Но вместо этого только сильнее сжимаю трубку. Так, что она начинает трещать.

— Я слов на ветер не бросаю, Север. Ты получишь свою награду. Свою сестренку. Целой. Невредимой. Даже слегка более упитанной, чем раньше.

Со свистом выдыхаю воздух.

Чувствую себя недочеловеком об которого вытирают ноги. А он сам позволил.

Это впервые. Впервые в жизни я проиграл.

Не вышел на врага, не уничтожил. Позволил ему остаться хозяином положения. Даже след не взял.

— Но ты же понимаешь, теперь уже друг и практически соратник… Этого мало… Ммммм… Это ведь только начало. Понимаешь же, да, Север? Нам еще дружков твоих свалить надо. Все их дела аккуратно на меня с тобой перевести. Счета. Людей под себя подмять. Работа только начинается!

Только молчу. Рука рефлекторно дергается к ножу. Еще сильнее сжимаю челюсти.

— Отдам тебе Регину. Завтра вечером. Ровно через сутки. Время и место сообщу перед самой встречей. Только не просто так отдам. В обмен на другую девочку. Нам еще дооолго с тобой работать, и что-то сердце мне подсказывает, что наша с тобой симпатия не взаимна. Пока все не закончим, одна из твоих девок будет у меня. Но ты постарался, Влад. И я щедро даю тебе выбор. Принимай решение. Меняем сестру на твою женщину или сестра пусть остается у меня? М? Может, ее послушаем?

— Влад! — вскрик Регины без ножа режет меня насквозь. — Влаааад! Ты обещал! Ты обещал, что заберешь меня отсюда! Я не могу здесь больше! Влад!

— Заберу, — сам не узнаю собственного голоса. Он, блядь, одеревенел, как и я. Онемел. — Заберу, малыш. Обязательно.

— Вот и славно, — урод возвращается, явно с силой вырвав у Регины трубку. — И Север. Без глупостей. Только обмен и честное сотрудничество. До связи. Наслаждайся. Оторвись этой ночью со своей девчонкой. Теперь не скоро ее увидишь. Нескучной тебе ночи! И Север. Я не шлюху твою имею в виду. Не Рокси и не Милену. Сладкую девочку Дашу. Других мне даже не пытайся подсунуть. За идиота не держи. Не расстраивай меня.

Забыв обо всем, таки херачу кулаком по стене. Так, что на обсыпавшейся штукатурке остаются кровавые отпечатки.

Ничего.

Обмен — это не папки с документами из почтового ящика вытащить. Тут так просто не обойдется.

Но…

Что я смогу сделать, если они обе окажутся под дулом пистолета?

— Влад?

— Поговорить нужно, Дан, — сам рад, что Лютый меня нашел. — Серьезно поговорить.

Времени нет. Все оно вышло, пока мы мотались — тупо, бесцельно, без результатов.

Кажется, воронка только начинает закручиваться. И не факт, что не унесет с головой. Что не захлебнемся.

Кто-то слишком серьезный стоит за всем этим. Если и Грек, то явно не один.

И все может пойти не так.

А свою девочку я не отдам. Сам себе кадык выгрызу, если с ней что-нибудь случится!

Но все не просто может. Все уже давно идет совсем не так! И хрен знает, когда все это началось! Мы пропустили. Прощелкали момент, когда гад только начинал.

Теперь он явно заматерел.

Действует без ошибок. Наверняка обложился подмогой. И сколько еще тех, кто рядом с нами, на него работать могут? Не одного меня могут за яйца держать!

И выход только один.

— Стас, — набираю, закончив разговор с Лютым.

Да.

У нас методы с тем, кто за всем этим стоит — одни на двоих. С каждой собакой на ее языке говорить нужно. На пули отвечать пулями. В одном течении действовать.

Но я впервые в жизни не знаю, кто победит!

И мне есть, что терять.

Они обе мне слишком дороги.

Единственный выход — тот, кто не при делах. Кто не замешан в криминале. Никак с ним не связан. Тот, до кого не добраться.

— Ты совсем охренел, — Санников полыхает глазами.

Прожег бы на хрен, если б мог.

— Стас. Я редко прошу. Никогда. Но на этот раз…

— Охренел, — рычит Санников, опрокидывая стакан виски. — Ты вообще себя слышишь? Как ты себе все это представляешь?

— Вполне. Маскарад продлиться до утра. Все, кто нам нужен, здесь. Сейчас мои люди подвезут документы. Мы все оформим. По-тихому. Никто не догадается. Все на тебя перепишем, а выглядеть будет, будто мы просто бухаем. На троих.

— На троих! — гремит Санников, сжимая и разжимая кулаки. — И жить мы тоже на троих будем, да, Влад?

— Стас. Это вопрос жизни. Реально. По-моему, именно к тебе обычно наши приходят, когда край. Ты умеешь вытянуть. Да тебе все почти должны! Не деньгами, услугами! Скольких ты из дерьма вытащил? Да мне проще сказать, кто в этом зале тебе не обязан!

— Блядь, ну не настолько же, Влад! — взъерошивает волосы, падая рядом со мной в кресло. Перестал мельтешить, расхаживая перед глазами, и то ладно.

— Ты представляешь вообще, что собираешься устроить? Это же… Это уже за краем, твою мать!

— Представляю. Прекрасно представляю. Поверь. Был бы выбор, все было бы иначе. Но его просто нет. Хочешь, забирай все, что у меня есть. Все активы. Все равно на тебя сейчас все перепишем. Владей. Пользуйся. Неплохая цена, Стас.

— Охренел? — стакан в его руке лопает со звоном.

— Ладно, Влад.

Снова взъерошивает волосы. Успокаивается. Но пыхтеть продолжает.

А я выдохнуть не могу. От него сейчас почти все зависит.

— Ладно. Тащи своего нотариуса. Будем перепись твоего имущества составлять.

— Стас.

— И чтоб я про услуги больше от тебя не слышал, твою мать! Платить он мне собрался! Охренел совсем! Мы друзья, Влад. Пусть не такие, как ты со своими бандитами. Пусть кровью вместе не блевали. Но дружба, — это, мать твою, не только по ночникам твоим шататься и девок твоих трахать вместе, надираясь до беспамятства. Если надо, я сделаю. Все сделаю. Но это же жесть, твою мать! Придумал бы ты другой какой-то выход!

— Его нет, Стас. Если бы был, поверь, я бы об этом сейчас с тобой не разговаривал.

Даша.

Чувствую себя птицей в клетке.

Запертой. Никому не нужной.

В этот вечер почему-то особенно нервничаю. Или просто перешла последнюю грань?

Не помню, когда видела Влада в последний раз.

По-настоящему. Вживую.

Даже запах его, кажется, из нашей комнаты, из простыней, выветрился.

Меня никто не держит в этом доме. И все же именно сейчас я ощущаю себя в клетке, как никогда!

«Ты здесь» — и его рука, мою к сердцу своему прижимающая.

Только все это тает. Исчезает. Растворяется.

Бездумно щелкаю пультом телевизора, расхаживая по комнате.

Я должна ему верить. Я помню. Должна. Я обещала.

Но вокруг меня пустота! Глухая! Непробиваемая стена, что отделяет Влада от меня!

Он мог сказать. Мог объяснить. Мог, черт возьми, хотя бы появиться! Позвонить за все это сумасшедше долгое время!

Замираю, снова видя его лицо. Там, на экране телевизора. Прямой эфир.

Какой-то ежегодный известный в высших кругах прием. Маскарад. И Влад — ослепительный. Сияющий. Безупречный. Настолько, что замирает сердце и перехватывает дыхание.

Мне больно от его улыбки. От его идеально вылепленного лица. От того, что смотрит в объектив камер, а не на меня. Скользит по толпе равнодушным взглядом. А его рука — на талии Милены. Даже чуть ниже талии.

Он сейчас там. С ней. И его улыбка — для нее.

Зато она так и сияет от счастья. Светится. Сжимает его руку.

Он наклоняется к ней с улыбкой. А она что-то шепчет ему на ухо, чуть прикусывая мочку, скользя губами по краю его уха.

А меня будто ударяет. Прямо в грудь. Проламывает насквозь.

Так, что задыхаюсь и ядовитые слезы наполняют глаза.

Я люблю тебя, Влад Северов.

Люблю больше жизни.

Это важнее, чем дышать. Чем иметь способность видеть.

Люблю так, что от одного твоего взгляда способна взлететь к небесам от счастья или умереть.

Люблю до безумия. Каждой клеточкой своего тела. Каждой каплей крови. Люблю.

И я верила. Пока готова была верить.

Я знаю.