- Так всегда с непривычки, - пояснила она, когда я наконец смогла сделать вдох без риска выкашлять легкие. - Все нормально?

- Вполне… - пробормотала я, собираясь с мыслями. Наверное, я должна была ощущать радость по поводу того, что спаслась и вернулась обратно в начало двадцать первого столетия, но ее и в помине не было: одна лишь мучительная тоска по тем, кого я бросила перед лицом смерти.

- Ну и прекрасно, - словно не замечая моего состояния, защебетала Энжи. - Пошли найдем в такси, я тебя довезу до гостиницы, ты хоть вымоешься, а то…

- Далеко живешь? - спросила я, потому что надо было что-то спросить, а мое молчание, кажется, нервировало Энжи больше всего остального. Она усмехнулась, как сытая кошка, и ответила с тем самым выражением, с каким в детстве показывала мне новых подаренных ей кукол:

- Тут два шага. В “Мариотте”. Но на своих двоих туда не приходят, сама понимаешь. Пошли, пошли быстрее, я тоже хочу в душ.

Пошатываясь и спотыкаясь на каждом шагу, я поплелась за ней.

Портье за стойкой рецепшен, если и удивился нашему виду, то ничего не сказал, за что получил от довольной, как черт, Энжи хрустнувшую купюру, мгновенно исчезнувшую в кармане его форменного пиджака.

- Ужин подадите в номер, - скомандовала Анжела и увлекла меня к лифту. Я тупо крутила головой во все стороны, понимая, что о предназначении многих предметов успела уже начисто забыть, а когда лифт начал подниматься, и вовсе со страхом вжалась в стену. Энжи посмотрела на меня с сомнением:

- Сколько ты там проторчала? Год?

- Полтора, - тихо ответила я, унимая бешено колотящееся сердце. У меня не было ощущения, что я дома - напротив, вернулось чувство, что я попала в чужой, враждебный, изо всех сил отторгающий меня мир.

Анжела присвистнула:

- Как тебя угораздило?

- Потом расскажу, - ответила я. Вспоминать сейчас все с самого начала я не могла - мысли по-прежнему пребывали в крайнем расстройстве, вряд ли я сумела бы выдать хоть какой-то, более-менее связный рассказ о своих похождениях. Мне хотелось только одного - вымыться и завалиться спать. Судя по тому, как Анжела давила зевки, она меня поддерживала.

- Господи, - рассмеялась она, заходя в гигантский, двухкомнатный номер и щелкая кнопкой выключателя, - как я соскучилась по научно-технической революции.

- А я-то как, - пробормотала я, щуря глаза от непривычно яркого электрического света, из-за которого у меня тут же начала болеть голова. Впрочем, причиной тому мог быть и недосып, и переизбыток волнений, свалившихся на меня за последние сутки.

- Дверь направо - в ванную, - скомандовала мне Энжи, сбрасывая туфли; она была одета по моде восемнадцатого века, но ей явно не терпелось избавиться от платья. - Очень советую. Из шмоток я тебе сейчас что-нибудь подберу, только позвоню одному человеку…

- Спасибо, - бормотнула я, заходя в невыносимо светлую, блестящую хромом и отдраенным кафелем, ванную комнату. Как пользоваться водопроводным краном, я вспомнила без труда: вверх-вниз - напор воды, вправо-влево - температура. Не счесть, сколько раз я с нежностью вспоминала о том, как хорошо жить, не заботясь о том, чтобы перед каждым купанием нагреть несколько ведер воды. Теперь вода текла из душа сама, и я почти с наслаждением подставила тело под теплые, почти горячие струи. Антуан, я готова была поспорить, тоже был бы в восторге от такого чуда техники…

“Он мертв”, - вонзилась в меня непрошенная мысль. “Он мертв, ему отрубили голову, а тело зарыли где-то и засыпали негашеной известью, чтобы никто и никогда не подумал его найти. То же самое сделали со всеми остальными, и с Робеспьером, и с Бонбоном”.

Ноги у меня подкосились, и я тяжело опустилась на дно ванны, села на колени и спрятала лицо в ладонях. Вода продолжала литься мне на затылок, но у меня не было сил повернуться и выключить ее. Я, кажется, снова плакала, но если и да, то совсем чуть-чуть - потом поднялась, как будто ничего не было, невозмутимо закончила с мытьем, обтерлась полотенцем и облачилась в брючный костюм, принесенный Анжелой и аккуратно сложенный на крышке унитаза. Балетки она мне одолжила свои - мне они были великоваты, но это было лучше, чем то, что я приволокла с собой из прошлого. Тщательно вытерев волосы и расчесавшись, я посмотрела на себя в зеркало и отстраненно подумала, что, в общем-то, могло быть гораздо хуже.

- О, вот ты где, - Анжела радостно заулыбалась, увидев меня. - Вот, теперь на человека похожа! Я хочу тебя познакомить…

- Мне кажется, мы уже знакомы, - раздался из угла комнаты мягкий, с чуть заметной едкой ноткой мужской голос.

Насколько же наивна я была, думая, что после пережитого ничто не сможет потрясти меня. Всю глубину своей ошибки я осознала именно в тот момент, поняв, что знаю этот голос - он и его обладатель последние несколько лет были постоянными гостями моих ночных кошмаров. Я все еще помнила ту давнюю сцену, будто это было вчера: льющийся из зеркала тихий голос, трещина, расползающаяся по стеклу под моей ладонью, прохлада прижатого к моему лицу лезвия канцелярского ножа и холодное, бессильное чувство, что тело - лишь бесполезный, безвольный куль, а перед ожившим и воплотившимся ужасом меня не спасет ничто и никто.

Анжела замерла с открытым ртом, переводя ошеломленный взгляд с меня на поднявшегося с дивана мне на встречу графа Петра фон Палена. Даже в самых страшных своих фантазиях я не могла представить, что еще хоть раз встречу его - все эти годы я надеялась, что он исчез, растворился, хотела забыть и никогда не вспоминать, но он собственной персоной напомнил о себе сам.

- Вы… - прошептала я, отступая. Как будто не было ничего до этого, и с нашей первой встречей сегодняшний день разделяло ничтожно малое время: я снова была беспомощной, отчаянно храброй и до того же глупой девчонкой, застывшей под чужим пронизывающим взглядом, как кролик перед змеей. Я попыталась призвать к себе всю свою решимость, но не почувствовала ничего, кроме сосущей пустоты под ложечкой.

- Я рад, что мы наконец-то встретились, - он улыбнулся, но в улыбке этой не было ничего человеческого. - На самом деле, это должно было произойти еще три месяца назад, но вы так внезапно исчезли, и мы не могли вас найти…

Я проглотила вставший в горле ком. Кто знает, что было бы сейчас со мной, не поддайся я приступу любопытства и не открой запертую на замок дверь в своей мансарде? Возможно, мое стремление всюду сунуть свой нос спасло мне жизнь.

- Мэтр, - вдруг недовольно подала голос Энжи, про присутствие которой я уже успела забыть. - Мэтр, что происходит?

- Мэтр?.. - пробормотала я, убитая озарившей меня догадкой. - Энжи, и ты с ним… с ними…

- Вы даже не подозреваете, что произошло за время вашего отсутствия, - он ответил за нее и сделал шаг ко мне, не стирая с лица сладкую улыбку. - Мне кажется, нам есть о чем поговорить.

Я шарахнулась к двери, чтобы он ни в коем случае не дотронулся до меня.

- Нам не о чем разговаривать, - выговорила я с трудом, силясь отвести взгляд. Но это было невозможно - он словно приковал меня к себе намертво. Я чувствовала, как воля и разум медленно покидает меня, как все мое тело постепенно сковывают невидимые кандалы, и употребила последние остатки сил на то, чтобы судорожно нашарить за своей спиной дверную ручку.

- Не стоит, - заметил он; на дне его зрачков сверкало неподдельное веселье. - Вам все равно не убежать.

- Мэтр!

От пронзительного вскрика Анжелы Пален вздрогнул и отпустил сжимавшие меня невидимые тиски - все на миг, но мне этого хватило, чтобы распахнуть дверь и метнуться в коридор.

- Чтоб тебя, Анжела! - услышала я его затихающий голос. - Быстро за ней!

- Наташа! - Энжи, судя по всему, выскочила из номера, не дожидаясь его приказа. - Наташ, постой!

Лифта я не стала дожидаться - кинулась вниз по лестнице. Останавливаться я бы не стала, даже если бы услышала просьбу об этом, произнесенную голосом моей матери. После осознания, обрушившегося на меня в номере, я не доверяла больше никому - даже той, кого, как я думала, знала не хуже самой себя уже не один год.