– Что, прости?
– Сырники, – сказал я по-русски.
– Да ладно, ты же торопишься, наверное, – лепетала Ленка.
– Нет, – снова перешел я на английский. – Сегодня у меня выходной, эти остолопы и без меня справятся… – Я посмотрел на Альберта, который так и сидел, не двигаясь. – Кстати, это Альберт, мой помощник.
– Очень приятно, – улыбнулась Ленка, но тот не шелохнулся.
– Э! – треснул я того по плечу. – Слюни подбери!
– Здравствуйте, – выпалил Альберт по-английски.
– Лена, – представил я ее.
– Ого! – К помощнику вернулся дар речи. – Ну теперь я тебя понимаю, такую хоть всю жизнь ждать будешь! – выпалил он.
Ленка подняла на меня растерянный взгляд.
– Не слушай, он английский вообще не знает, – спохватился я.
Ксеня засмеялась, Альберт обиженно уставился в планер:
– У меня английский свободный. Вообще-то.
– И вообще я его уволю скоро к чертовой матери. – Я поставил перед ним тарелку с сырниками. – Ешь лучше, толку будет больше.
– А что не так-то?! – возмутился тот.
– Ешь, – сунул я ему сырник в рот. – Лен, так ты сырники-то будешь? – поинтересовался я по-русски.
Та лишь качнула головой в ответ, наблюдая за этими чудиками, один из которых смеялся, точнее, смеялась, а второй дулся. Как ребенок, честное слово!
После завтрака мы с Ленкой пошли погулять по городу и так заболтались, что чуть не забыли забрать Ксеньку после учебы.
– Так, девушки, – начал я, когда мы только вечером завалились домой, уставшие и голодные, с полными пакетами продуктов. – Я готовить, а вы – на стол накрывать.
– Я в душ! – крикнула Ксеня и пошла наверх.
– Э-э-э, – начал было я.
– Я помогу. – Ленка осторожно подошла ко мне. – Пусть отдыхает, – нежно сказала она и начала разбирать пакеты, пока я мариновал рыбу и ставил в духовку. – Она и так уже канючила в магазине, что нога болит.
– Ну да, есть такое. – Я повернулся к Ленке: – Ты тоже, наверное, устала, весь день на ногах.
– Ой, – засмеялась она, – мне полезно ходить побольше. Знаешь, частная экскурсия по городу с таким гидом, как ты, дорогого стоит.
– М-м-м, – игриво приобнял я ее. – Могу требовать оплату?
Лена так растерялась, что открыла рот.
– Это была шутка… – Я отошел на шаг. – Тупая, – тяжело вздохнул я.
– Нет-нет, – торопливо стала оправдываться Ленка. – Просто я отвыкла и…
Я в упор смотрел на нее. «Отвыкла» – это слово прозвучало как «отвали со своими подкатами».
– И? – чуть более злобно, чем следовало, спросил я.
– Просто чувствую тут себя не в своей тарелке, – закончила она.
– Почему? – недоумевал я.
Но не успела она мне ответить, как в кухню забежала радостная Ксенька.
– Смотри, мама, – ткнула она Ленке телефон в лицо.
– Хало! – услышал я голос Андре.
– Хэлоу, – растерянно поздоровалась Ленка в ответ.
– Ви гейтс? – поинтересовался Андре.
– Андре, мама не говорит по-немецки, только по-английски, – поправила его Ксеня.
– О, пардон муа, мадам. Хау а ю? – перешел он с французского на английский.
– Файн, – растерялась Ленка окончательно.
– На улице дождь начался, кстати, – брякнула Ксеня, убирая телефон. – И когда ужин?
– Минут через пятнадцать! – крикнул я Ксене уже вдогонку, когда эта симулянтка скакала по лестнице. Но ответа так и не получил.
– Давай тогда здесь накрывать, – достал я тарелки.
Мы молча нарезали овощи для салата, не зная, о чем говорить. Минут через десять гнетущей тишины Ленка спросила:
– А сколько Андре языков знает?
– Четыре, наверное, у него папа американец, а мама – француженка. Она живет здесь. Так что немецкий. – Я загибал пальцы, задумавшись. – В школе еще испанский учил.
– Ого! – опешила Ленка. – А я только английский освоила… И то с трудом, – усмехнулась она.
– Ой, да втянешься. – Я сунул ей хлеб в руки. – А немецкий выучишь.
– Зачем? – вернул меня в реальность ее вопрос.
«Ну, выйдешь за меня замуж, останешься жить здесь, как мы и мечтали», – хотел брякнуть я, но вовремя осекся.
– Ну, – промямлил я минуту спустя. – Приезжать сюда. Ты же будешь? – неуверенно закончил я.
– Не знаю, – пожала она плечами. – Зачем?
Я стоял и смотрел на нее, как идиот, который не понимает, что его послали.
– Блин, Лен, – опустил я глаза. – Слушай… как все сложно-то…
– Давай тогда не будем, – оборвала меня Ленка на полуслове и отвернулась, пряча слезы.
Мне так хотелось схватить ее за плечи, встряхнуть с силой, сказать, что я люблю ее и все еще хочу, чтобы она была со мной, несмотря на все эти годы разлуки, но тут пропищал таймер.
– Рыба готова, – сдавленно выдала Ленка. – Пойду Ксеню позову… – Она вышла из кухни.
А я так и остался стоять с застывшими на губах словами. Что-то немного не клеился разговор у нас. С самого ее приезда, надо сказать. Я не понимал, почему она держит меня на дистанции, и не знал, как себя вести! То ли выдать всю правду как на духу, то ли не давить на нее и дать время освоиться, терзая себя надеждой.
– Ладно, – выдохнул я, отвлекаясь от своих мыслей, и пошел доставать рыбу. – Может, подобреет, когда поест?!
Ужин прошел в крайне напряженной обстановке. Даже несмотря на то, что Ксенька пыталась шутить, а я болтал всякую чепуху про Цюрих и архитектуру. Ленка рассеянно ковырялась в тарелке, почти ничего не поела, погрузившись в свои мысли.
– Мам! – окликнула ее Ксеня. Но Ленка не отреагировала.
Ксенька обняла меня сзади и, положив подбородок на плечо, прижалась щекой к щеке.
– Я иногда думаю, как бы было здорово, если б мы жили с тобой тут всегда, – едва слышно сказала она, но Ленка подняла глаза и посмотрела на нас. – Да ведь? – спросила она у матери. – Ты сама-то не жалеешь, что профукала свой шанс?
Лучше бы Ксеня молчала. Лицо Ленки вытянулось, и без того большие глаза стали огромными и наполнились слезами. Она начала судорожно вздыхать, но из-за внутренних рыданий просто мелко содрогалась.
– Я профукала? – выдала она, и из глаз покатились слезы. – По-твоему, это я его профукала? – Ленка уже даже не сдерживала рыданий.
– Лен… – Я хотел коснуться ее пальцев, но она резко отдернула руку.
– А ты никогда не интересовалась у своего супергеройского отца, как он меня бросил, когда я вернулась после Ильи? И даже не спросил, почему я пришла так поздно? – прошипела она.
Ксенька напряглась всем телом и вжалась в меня. Я тонул в чувстве вины. Точно таком же, когда узнал, что Илья изнасиловал ее. Я сжал челюсти, стараясь хоть немного сохранить рассудок, но злость накрывала с такой силой, что глаза застилала пелена. Я зажмурился, чтобы прийти в себя. Ленкины рыдания стали приглушенными, казалось, я вернулся в тот день много лет назад.
– А как он изменял мне с Викой? – продолжала Ленка.
– Я не трогал ее, ты же знаешь! – оправдывался я, резко открыв глаза. Передо мной поплыли белые «мухи» и разводы.
– Да неужели! – Ленкино лицо исказила гримаса злости.
– Черт, – выругался я и закрыл лицо руками.
– Мам, – прошептала Ксеня и отшатнулась от меня.
Я, конечно, понимал, что я не супергерой, но жестокая правда резанула до ощущения физической боли в груди. Чувство вины накатывало все сильнее, буквально сжирая изнутри. Если бы я не бросил ее, если бы не усомнился в ее верности, если бы не выпил тогда это месиво, которое подсунула мне Вика, если бы не показывал свою гордость, тогда Илья бы выпустил меня из КПЗ раньше… Я бы успел, и Ленка не сделала бы аборт. Если бы, если бы, если бы… Мысли крутились в голове с бешеной скоростью.
– Мам! – услышал я чуть ли не крик Ксени.
Ленка уже бежала вверх по лестнице, буквально захлебываясь рыданиями. Я рванул за своей красоткой, благо, она не знала, как закрыть дверь спальни на ключ.
– Ленка! – влетел я в комнату.
Она стояла у окна, закрыв лицо руками, и рыдала в голос. Честно говоря, мне тоже слезы застилали глаза, ведь я и не подозревал, что она все еще носила всю эту боль в себе. Мне казалось, я чувствую то же, что и она. Я повернул ее и крепко прижал к себе. Ленка пыталась вырываться, но я просто сцепил руки в замок, не давая ей даже пошевелиться.
