- Тут нужен хороший сыскарь, - сказал Крюк. - Который может делать дело.

  - Такой человек у нас есть, - Губарь неторопливо прошёл к двери, приоткрыл её и что-то негромко сказал.

  В зал вошёл невысокий плотноватый человек лет сорока, с круглым белым лицом и цепкими глазками. Он напряжённо улыбался, оглядывая столь высокое собрание.

  - Знакомьтесь, Клепиков Роман Григорьевич, - представил его Губарь. - Уволился из органов в чине полковника, сейчас частный детектив.

  Авторитеты хмуро разглядывали отставного мента. Впрочем, разглядывать было особо нечего: мужик ничем не примечательный, простенький на вид.

  - Это не он раскрутил убийство того банкира, которого зарезали вместе с любовницей? - спросил Малина.

  - Он самый, - ответил Губарь. - А ещё он раскрыл недавнее убийство бензиновых барыг на проспекте Вернадского и гибель хорошо известного вам Володи Перечного, которого взорвали в машине за несколько дней до его коронования в воры. Все эти дела он раскрыл только за последние три месяца. Ментам на каждое из них потребовались бы годы.

  - Всё это очень хорошо, - возразил Никсон, - я лично ничего не имею против него, хоть он и бывший мент. Но если он и наше дело будет раскрывать три месяца, то половина из нас успеет перебраться на кладбище!

  - Лучшего сыщика на сегодняшний день в Москве просто нет, - отрезал Губарь. - Вкалывать он будет день и ночь, как папа Карло. (Клепиков кивнул, соглашаясь.) Но и нам придётся пойти на сотрудничество с ним. Всю информацию, которая будет проходить через каждого из нас, мы должны будем немедленно сообщать ему.

  По залу прокатился недовольный ропот. Многие с сомнением отнеслись к этому предложению.

  - А если дело дойдёт до банковских тайн? - крикнул Аркаша.

  - Какие, в манду, банковские тайны! - рявкнул Малина. - Нас будут мочить одного за другим, а ты будешь трястись за свои тайны?

  - Я не это имел в виду, - Аркаша досадливо поморщился. - В конце концов, если это действительно нужно, то я всегда готов предоставить информацию...

  - Ну и лады, - заключил Губарь и повернулся к Клепикову. - Значит, Рома, берись за дело. Всё в твоих руках. Добудь нам этого гниду тёпленьким, а уж насчёт благодарности мы столкуемся.

  - Обещаю сделать всё что могу, - Клепиков наклонил голову. - Дело это не такое безнадёжное, каким кажется на первый взгляд. Кое-какие зацепки уже есть, а значит, на убийцу мы выйдем.

  - Только пошустрее, - сказал Зубатый. - Очень уж он наглый, этот сволочуга.

  - Наглый и дерзкий, - согласился Клепиков, - и, видно по всему, прошёл замечательную школу.

  Слово "замечательную" он произнёс с особым удовольствием, даже несколько его растянул. Похоже было, что ему не терпится схватиться с таинственным беспредельщиком...

  Тут встрепенулся Гоча - один из грузинских воров, присутствовавших на сходняке. Его чёрная одежда и сумрачный вид должны были свидетельствовать о трауре по безвременно погибшей жене. Он поднялся из кресла и подождал, когда наступит тишина.

  - Я особо заинтересован в поиске убийцы, - заговорил он, обводя всех пристальным взглядом. - Поэтому хочу внести свой посильный вклад в поимку этой твари.

  - Ты о чём? - спросил Губарь.

  - Есть у меня один человек, - продолжал Гоча, - очень преданный и надёжный. Я готов отдать его в полное распоряжение сыскаря. Он бывший спецназовец, воевал в Боснии и Чечне, мастер спорта по биатлону и отличный каратист. А уж в стрельбе ему нет равных.

  - У меня достаточно подготовленных людей... - начал Клепиков, но Гоча решительным жестом заставил его умолкнуть.

  - Это личная просьба, - сказал он тихо, но твёрдо. - Сами знаете, у меня свои счёты с беспредельщиком. Мой парень здесь, я могу показать его.

  - Любопытно, - раздались голоса.

  Гоча вышел из зала и вскоре вернулся в сопровождении светловолосого, коротко стриженого молодого человека лет двадцати пяти. Роста тот был чуть выше среднего, крепок, но вместе с тем строен, с приятным, слегка загорелым лицом. На вошедшем была кожаная безрукавка, надетая на майку, и чёрные джинсы. С лёгкой улыбкой он оглядел собрание.

  - Знакомьтесь, Васяня, - представил его вор. - В спецназе у него была кличка Крутой, а в Боснии - Соколиный Глаз. То, что глаз у него действительно соколиный, он покажет прямо сейчас.

  Никто и слова не успел сказать, как Васяня выхватил из кобуры под безрукавкой пистолет и, вскинув его, дважды выстрелил. Похоже было, что он и не целился, просто пальнул в воздух.

  - Что за шутки! - Жирный Никсон начал багроветь от гнева.

  Гоча ухмыльнулся.

  - Ничего страшного, - сказал он, - просто Васяня показал, как он умеет стрелять.

  - Этак каждый дурак может, - проворчал Никсон.

  Между тем Репа и Румынчик, сидевшие на диване у той стены, в которую стрелял Васяня, вскочили на ноги и с изумлением рассматривали светильник, висевший над их головами. Две из дюжины крошечных лампочек, имитировавших язычки пламени над белыми свечками, были аккуратно срезаны пулями. Репа присвистнул, а Румынчик уважительно оглянулся на стрелка. Не удержались от любопытства и другие авторитеты - подошли взглянуть на работу снайпера. Стрелять умели все, но с такого расстояния, с такой быстротой и по таким мелким мишеням - никто.

  - Спец, - коротко одобрили они, и это было высшей похвалой.

  Особенно долго и придирчиво светильник рассматривал Малина. Он даже на пару минут снял с себя свои знаменитые тёмные очки. Малина не ладил с Гочей, и его раздражало, что грузин имеет лучших бойцов, чем он. Кривясь в усмешке, он ехидно процедил: