— Ты хороший друг, Литва, — неожиданно вылетело у девушки. Торис замер, посмотрел на нее с непонятным недоумением и как-то растерянно протянул:

— Друг?..

— Ну да, — девушка наклонилась, попыталась слепить снежок, но тот рассыпался ворохом снежинок в ее руках. – А что такое?

— Ничего, — вздохнул Литва, как ей показалось, несколько разочарованно, и поднял голову к небу. Наташа проследила за его взглядом и тихо усмехнулась:

— Что-то там ищешь?

— Полярную звезду, — сообщил литовец, показывая пальцем куда-то в небесную арку. – Видишь? Вон там, над созвездием Медведицы.

Наташа замерла, пораженная. Торис тревожно посмотрел на нее.

— Ты что это?

— Ничего, — наконец проговорила девушка, кусая губы. – Просто мне показалось… будто ты мне это уже говорил.

Его глаза сверкнули.

— Уже говорил?

— Да… впрочем, неважно. Я все равно никогда не умела определять направление по звездам.

Тишина, окружавшая их, была почти пронзительной. Внезапно девушка заметила чуть невдалеке укатанный детскими санками склон и, подойдя к нему, присела рядом на корточки. Торис встал рядом. Беларусь не видела его лица, но чувствовала, что он улыбается.

— Только не говори, что хочешь прокатиться, — рассмеялась она, выписывая веточкой на снегу букву В. Ваня, Ванюша… Как он там? Может, уже вернулся? Пора было возвращаться домой.

— Торис, — вздохнула она, поднимаясь. – Пошли…

И вдруг он совершил странную вещь – рассмеялся совсем по-мальчишечьи и, ухватив девушку поперек талии, рухнул вместе с ней на укатанный пригорок. Ощущая, что скользит, Наташа вскрикнула, а Литва хохотал у нее над ухом, сильнее сжимая объятия. С горки они слетели, сцепившись, как на крыльях, перекатились несколько раз друг через друга и остановились – Беларусь распластанная на снегу, первый раз за последние месяцы смеющаяся, а Торис над ней, упираясь ладонями в снег. Глаза его горели даже ярче, чем звезды над его головой, и Наташа растерянно подумала, что никогда раньше не видела друга таким счастливым.

— Впал в детство? – спросила она, улыбаясь, и попыталась подняться. Всего на миг их лица оказались на опасно близком расстоянии друг от друга, но этого хватило девушке, чтобы ощутить тепло чуть сбившегося дыхания Ториса. Впрочем, он отодвинулся тут же, встал на ноги первым и галантно протянул руку.

— Идем домой…

Она поднялась сама.

========== Глава 3 ==========

От автора: эта глава достаточно длинная, но лишена адекватной вычитки. Поэтому за мелкие стилистические ошибки прошу простить. =)

Лето 1941 года началось с радостного известия. Зайдя однажды домой и даже не успев еще переобуться, Ваня с улыбкой объявил:

— В этом году войны не будет.

Лицо Украины просияло.

— Правда?

— Совершенно точно, — подтвердил Ваня, заходя в гостиную. – Все могут разъехаться на каникулы. Никого не держу.

На лицах всех стран отразились радостные улыбки. Казахстан, обычно тихий и незаметный, со счастливым воплем кинулся прочь из комнаты. Ваня проводил его лучистым взглядом и крикнул вслед:

— Не забудь выписать у меня отпускные!

— Не забуду! – раздался ответ из коридора. Оживленно переговариваясь, страны потянулись по комнатам – планировать долгожданный отдых и собирать чемоданы. Литва, на миг встретившись взглядом с Наташей, еле уловимым жестом позвал ее выйти вместе с ним, но девушка отрицательно покачала головой и повернулась к брату.

— А ты куда поедешь?

Лицо Вани помрачнело.

— Никуда… Начальство не отпускает. Я останусь.

— Жаль… — пробормотала Наташа, опуская голову. – Я думала, мы вместе куда-нибудь… ну, то есть…

Теплая, сильная ладонь шутливо потрепала ее по макушке.

— Через пару лет, ладно? Втроем с Олей съездим. На юг. Хорошо?

— Хорошо, — пробормотала Беларусь, обнимая руку брата. Тут Торис, так и оставшийся стоять в дверном проеме, сдавленно окликнул ее:

— Наташа! На секундочку…

Неохотно отстранившись от брата, девушка вышла с другом в коридор. Литва огляделся по сторонам, будто боялся, что их подслушают, и тихо заговорил ей почти на ухо:

— Ты уезжаешь?

— Не знаю еще, — искренне ответила Наташа. С одной стороны, она соскучилась по родному Минску и хотела навестить свою столицу, а с другой – бросать брата одного казалось ей худшим предательством. Литва помолчал немного, кусая губы, а потом вдруг выпалил:

— Поедешь со мной?

Беларусь на миг лишилась дара речи.

— С тобой?..

— Ну да, — Торис смущенно изучал взглядом пол. – Если хочешь, конечно…

Наташа поразмышляла немного, растерянно теребя подол платья, и вздохнула. Москва надоела смертельно, и Литва сам зовет… А с другой стороны – Ваня, один в пустом доме, сидящий одиноко в безлюдной гостиной. Как его бросить?

— Не знаю… — ответила Беларусь после недолгого размышления. – Скажу завтра.

Литва не казался разочарованным, напротив, улыбнулся так, будто в ответе не сомневался.

— Хорошо. Я подожду.

Он удалился к себе, оставив Наташу в крайней растерянности. Девушка хотела подумать над предложением Ториса перед сном, но сама не заметила, как провалилась в дремотное забытье, едва забравшись в постель.

— Не, ну знаешь, Лит, она такая милая, когда не трындит все время про своего братика.

Те двое расположились чуть невдалеке, предоставив девочке самой играть на пристани. С упорством и сосредоточением охотника она пыталась поймать мечущихся в воде зеркальных рыбок, но те все время ускользали из ладони, стоило только схватить их за хвосты. Девочка раздражалась, хмурилась, но упрямо продолжала бесплодные попытки.

Вода была совсем рядом – живая, движущаяся, блестящая на ярком полуденном солнце. Море, казавшееся бескрайним, напоминало о брате – такое же спокойное, мирное, но если уж заволнуется и разъярится, то пощады не жди. Ваня… когда же он придет, наконец, чтобы вызволить младшую сестренку из плена?

Яркий блик, отразившийся от водной глади, ударил девочке в глаза, и у нее закружилась голова. Она зажмурилась, попыталась подняться, но ноги поехали по скользким доскам. Девочка даже вскрикнуть не успела – вокруг нее сомкнулась вода.

«Не вдыхать! Не вдыхать!» — билась в голове лишь одна мысль. Беззвучный крик вырвался из горла мелкими пузырьками воздуха. Исступленно пытаясь выбраться на поверхность, девочка замолотила руками по воде, но та не отпускала, напротив, ухватила за юбку и потянула на дно. Перебороть ее было невозможно – девочке показалось, что, чем больше сил она прикладывает, чтобы вырваться, с тем большим упорством море тащит ее вниз. Вода заливала нос и уши, сознание начало ускользать, как зеркальные рыбки из рук. В глазах щипало от соленой воды. Спасения было ждать неоткуда.

Не осознавая еще толком, что умирает, девочка собрала волю в кулак для последнего рывка. И тут что-то крепко обхватило ее поперек талии и рвануло на поверхность. Прохладный воздух тугой волной хлынул в легкие, девочка захлебнулась им, мучительно закашлялась и открыла глаза.

— Живая!

Кто-то вынес ее на берег, осторожно положил на заботливо расстеленный плащ. Лицо его расплывалось, девочка видела только густые русые волосы и искрящиеся зеленые глаза.

— Вообще безнадега, — послышался еще откуда-то чужой голос. – Она хоть жива?

— Жива, жива…

— Она, типа, утопиться решила? Или к брательнику уплыть?

— Думаю, случайно поскользнулась. Эй, скажи что-нибудь.

Девочка с усилием разлепила губы.

— Я случайно…

— Ну вот, видишь, Феликс?

— Очуметь. Отвезем ее обратно?

— Конечно. Эй, послушай меня, — зеленые глаза вновь оказались совсем рядом, — я тебя плавать научу. Хочешь?

Девочка попыталась приподняться, но сил не хватило, и она повалилась на плащ, больно ударившись спиной.

— Не хочу…

— Упрямая какая, а. Ты ведь чуть не умерла. А если бы меня рядом не было?