару минут передохнуть.