- Этот ваш друг, Демулен… он журналист, да?

- В том числе и журналист, - улыбнулся Робеспьер, и улыбка его не показалась мне нарисованной. - А также бывший клерк, нынешний депутат… Мне легче будет перечислить, чем он в своей жизни не пробовал заниматься.

- Тогда понятно, где я слышала его имя, - удовлетворенно сказала я.

- Где же?

- На лекциях в университете.

Максимилиан чуть приподнял брови.

- В университете?

- Ну да, - я поняла, что ляпнула что-то, не укладывающееся в здешние порядки. - В моем времени девушки тоже могут получить образование. Как и парни.

Нельзя сказать, чтобы мой собеседник был шокирован, но удивлен до крайности точно.

- Значит, существуют и университеты для женщин?

- Нет, - безмятежно ответила я. - Учатся все вместе.

Он шумно выдохнул, кажется, не зная, то ли смеяться, то ли возмущаться. Я постаралась сделать свой взгляд как можно более наивным.

- А что такое?

- Нет-нет, - ответил он, помолчав. - Ничего.

- Равенство, - напомнила я почти язвительно. - Разве это не один из ваших принципов?

- Равенство всех перед законом, - уточнил он.

- Отличная мысль, - сказала я. - А еще через сотню лет человечество дойдет до идеи равенства полов.

Судя по выражению лица моего собеседника, такая идея вызывала у него сотню нареканий, но он решил не спорить. Наверное, почувствовал, что меня это заденет, и решил придержать свое мнение при себе. Поэтому после недолгой паузы наш разговор вернулся в более мирное русло:

- Вы уже закончили обучение?

- Не успела, - вздохнула я. - Третий курс. Из пяти.

- И кем вы должны будете стать после окончания учебы?

- Журналистом.

Робеспьер изумленно уставился на меня.

- В ваше время этому специально учат?

Беда все-таки с этими обитателями восемнадцатого века. Первый, как я помнила, тоже не понимал, кто тратит время на такое бесполезное, по его мнению, занятие, как обучение мастерству пера. Меня это ужасно бесило, и я по мере сил старалась в разговорах с ним эту тему не поднимать. А теперь вот, пожалуйста, еще один.

- Да, учат, - сказала я неприязненно. - И это не всегда так легко, как вы думаете.

- Я не хотел вас обидеть, - поспешно сказал Робеспьер. - Просто для меня все это звучит… очень необычно.

Но я все равно немного надулась. Что за время, где никто не ценит мою будущую профессию.

- Может, у вашего друга я встречу больше понимания, - сказала я и принялась смотреть в окно.

- Камиль будет в восторге, это несомненно, - донесся до меня ответ Робеспьера. - Больше всего он любит все необычное, пусть и не всегда разбирается, хорошо это или плохо. Хотя это ничуть не мешает ему быть прекрасным человеком…

Уловив в его голосе какие-то новые, до сих пор мною не слышанные нотки, я повернула голову и обомлела. Несколько секунд мне понадобилось, чтобы убедить себя: мне не кажется, взгляд Максимилиана, устремленный куда-то в пространство, действительно стал на удивление теплым. И от этого мое желание познакомиться с Камилем только усилилось: надо же посмотреть, что представляет из себя человек, оказывающий на Робеспьера подобное влияние.

Камиль Демулен умел внушать симпатию с первой секунды - одной улыбки, озорной и немного заговорщицкой, как будто только ему и мне известен какой-то очень важный секрет, одного открытого взгляда искрящихся темных глаз хватило мне, чтобы едва не влюбиться тут же с первого взгляда. Лицо Камиля меж тем нельзя было назвать красивым - я так и не смогла определить, что именно мешает ему в этом, уж слишком часто на нем менялись выражения, как в каком-то разноцветном калейдоскопе: широкая улыбка при виде Максимилиана, заинтересованный и пытливый взгляд на меня, нежное выражение, адресованное стоящей чуть в стороне жене, держащей на руках сопящего младенца. Робеспьер уже привычно представил меня как свою родственницу, Камиль покивал и без всякой тени удивления пожал протянутую мною руку, жена же его, Люсиль, глянула на меня как-то хитро и только чуть наклонила голову.

- Проходите скорее, - пригласил нас Камиль и пропустил меня вперед, - стол уже накрыт.

Дом у них оказался большой, куда больше дома Дюпле, при том, что количеством своих обитателей не напоминал общагу. И стол просто ломился от угощения - у меня, привыкшей к довольно скромным ужинам, разом потекли слюнки.

- Не стесняйся, - тихо сказала мне Люсиль, заметив, что я не знаю, к какой тарелке устремиться в первую очередь, и подмигнула. Сама она, уложив младенца, села между мной и Камилем, и устремила на расположившегося напротив Робеспьера почти что насмешливый взгляд. Он, впрочем, этого не заметил - был занят тем, что разбавлял водой вино.

- Чудесное вино, - сказал он, отпив из бокала.

- Мой отец недавно прислал, - ответила Люсиль. - Сказал, что в Париже приличного вина все равно не осталось.

Робеспьер ей ничего не ответил, но повисшая тишина стояла недолго.

- Скажите, Натали, - обратился ко мне Демулен, - вы ведь не француженка?

- Нет, - ветчина была просто потрясающая, но говорить с набитым ртом было сложно, и я проглотила огромный кусок, практически не жуя. - Я из Польши.

- Из Польши? Максим, - взгляд Демулена тут же обратился на моего соседа, - а ты не говорил мне, что у тебя есть родственники в Польше.

- Говорил, Камиль, - сказал тот, не моргнув глазом. - Просто ты, наверное, не придал этому значения.

- А давно это было?

- Не имею понятия. Очень давно.

- Ну, неудивительно, что я не запомнил, - Камиль развел руками, будто извиняясь, и снова повернулся ко мне. - Так что же вас заставило переехать в Париж?

- Ну, там, где я живу… - в который раз я жалела о том, что не уточнила у Максимилиана подробности легенды, которую он мне сочинил. - Там сейчас неспокойно.

- И поэтому вы решили перебраться в место, неспокойнее которого быть вообще не может? - добродушно усмехнулся Демулен. - Ценю такую тягу к приключениям. Сам таков.

- Любите приключения?

- Дело даже не в том, что я люблю приключения, - ответил Камиль, накладывая себе в тарелку овощей. - Дело в том, что я ненавижу скуку. Если где-то что-то происходит - я обязательно должен там быть.

- Другими словами, - вступил в нашу беседу Робеспьер, - он просто обожает наживать на свою голову неприятности.

Демулена эта сентенция вовсе не обидела - напротив, он заговорил с утроенным энтузиазмом:

- Неприятности? Пусть так. И что же с того? Тогда, в Пале-Рояле, я тоже стремился нажить неприятности.

- Ты же знаешь, - терпеливо возразил Робеспьер, - я все равно считаю тот твой поступок… не совсем обдуманным.

- А я сотню раз тебе говорил, что по-другому и быть не могло! - порывисто ответил Камиль, мимоходом едва не сбив на пол бокал с вином. Люсиль едва успела удержать прозрачную ножку.

- Простите, - решилась встрять я, подумав, что сейчас начнется перепалка, - вы вообще о чем?

Мигом остыв, Камиль повернулся на меня и захлопал ресницами - они у него были длинные, густые и загибались на концах, как у девушки. Ответил за него Робеспьер:

- Разве вы не знаете, Натали? Именно Камиль призвал народ Парижа штурмовать Бастилию.

- Действительно? - теперь я посмотрела на Демулена с уважением: оказывается, он местный Че Гевара, не меньше. - Как же это случилось?

На лице Камиля появилась мечтательная улыбка, и я поняла, что точь-в-точь такая же была у Антуана, когда он рассказывал мне про свою обвинительную речь против низложенного короля. Робеспьер на секунду закатил глаза - очевидно, он не в первый раз был свидетелем монолога, который предстояло выслушать мне.

- Знаешь, - начал Демулен, внезапно переходя на “ты”, но меня это совершенно не покоробило, даже наоборот, - у меня многие спрашивали, как это случилось. И я отвечал всем одно и то же: совершенно случайно.

Робеспьер пил вино с видом, как будто его происходящее вообще не касается, но я почти физически ощущала, как он не одобряет то, что мне сейчас скажут.