– А что буду изучать я? – все так же требовательно глядя на него, продолжала задавать вопросы.

Он не понимал зачем маленькая девочка спрашивает всё это, но продолжал отвечать:

– Вышивка, музыка, мода, рисование, танцы.

– Нет.

– Что, «нет»? – не понял он.

– Я не буду учиться вышивать. Кроме музыки и танцев я буду заниматься вместе с братьями всеми предметами, что и они.

– Зачем тебе это? Девочки это не изучают. Им это не нужно.

– Нужно, – я упрямо нагнула голову, готовясь отстаивать свое мнение и право самой решать свою судьбу.

– Вот упрямица, – тяжело вздохнул он, – хорошо, будешь обучаться наравне с принцами.

Вздох облегчения сорвался с губ, но когда заговорил Дарион, напряглась снова:

– Я предлагаю поступить по-другому. У нас все дети примерно одного возраста. Пусть обучаются вместе. Тем более, что все они из одного рода. Ближе познакомятся, сдружатся. Самая крепкая дружба, с детства. Охранять будет проще, когда они все вместе. Учителя и воспитатели наняты. Этикет проще изучать во дворце вживую. Да и всем вместе им будет проще разбираться в дворцовых интригах.

– Ты же хотел как можно дольше держать детей от всего этого? – вступила в разговор мама.

– Хотел, – не стал оправдываться Дарион, – но теперь считаю иначе. Завтра проведём обряд принятия оставленных детей в Род, в качестве младшего домена. Сразу же примем от них магическую клятву верности. Тебе с детьми присутствовать не стоит. Кроме меня будет Лихар и Эдхар, – мама кивнула соглашаясь. – После того, как детей переселим и решим все организационные вопросы, познакомим с ними Намирейна, Филеса и Алиниэль. А теперь прошу меня простить. Моё время отдыха уже вышло, – небрежно сделав пас рукой, он ушёл порталом.

Вчера, после «разбора полётов» с криушей мы были тише воды, ниже травы. Нам было скучно. Нет, не так… Нам было СКУЧНО!!! Но мы понимали, что, если ещё что-то учудим, будет совсем плохо. Поэтому сидели в парке на лавочке у всех на глазах. Нас было очень хорошо видно ото всюду. Причем мы прекрасно понимали, что эти “отовсюду” присматривают за нами, занимаясь своими делами. И если с нашей стороны будет “Шаг – влево, шаг – вправо” – это будет считаться диверсией, а прыжок на месте – провокацией! Поэтому мы умирали от скуки.

Сразу же после скандала и завтрака наша веселая троица долго гадала, что же могло пойти не так и какая с Белегестой приключилась беда. Мы же совсем не хотели такого ужаса для неё. Одно дело просто подшутить, а другое – нанести вред. Виноватыми мы себя не чувствовали, но за её здоровье переживали. Особенно себя корил Намир. Он хоть и излечился от своей первой влюбленности, но в произошедшем с девочкой винил только себя. Мы же с Филькой старательно объясняли ему, что это не только его вина. Так ни к какому умозаключению и не придя, оставили эту тему.

Солнышко пригревало, тёплый ветерок шевелил деревья и траву. Мы сидели, не зная, чем заняться, от скуки качая ногами то в такт, то вразнобой.

– Намир, а за что на тебя так отец орал? – нарушил наше молчание Филька.

Я хихикнула вспоминая, что рассказывала Лирен о проделках сына. Но мне тоже было интересно послушать как всё происходило с его точки зрения.

– Ой, да было бы о чём рассказывать! – брат небрежно пожал плечами, стараясь отмахнуться от нас.

– Ну всё же, хоть что-то расскажи, – попросила я, все равно сидим, скучаем, а тут такие интересные истории пропадают, неуслышанными.

– Раньше отец на меня не ругался. Ну, вот так сильно не кричал. А тут за завтраком…  подумаешь, я отказался есть кашу. А меня заставляли. Ну я и разозлился так, что дар стихийно открылся и всё съедобное пропало из поместья. Зато вместо него откуда-то появились пирожные в огромном количестве. Они были всюду. Да и ещё что-то переклинило в магических потоках и покинуть поместье или попасть к нам, никто не мог. Вот тогда отец и орал первый раз. А я что, виноват? Откуда я знал, что дар откроется? Я вообще тогда чуть не перегорел. Неделю сидели все в поместье. Хорошо, что пирожные были. Вот их и ели, все. И слуги, и охрана. Изия, кухарка наша, тогда кричала, что уволится и уйдёт в другое место работать, более спокойное. А я с тех пор пирожные не люблю. Лучше кашу съем.

– А пирожные, откуда взялись? Если у вас появились, значит где-то пропали? – заинтересовалась я.

– Наверно. Но отец с Эдхаром так и не узнали, где они пропали. Хотя Эдхар и пытался потихоньку все выяснить. Пекари не жаловались,  балов не было, ну чтобы в таком количестве пирожные пропали. Да и если бы исчезли так неожиданно и много, все равно пошли бы какие-нибудь разговоры и стало бы известно. Но везде было тихо. Даже у эльфов.

– А я бы всю жизнь пирожными питался, – мечтательно вздыхая, сказал Филька.

– Не, не стал бы, – авторитетно ответил Намир, – это первые два дня здорово и вкусно. А потом хочется чего угодно, только не сладкого.

– А ещё за что тебя ругали? – Филесу стало совсем любопытно. Он сел поудобнее и подобрал ногу под себя.

– Мама из Академии домой какую-то былинку принесла. Она у неё в кабинете лежала. Почти завяла. А у неё такой красивый цветок был. Алый, а внутри жёлтый с чёрными точками. Мне её жалко стало и я немного побрызгал её корни водой, чтобы уж совсем не завяла. Как служанки делают с букетами. А она ожила немного. Ну я её и спрятал. Чтобы мама не засушила или не сварила из неё какой эликсир.

– А спрятал где? – тут уже мне стало любопытно. Этого Лирен мне не рассказывала.

– В казармах, в бане. Я её туда вечером отнёс, чтобы никто не увидел. Да и вода там есть, не засохла бы. За ночь она там разрослась. А утром, когда парни пошли мыться после пробежки и занятий с таром Киритом, не знаю, может кто-то наступил на стебель или ещё что, но цветы стали выстреливать шипами. А парни-то уже все разделись… Ну и… В общем... им одеваться некогда было, а потом не смогли подойти к одежде. Так и выскакивали оттуда голыми, такими и дожидались лекаря, все в иголках.

Филес похрюкивая сползал на землю. Глядя на него, мы тоже начали смеяться. Даже не знаю от чего: то ли от рассказа, то ли от задорного хохота Фильки. Успокоились мы нескоро.

Потом Намир нам ещё рассказывал, как насобирал корзину светлячков и выпустил их вечером в доме, чтобы было красиво. И как потом все слуги дней десять их вылавливали по всем залам и помещениям.

Рассказывал, как подкидывал криушей служанкам, как подправил тесто Изии, как перекрасил одежду Пуришу и волосы той горничной, которую уволили. Мы смеялись от души от его выходок. Они действительно были безобидными, детскими и смешными.

Вот так мы и проболтали о проделках Намира до полдня. Но и после обеда нам запретили далеко уходить от дома.

Оказывается сегодня был особенный день, должны были ввести в Род наших новых родственников, принятых младшим доменом. Я никак не могла понять, что это означает. Оказалось, что это как два брата: старший и младший. Старший принимает решения и защищает, а младший подчиняется. И вообще вся иерархия похожа на треугольник: вверху стоит Глава Рода, под ним сам Род, а ниже – младший домен.

Мы сидели на лужайке. Филес лежал на пледе раскинув руки и смотрел в небо разглядывая облака. Во рту у него была травинка, которую он задумчиво покусывал.

Намир улёгся головой ему на живот и щёлкая пальцами пытался что-то намагичить. Но у него ничего не получалось и он сосредоточенно щёлкал вновь. 

Я пристроилась у них под боком, целиком поглощенная своим зайчиком, ушки, глазки, лапки, топ-топ, хлоп-хлоп. Тело ребёнка очень сильно влияло на моё сознание. Даже понимая, что это игра для маленьких я ничего не могла поделать с собой. Мне хотелось этим заниматься. Надо было переключить внимание на что-то более конструктивное.

Тяжело вздыхая, отложила игрушку в сторону и подняла глаза на Намира: