О Господи, подумала я. Я забыла предупредить в регистрации о Дарлин. Как только доктор Уэдби наклонился над пленкой, рисуя очередные неразборчивые иероглифы, я выскользнула из зала и пошла вниз, в вестибюль, очень надеясь, что Тиффани еще не вышла на дежурство. Но она уже вышла.
— Чем могу быть полезна? — спросила она.
— Я из номера шесть-шестьдесят-три, — сказала я. — Со мной проживает доктор Дарлин Мендоса. Она должна приехать сегодня утром, и ей будет нужен ключ.
— Зачем? — спросила Тиффани.
— Чтобы попасть в номер. Когда она приедет, я могу быть на семинаре.
— Почему у нее нет ключа?
— Потому что она еще не приехала.
— Мне показалось, вы сказали, что она проживает с вами в одном номере.
— Будет. Она будет жить со мной в одном номере. Номер шесть-шестьдесят-три. Ее зовут Дарлин Мендоса.
— А вас как зовут? — спросила Тиффани, положив руки на клавиатуру компьютера.
— Рут Баринджер.
— На вас тут ничего нет.
За девяносто лет после постоянной Планка мы достигли в квантовой физике впечатляющих результатов, но эти результаты были достигнуты большей частью в прикладной области, не в теории. Добиться успеха в теории мы сможем лишь тогда, когда у нас появится модель. Наглядная модель.
Из обзорного доклада доктора Геданкена
На какое-то время мы с Тиффани впали в состояние высокой энтропии на предмет отсутствия у меня номера и испорченного кондиционера, а затем я резко переключилась на проблему ключа для Дарлин в надежде застать Тиффани врасплох. Результат был приблизительно такой же, как в экспериментах с запаздывающим выбором с бросанием костей.
На середине моих попыток объяснить Тиффани, что Дарлин — не мастер по ремонту кондиционеров, появился Эйби Филдс.
— Ты не видела доктора Геданкена?
Я покачала головой.
— Я был уверен, что он придет на мой семинар «Удивительный мир», но он не пришел, а служащие в отеле говорят, что на него тут ничего нет, — сказал он, сканируя взглядом вестибюль. — Я случайно узнал о его новом проекте. Я туда идеально вписываюсь. Он собирается найти парадигму для квантовой теории… А это не он? — Эйби указал на пожилого мужчину, входившего в лифт.
— По-моему, это доктор Уэдби, — сказала я, но он уже мчался через вестибюль к лифту.
Он почти успел. Двери лифта сомкнулись в тот самый момент, когда Эйби достиг цели. Он несколько раз нажал на кнопку в надежде, что створки разомкнутся, а когда это не сработало, попытался переопределить граничные условия. Я повернулась к регистрационной стойке.
— Чем могу быть полезна? — спросила Тиффани.
— Вот чем, — сказала я. — Дарлин Мендоса, моя соседка по номеру, прибывает сегодня утром, точно не знаю когда. Она продюсер. Она приедет, чтобы выбрать актрису на главную женскую роль в новом фильме с Робертом Редфордом и Харрисоном Фордом. Когда она приедет, дайте ей ее ключ. И разберитесь с кондиционером.
— Да, мэм, — сказала она.
Переход Джозефсона устроен так, что электронам нужно приобрести дополнительную энергию, чтобы преодолеть тонкий слой диэлектрика. Однако было обнаружено, что некоторые электроны просто туннелируют, или, как заметил Ганс Пагель, «проходят прямо сквозь стену».
А.Филдс. «Удивительный мир квантовой физики»
Эйби перестал колотить по кнопкам и теперь пытался раздвинуть дверцы лифта. Я вышла через боковую дверь и отправилась на Голливудский бульвар. Ресторан Дэвида был где-то рядом с Голливудом и Уэйном. Я повернула в противоположную сторону, к Китайскому театру Граумана, и нырнула в первый же ресторанчик.
— Меня зовут Стефани, — сказала официантка. — Сколько человек в вашей группе?
В моей эпсилон-окрестности никого не было.
— Вы актриса/модель? — спросила я у нее.
— Да, — сказала она. — Я работаю здесь полдня, чтобы платить за уроки по холистической укладке волос.
— В моей группе я одна, — сказала я, для большей ясности помахав указательным пальцем. — Мне нужен столик подальше от окна.
Она провела меня к столику напротив окна, вручила мне одно меню макроскопических размеров, а второе такое же положила на столик.
— Наши фирменные блюда на завтрак: папайя, фаршированная морошкой, салат из настурций и винегрет бальзамический. Я приму у вас заказ, когда подойдет вся группа.
Отгородившись от окна меню, которое лежало на столике, я приступила к тщательному изучению второго. В названии каждого блюда фигурировали либо кориандр, либо лимонник. Интересно, может ли слово «радиччо» в Калифорнии означать «пирожок»?
— Привет, — сказал Дэвид, взял стоявшее на столе меню и сел. — Паштет из морских ежей выглядит неплохо.
Я действительно была рада видеть его.
— Как ты сюда попал? — спросила я.
— Протуннелировал, — сказал он. — А что такое «сверхчистое оливковое масло»?
— Я хочу пирожок, — жалобно сказала я.
Он взял у меня меню, положил его на стол и встал.
— Тут по соседству — отличное местечко, где подают те самые пирожки, которыми Кларк Гейбл угощал Клодетт Кольбер в «Это случилось однажды ночью».
Вероятно, «отличное местечко» надо было искать за пределами Лонг-Бич, но я слишком ослабела от голода, чтобы оказывать сопротивление. Я встала. К нам подбежала Стефани.
— Будете заказывать что-нибудь еще? — спросила она.
— Мы уходим, — сказал Дэвид.
— О'кей, — сказала Стефани и, вырвав из блокнота счет, бросила его на стол. — Надеюсь, завтрак вам понравился.
Найти такую парадигму трудно, если не невозможно. Вследствие малости постоянной Планка мир, который мы видим, в основном подчиняется законам ньютоновской механики. Частицы есть частицы, волны есть волны, и предметы не исчезают внезапно, чтобы появиться по ту сторону сплошной стены. Квантовые эффекты проявляются лишь на субатомном уровне.
Из обзорного доклада доктора Геданкена
Ресторан оказался по соседству с Китайским театром, что меня несколько испугало, но там подавали яичницу с беконом, гренки и апельсиновый сок. И пирожки.
— Я думала, ты завтракаешь с доктором Тибодо и доктором Готаром, — сказала я, обмакивая пирожок в кофе. — Что с ними случилось?
— Они пошли на Лесную Поляну. Доктору Готару захотелось посмотреть церковь, где венчался Рональд Рейган.
— Он венчался на кладбище?
Дэвид откусил кусочек моего пирожка.
— В «Кирке-на-Вереске». А ты знаешь, что на Лесной Поляне — Самое Большое В Мире Полотно На Религиозную Тему?
— И почему же ты с ними не пошел?
— Пропустить фильм? — Он потянулся через стол и схватил меня за руки. — Дневной сеанс — в два часа. Пойдем со мной?
Я почувствовала, что все начинает рушиться.
— Я должна вернуться, — сказала я, пытаясь высвободить руки. — В два часа — стендовый доклад по парадоксу ЭПР.
— Есть еще сеанс в пять. И еще один — в восемь.
— В восемь доктор Геданкен выступает с обзорным докладом.
— Ты знаешь, в чем проблема? — сказал он, не отпуская моих рук. — Проблема в том, что на самом деле Китайский театр не Граумана, а Манна, а поблизости нет Сида, и не у кого спросить. Например, почему одни пары, как Джоанна Вудворд и Пол Ньюмэн — вместе на одном квадрате, а другие — нет. Ну, скажем, Джинджер Роджерс и Фред Астер?
— Знаешь, в чем проблема? — сказала я, высвободив руки. — Проблема в том, что ты ничего не принимаешь всерьез. Это конференция, но тебя не волнует ни программа семинаров, ни доклад доктора Геданкена, ни попытки понимания квантовой теории. — Я потянулась за кошельком, чтобы заплатить по счету.
— Мне казалось, что мы как раз об этом и говорили, — сказал Дэвид, не скрывая удивления. — Проблема в том, чему соответствуют статуи львов, охраняющие вход? И как быть со всеми этими пустыми местами?
