Можно было бы сыграть в викторину. Вариации ответов:

а) парень, с которым я встречался, освежевал мой мозг запрещенным заклятием, и теперь я боюсь показываться в местах, где могу его встретить, потому что начинаю задыхаться;

б) я в очередной раз испортил всё то, чего мы достигли с Сириусом, но, что хуже, теперь я окончательно запутался, где правда между его словами и ещё одними — преследующими меня, стоит закрыть глаза;

в) я жду посылку с наградой Человек “Отбитое решение” года;

г) я не тусуюсь с вами, так как занят подбором, с какой хогвартской башни сброситься;

д) всё вышеперечисленное.

— Джеймс, просто мне хреново. И я не хочу нагружать вас своими проблемами… я уже причинил достаточно вреда.

Сохатый шумно выдохнул, почесав кожаной перчаткой лоб. Он явно был на взводе.

— Два сапога, блин… Римус, когда ты уползаешь хандрить в тёмный угол в одиночку, мы не хлопушки взрываем от радости. Пришёл бы хоть раз за три дня в Большой зал, увидел бы, как мы все «не нагружены». Я понял, вы с Нейтом, — от так легко брошенного имени Римуса бросило в холодный пот, — расстались, и это было ужасно. Вдобавок вы опять не поделили кость с Бродягой, но зачем избегать вообще всех?!

— И это ты называешь «аккуратно разведать обстановку», Поттер?! — Они с Сохатым от неожиданности подпрыгнули, встав плечом к плечу, как на построении, перед возникшей из ниоткуда Эванс. Она этому у Макгонагалл научилась? А ну, погодите-ка… против него, что, опять замыслили сговор? И пока Римус, опомнившись, переводил обретающий ясность взгляд с одного шпиона на другого, Джеймс всё ещё пребывал в оцепенении. — Я кого спрашиваю?

— Меня, — натянул нижнюю губу Поттер и с ней же повернулся к Римусу, — извини, Лунатик, я на нервах. Матч уже завтра, а половина команды из-за простуды прочихивает все подачи.

— Так, может, не стоит в такой мороз выгонять их на поле?

— Она права, Сохатый, — вынужден был согласиться Римус. — Вы готовы к игре. Ты сделал всё возможное, горячий чай и посиделка перед камином сделают всё остальное.

Лицо друга выражало такой шок, будто перед ним на стол вместо индейки поставили запеченного соплохвоста. Оно и понятно. Даже смерть — не повод для Поттера пропускать тренировку. Но денёк сегодня выдался, и правда, морозный. Римус простоял на воздухе сколько? Три минуты? И у него уже нос грозил отвалиться. Поэтому хотелось побыстрее уже ретироваться в замок.

Сохатого же, видимо, оттапливал вечный огонь любви к квиддичу. И всё же две здраво рассуждающие головы [одна с хвостиком — Римусу до здравия далековато] одержали победу.

— Ваша взяла, пойду их распущу, — Поттер перекинул ногу через Нимбус и окинул Римуса тоскующим, но не без доли укоризны взглядом, — возвращайся к нам, Лунатик.

— Не забудь отменить и утреннюю тренировку тоже! — Крикнула вслед удаляющемуся летуну Лили, на что ветер принёс раздосадованное «ну, блин!», и она с тенью улыбки повернулась к исподлобья сверлящему её Римусу.

— Разведать обстановку?

— Даже оправдываться не собираюсь, — гордо расправила плечи Лили и, взяв его под локоть, потащила к школе, — запишу в колонку минусов Поттера, что в преддверии чемпионата от него чуткости не дождешься.

— Ну, он пытался. За старания можно дать звёздочку, — попытался реабилитировать рейтинг друга Римус. Лили и бровью не повела. Не надейся съехать с темы, называется.

— Ты начнёшь или я? — Щедро предоставила выбор Эванс так, что Римус предпочел бы всё-таки кандидатуру Сохатого.

Она не торопила с ответом, и, перелопатив залежи обломков в голове, он составил жалкое подобие удовлетворительного объяснения, когда они уже зашли внутрь. Отмороженные кончики ушей, носа и пальцев тут же начало припекать от смены температуры.

— Лили, — повернулся он к подруге всем телом, — я знаю, что эгоистично поступаю. Но по-другому у меня сейчас не получается. Мне нужно побыть наедине с собой.

— И помогает? — Нахмурилась Лили. И кто ещё тут «два сапога пара»? — Стало лучше за время наедине с собой?

— Конечно, нет… — честно признался он. Никогда не помогало.

— Тогда мы нашли изъян в твоём отработанном плане, — подытожила Лили, растирая порозовевшие ладони, и осмотрелась по сторонам, — так, нам тоже не помешают горячий чай и камин. Пойдем.

За три дня Римус умудрился отвыкнуть от гостиной Гриффиндора в дневном свете и позабыл, сколько шума производит бегающая туда-сюда малышня. Громкость совсем чуть-чуть снизилась, когда из прохода за портретом появилась Лили, однако в данных обстоятельствах с замечаниями, как и с косметическими чарами Римуса — надо обновлять каждые пятнадцать минут.

Они устроились на пушистом ковре, подложив диванные подушки. Лили разлила ароматный чай с малиной по кружкам, и обратный отчет закончился. Но от перспективы откровенничать о себе его неконтролируемо передёрнуло.

— Как разделение ноши старосты с Сохатым? — Лучшая защита — нападение. — Сегодня же ваш первый патруль, — с младенческим взглядом поверх кружки.

— Не верю! Мне из раза в раз приходилось напоминать тебе о нашей очереди дежурить, — шлёпнула его по колену Лили. Римус, ничуть не раскаиваясь, широко улыбнулся.

— Ну, так как?

— Джеймс… неплохо справляется, — «он хорош во всём, за что ни возьмётся» услышал Римус, — вчера помирил двух готовых подраться второкурсников.

— Хах, в этом у него стажа навалом, — Лили иронично похлопала ресницами. Блядь. Сам вырыл яму, сам в неё и провалился.

Римус уткнулся на пляшущий в камине огонь.

— Созрел поговорить? — Ненастойчиво, вполголоса. Шумовая завеса играющих в шарады детей в другой части гостиной укрывала их надёжнее любых заглушающих чар.

— Было бы о чем… — небрежно фыркнул Римус.

Он пока не мог нарыть истинную причину, не дающую ему обсуждать Нейта — даже произнесенное в мыслях имя отдавалось острой болью — усердно убеждая себя, что просто не хочет, чтобы у ребят составилось негативное мнение о пуффендуйце. И попутно убеждал себя, что он единолично в ответе за всё случившееся.

— Он скучает по тебе, — что?.. кто? Вынырнул из пламени Римус. Лили заправила волосы со стороны камина за ухо и поджала губы. А, ясно. — Он не показывает этого, но это так.

Они с Сириусом ни слова не сказали друг другу с понедельника. Они пересекались только утром и на уроках, благо половина расписания была раздельной. Потом Римус топал на отработку, а всё свободное время проводил в принявшей его Выручай-комнате, вытянувшись на диване и пялясь на куполообразный потолок. Иногда в учебники, пытаясь родить хотя бы строчку эссе.

Забавный факт: обустроившись по его нуждам, комната оставила ему на тумбочке кипу бумажных салфеток. Реви, Римус, на здоровье, всё для тебя!

Хрен-знает-какой факт: он так и не заплакал. Вообще ни разу с того дня, когда отец помахал ему ручкой.

В принципе, Римус мог и ночевать в ней, но не был уверен, что это разрешено школьным уставом. Поэтому возвращался к полуночи в спальню. Да, именно поэтому! Не потому, что в тайне надеялся, что Блэк соизволит выйти к нему и попытаться наладить контакт.

Почему Римус не соизволит пойти на контакт сам? Этот вопрос ему разве что Выручай-комната на стене не написала. Если бы Сириус был обижен на него, Римус, может, и предпринял бы что-нибудь. Но обидой и не пахло. Зато, чем несло за версту, так это стыдом!

И простите, такое амбре уничтожало всё желание и близко подходить к Блэку.

— Он мог бы сказать мне это лично, не так ли? — Округлил глаза Римус, зачем-то изображая беззаботную веселость. Не провел ни себя, ни Эванс. В актерской труппе пик его карьеры — роль пня.

— А тебе язык на что, Римус? — Снова врубила наставнический тон подруга. — Ты же тоже скучаешь.

— Лили, я не могу, там… ситуация, — тупее и не опишешь. Но, похоже, они тут устроили свою личную партию в шарады.

— У вас всегда ситуация, — буркнула Эванс. — И она наверняка, как обычно, не стоит и выеденного яйца…

Отчего-то складывалось впечатление, что их тайм-аут с Сириусом расстраивает подругу больше самого Римуса. Это реально сбивало с толку. Вряд ли Сохатый пересказал Лили весь творящийся последний месяц гротеск — миллион процентов не рассказал. Она могла опираться только на собственные наблюдения, и Римусу уже было просто любопытно, как они выглядят со стороны. А также любопытно, почему Лили на его стороне.