— Ну что, собрались эти умники из отдела исследований? — спросил Дженис м-р Мауэн.

— Да, сэр. Все, кроме Брэда Макаффи. Его телефон занят.

— Так отправьте сообщение на его компьютер. И впустите людей ко мне.

— Да, сэр. — Дженис подошла к своему столу и вызвала на экран справочник. Потом набрала код Брэда и нажала на «ввод». Загорелась надпись: «ОШИБКА». «Я знала, что это слишком хорошо, чтобы продолжаться долго», — подумала Дженис. Она снова ввела код. На сей раз компьютер доложил: «НА ЭКРАНЕ ДРУГОЕ СООБЩЕНИЕ». Дженис поразмыслила с минуту, потом решила, что, каково бы ни было это сообщение, оно не может быть более важным, чем ее. Она набрала особый код, предписывающий перекрыть старое сообщение новым, и напечатала: «Мистер Мауэн хочет видеть вас немедленно». Компьютер тут же отправил его.

Воодушевленная этим успехом, Дженис набрала номер Брэда. Он поднял трубку.

— Мистер Мауэн хочет немедленно вас видеть, — сказала Дженис.

— Примчусь быстрее молнии, — заявил Брэд и повесил трубку.

Дженис вошла в кабинет шефа и доложила, что Брэд Макаффи уже идет. Потом она проводила к м-ру Мауэну исследователей. Он поднялся им навстречу, умудрившись ничего не уронить, но один из вошедших задел злополучную коробку с карандашами. Дженис помогла их собрать.

Вернувшись к своему столу, Дженис вспомнила, что отправила сообщение на терминал Брэда, перекрыв другое, уже имевшееся там. Ей стало интересно, что это было за сообщение. А что, если Шарлотта набросилась на Брэда и отравила его, а потом поставила компьютер на предохранитель, чтобы умирающий не смог позвать на помощь. Конечно, эти мысли были не лишены некоторой приятности, но предыдущее сообщение могло и впрямь оказаться важным. И теперь, раз уж Дженис предупредила Брэда по телефону, ее сообщение можно было отозвать. Дженис вздохнула и ввела команду отмены. Компьютер послушно передал ее.

Джилл распахнула дверь дома, где жил Брэд, и с минуту стояла, пытаясь перевести дыхание. Ей нужно было добраться до Шайенна вечером, а она с трудом преодолела несколько чагуотерских улиц. Ее машину занесло на тротуар, и она прочно засела в сугробе. Джилл в конце концов бросила ее и отправилась к Брэду пешком: вдруг он поможет ей натянуть цепи? Девушка неловко порылась в сумочке, пытаясь отыскать номер, который дал ей Брэд, чтобы воспользоваться лифтом. Перчатки явно мешали.

Молодая женщина без перчаток вошла в подъезд, нажала кнопки на панели ближайшего лифта и вошла в него. Двери захлопнулись. «Надо было поехать с ней», — подумала Джилл. Она еще немного покопалась в сумочке и выудила несколько скрученных обрывков с какими-то записями. Джилл попыталась было развернуть один из них — ничего не получилось. Тогда, придерживая весь этот мусор на ладони, она попробовала стянуть зубами одну перчатку.

Дверь подъезда открылась, и ворвавшийся снежный вихрь подхватил клочки, лежавшие на ладони Джилл, и вынес их на улицу. Она попыталась поймать их, но ветер закружил и унес их в снежную мглу. Человек, открывший дверь, уже вошел во второй лифт. Двери закрылись. Вот незадача!

Журналистка огляделась по сторонам в надежде отыскать телефон и предупредить Брэда, что она застряла в подъезде. Телефон висел на дальней стене. Первый лифт шел вниз; он был уже между четвертым и третьим этажом. Второй остановился на шестом. Джилл подошла к телефону, сняла обе перчатки, засунула их в карман и подняла трубку.

Молодая женщина в куртке и ярко-красных рукавичках вошла в дом и, не подходя к лифту, остановилась посреди подъезда, стряхивая с себя снег. Джилл перевернула вверх дном всю сумочку в поисках мелочи. В кошельке ничего не оказалось, но девушка подумала, что, может быть, какая-нибудь монетка завалялась на дне сумки. Дверь второго лифта раскрылась, и девушка в красных рукавичках резво вбежала в него.

Наконец Джилл нашла двадцатипятицентовик и набрала номер Брэда. Занято. Первый лифт теперь был на шестом этаже. Второй опустился в гараж. Она снова набрала номер Брэда.

Двери дальнего лифта разъехались в стороны.

— Подождите! — крикнула Джилл и бросила трубку. Трубка упала, задев сумочку, ее содержимое рассыпалось по полу. Входная дверь открылась снова, и с ветром в подъезд ворвалась туча снега.

— Нажмите на «СТОП», — потребовала вошедшая особа средних лет. На ее пальто красовался алый значок с надписью «СЕЙЧАС… или еще!», а к груди она прижимала папку. Женщина присела рядом с Джилл и подняла расческу, пару карандашей и чековую книжку.

— Спасибо! — от души поблагодарила ее Джилл.

— Мы, сестры, должны помогать друг другу, — мрачно произнесла женщина. Она встала и подала собранные вещи Джилл. Они вошли в лифт. Девушка в красных рукавичках не давала ему закрыться. В лифте оказалась еще одна девушка в бледно-голубых галошах и свитере.

— Шестой, пожалуйста, — пробормотала Джилл, судорожно пытаясь запихнуть в сумочку все, что оттуда выпало. — Спасибо, что подождали. Что-то я сегодня не в форме.

Двери начали закрываться.

— Погодите! — В закрывающиеся двери успела проскользнуть молодая женщина в костюме, на высоких каблучках и с большим желтым конвертом под мышкой. — Шестой, пожалуйста, — сказала она. — Ветро-морозный фактор обещает похолодание до двенадцати градусов. Не знаю, что стряслось с моим менталитетом — выскочить в такую погоду, чтобы повидаться с Брэдом.

— С Брэдом? — удивилась девушка в красных рукавичках.

— С Брэдом? — спросила Джилл.

— С Брэдом? — воскликнула особа в голубых галошах.

— С Брэдом Макаффи, — сурово уточнила дама со значком.

— Да, — удивленно подтвердила девушка на высоких каблучках. — А вы что, все его знаете? Он — мой жених.

Салли набрала нужный код, вошла в лифт и нажала кнопку шестого этажа.

— Ульрик, я хочу объяснить, что произошло сегодня утром, — произнесла девушка, как только дверь закрылась. Она репетировала свою речь всю дорогу. Казалось, она никогда не доберется. «Дворники» прочно примерзли к стеклу, а две машины, застрявшие в снегу на обочине, создали настоящую пробку. Салли пришлось искать место, где припарковаться, а потом брести по сугробам, наметенным вьюгой в «восточной аллее». Но она так и не придумала, что сказать.

«Меня зовут Салли Мауэн, и я не развиваю язык». Нет, не годится. Она не может признаться ему, кто она такая. Как только Ульрик узнает, что она дочка его босса, он перестанет ее слушать.

«Я говорю на нормальном английском языке, но я прочитала вашу записку, где говорилось, что вы ищете человека, который может развивать язык». Ужасно. Он спросит: «Какую записку?» — и ей придется объяснять, что она делала на дереве. Возможно, она должна будет рассказать, откуда узнала, что его зовут Ульрик Генри, как к ней попали его биография и портрет, и он ни за что не поверит, что это совпадение.

Зажглась цифра шесть, и дверь лифта открылась.

«Я не могу», — подумала Салли и нажала кнопку первого этажа. На полпути вниз она решила сказать то, что должна была сказать с самого начала. Она снова нажала на шестой.

— Ульрик, я люблю тебя, — громко продекламировала Салли. — Ульрик! Я! Люблю! Тебя!

Зажглась шестерка. Дверь открылась.

— Ульрик… — пробормотала девушка. Он стоял прямо перед лифтом и разглядывал ее.

— Вы ничего не хотите сказать? — спросил он. — Вроде: «Я саморазговариваю»? Это прекрасный пример германоязычной компоновки. Но вы ведь, конечно, это знаете. Ведь развитие языка — ваша специальность, не так ли, Салли?

— Ульрик, — произнесла Салли. Она сделала шаг вперед и положила руку на дверь лифта, чтобы она не закрылась.

— Вы приехали домой на День благодарения и боялись, что потеряете без практики свои навыки, не правда ли? Поэтому решили спрыгнуть с дерева на лингвиста компании, чтобы, так сказать, набить на нем руку.

— Если вы заткнетесь на минуту, я все объясню, — сказала Салли.

— Нет, это неправильно, — запротестовал Ульрик. — Нужно было сказать «взмолчите» или даже «закройротните». Более впечатляюще.