— Возьму на заметку, — осторожно подался назад Римус, поглядывая через её плечо на Марлин. Как ни странно, она дружелюбно улыбнулась и, указав зрачками на Макдональд, обвела ими полукруг. Возможно, этот перерыв всем пошёл на пользу… — Теперь я могу поесть?

Эванс времени не теряла. В тарелке Римуса уже ждали сэндвич, пара сосисок и внушительная горка салата. Ну, если вспомнить, чем он питался всю неделю — а эльфы однозначно считают сладости основой рациона для растущего организма — витамины будут очень кстати.

И пока Римус хрустел витаминами, подруги перечислили ему все новости, которые он пропустил за неделю отшельничества. Ничего особо интересного. Кто-то с кем-то расстался. Кто-то сошёлся. Мэри на Прорицаниях поведали, что её прическа вступает в конфликт с фазой планет, под которой она родилась. Пивз высыпал на миссис Норрис ведро сухих репейников. Очень важно: Хвост занял второе место в шахматном турнире. Римуса больше поразило, что в шахматном кружке достаточно членов для проведения аж настоящего турнира. Но когда наступила пора выдвигаться на поле, взгляд Римуса зацепился за сложенную пополам газету, валяющуюся на столе, где сидели пятикурсники, и он замер с занесенной над лавкой ногой.

Отдел регулирования магических популяций и контроля над ними усиливает меры отслеживания оборо…

Очевидное продолжение загораживал кувшин с соком. Римус потянулся к газете и только взял её в руки, Лили выдернула «Ежедневный пророк» и спрятала за спиной, Мэри тут же передала «мяч» Марлин, и та кинула его на противоположную сторону стола.

— Ну, вы серьезно? — Сложил он руки на груди. Если он обойдет зал, найдет ещё минимум сотню экземпляров.

— Абсолютно! Тебе не нужно это читать.

— Там сплошная ахинея имитирующих деятельность работничков и субъективное отношение мерзких писак, — расшифровала завуалированное эвансовское «это» Макдональд.

Римус вздохнул, окидывая обстановку, и увидел стопку занимательного чтива на лавке рядом с Петтигрю. Видимо, тот быстро собрал газеты, пока Мэри отвлекала его, высказывая за раскисания из-за мужиков. Он понимал, друзья хотели уберечь его, и Римус мог отблагодарить их, лишь подыграв. Но, разумеется, на выходе из зала, он таки уволок со стола Пуффендуя один выпуск и спрятал в карман мантии.

Рёв стадиона был слышен, наверное, на многие мили вокруг.

Переполненные трибуны тряслись от топота предвкушающих хлеба и зрелищ учеников. И, казалось, только у Римуса всё никак не получалось поймать настроение. Он то и дело оглядывался, когда его кто-нибудь пихал, протискиваясь сзади, дергался на каждый вопль над ухом и, одним словом, чувствовал себя дискомфортно от такого количества людей. Личное пространство — это не про квиддич. Однако стоило командам показаться на поле, все раздражающие факторы превратились в шелуху, и Римус сам не уследил, как начал что-то кричать и размахивать флажком, растворяясь во всеобщей эйфории.

Сказать, что матч выдался остросюжетным — ничего не сказать. Где-то под конец первой трети игры у комментатора кончились эпитеты, и всё, на что его хватало, это беспрерывный поток междометий. Квоффл не успевал продохнуть под мышкой у охотников, по очереди залетая в ворота соперников, идущих ноздря в ноздрю. Сорвавшиеся с цепи бладжеры — неуловимые черные точки — пролетали опасно близко от голов игроков и набирали такую скорость, что загонщикам не раз пришлось сменить разлетевшиеся в щепки биты. А Римус всю игру был близок от того, чтобы грохнуться, как чахлая барышня, в обморок, когда Блэк несся навстречу этим орудиям убийства. Хвала Мерлину, и Гриффиндор, и Когтевран — не любители грязной игры, как например Слизерин. Основной стратегией загонщиков являлось отправление бладжеров в далекое путешествие за пределы поля, и пока они возвращались, у охотников был простор для свободного маневрирования.

Снитч же, очевидно, решил сгонять по-быстрому на второй этаж Хогвартса, захватить у Плаксы Миртл заветревшийся попкорн и, устроившись на одной из башен, наслаждался разворачивающимся шоу. Но когда счет с обеих сторон перевалил за сотню, и парящие над основным действием Вуд и Джонсон уже начали зевать, золотое солнышко ворвалось в игру, как бы напоминая, ради чего тут все собрались. И два ловца молниеносно пустились в погоню, переманивая на себя всё внимание толпы.

Мэри, обычно стойкая и непрошибаемая, смотрела за своей половинкой через ладони, нашёптывая незнакомые даже Римусу ругательства, когда тот совершал безумные пике и пролетал в считанных дюймах от смотровых башен. И Римус бы позаимствовал у неё парочку подходящих под ситуацию выражений, наблюдая картину, как Сириус в последний момент отбил мчащийся в Поттера бладжер, да с такой силой, что от отдачи совершил полный оборот вокруг метлы. Трибуны разразились аплодисментами и женскими писками, а Римус был вынужден схватиться за ограждение, чтобы всё-таки не потерять сознание. Зато Блэк, блядь, довольный как слон!

Убил бы.

Но он враз позабыл о желании послать выпендрежника экспресс-почтой на тот свет [если этого не сделают бладжеры] в тот же момент, как Сириус, раскидывающий воздушными поцелуями в болельщиков, вернул руки на метлу и с сияющей улыбкой повернулся точно в его сторону.

И их глаза встретились.

Всего на миг. Перед непременно показушным пируэтом. Однако именно в этот миг Римус вспомнил, за что влюбился в Сириуса Блэка.

Один особенный взгляд, и весь остальной мир просто исчезает, растворяя в небытие все тревоги, непримиримые обстоятельства, заботы и страхи.

Несомненно, Сириус ошалел от счастья и собственной крутости, перепутав реальность, в которой их любого рода отношения отложены в морозилку [спасибо Лили за метафору], с той, в которой возможны такие откровенные переглядки. Несомненно, после игры ничего само по себе не станет по-прежнему.

И, несомненно, этот момент занял своё место среди немногочисленных хороших воспоминаний Римуса за весь прошедший учебный год.

Матч завершился со счетом двести восемьдесят — сто тридцать и взорвавшимся над стадионом салютом, оформившимся тысячами оранжевых огоньков в львиную морду. Римус, оглушенный сразу тремя источниками — пронёсшимся совсем рядом свистом, взрывом и раскатистым рыком, уставился на прыгающую Эванс, секунду назад выстрелившую заклинанием в воздух. И та, надев префектское выражение, пожала плечами, но уголки её розовых губ всё равно неумолимо тянуло вверх.

Несмотря на отрыв в сто пятьдесят очков, победа над воронами ещё не означала победу в чемпионате. Когтевран обыграл Слизерин с разницей в двести десять очков, а значит, с учетом матчей с Пуффендуем, возьмёт ли Гриффиндор кубок, решит игра между Гриффиндором и Слизерином, и им нужно «натянуть их» с отрывом минимум в сто восемьдесят очков.

И эти расчеты ему привел не кто иной, как Эванс. Мерлин, слышал бы Сохатый — прослезился бы.

Но неутешительные расчеты неутешительными расчетами, а попойка по расписанию. Поэтому мы наконец можем вернуться к насущному вопросу.

Как он до этого докатился?

Вместо того чтобы помогать друзьям готовиться к секретной вечеринке, о которой, естественно, никому неизвестно — Макгонагалл просто так вскользь упомянула, что сегодня она крайне занята и не сможет наведаться с внезапным визитом в гостиную — Римус битый час перемалывал грёбаный помет докси! Мышцы на руках забились ещё вчера. Как такие маленькие существа могут производить столько проблем?

И когда он закончил с последним ведром, думая, что с избытком заплатил своими мучениями за прогул одного денёчка, профессор Стебль радостно выставила перед ним бочонок гноя бубонтюбера, который необходимо развести для приготовления компостной смеси.

По щеке скатилась скупая мужская слеза.

— Ох, превосходно, Римус! — Восторженно хлопнула в пухлые ладошки ведьма, чуть ли не окуная нос в серо-коричневую жижу. — Идеальная консистенция! — … дерьма. Идеальная консистенция дерьма. И это не про удобрения, а про жизнь Римуса.

— Я свободен? — Не скрывая надежду в голосе. Пожалуйста…