Когда яркие софиты и центральный луч ответили сцену с пилоном, на ней никого не было. Все стали озираться по сторонам, крутить головами, гадая, откуда же появиться Драко. Но с первыми ударами музыки серебро пола вокруг пилона вздыбилось волнами, потом показалась такая же, как пилон, металлическая рука, потом голова. Спустя несколько жёстких ударов ритма летящий плащ соскользнул вниз к ногам ребят, а Малфой уже был почти в двух метрах от земли.
Он знал в себе труса, понимал, что не сможет начать так, как планировал, и просто по-детски спрятался под первое попавшееся одеяло. Им оказался невесомый шёлковый плащ, то ли забытый кем-то, то ли хранящийся в гримерке. И укрыться им в самом начале было простой импровизацией, ведь он и так начинал лёжа. А там, в полете, в безумных спусках и па было уже не до взгляда. Драко танцевал. Он кружил, делал махи ногами, разрезая шпильками воздух, прогибался и восставал вновь, порхая свободной птицей у шеста. Он кричал и орал, он плевал и насмехался, он всем своим телом показывал тот абсурд, что вызывало в нём желание Блейза. Он сильный, он знает себе цену, и он не будет молчать. Что бы о нём ни думал Забини, он знает себе цену. Почему-то то, что Блейз в зале, не просто дало запал. Драко как никогда ясно понял, что хочет сказать ему. Не только ему. И Нотту тоже.
Он сильный, он знает, чего хочет, он видит себя, и любит себя, даже несмотря на то, что так поздно дал себе шанс. Да, он был слеп, нем, он был потерян и ведом. Но больше нет. Да, он эгоист, он королева драмы, он истеричка, он ребёнок, но это не значит, что это плохо. Это значит, что он эмоционален, открыт, он умеет сопереживать, несмотря ни на что. У него доброе сердце, и его наивность — это не недостаток. Он не позволит никому усомниться в этом. По взгляду, брошенному Малфоем на своего врага, он понял, что этот посыл тот уловил. Блейз был недоволен. Драко же наоборот, улыбался, как только вышел из образа. Махал всем, хохотал и кланялся. И да, он смотрел на Гарри. И больше не боялся этого взгляда. Нет. Потти тоже понравилось.
Всё пошло не так, когда в гримерку к Драко вместо девчонок зашёл Зи_Зи_Зи. Драко переодевался, уже стянул сетку с плеч и кожаные брюки, оставаясь в одном белье, когда двери широко распахнулись и в отражении показался Блейз.
— Ну что, красавица моя, понравилось вертеть задом на публике?
Малфой удивился своей реакции, но он даже не шарахнулся от приближающегося врага.
— Кто тебе соврал, что красавица твоя? — он спокойно продолжил растирать лодыжку от неприятных ощущений после жесткого ремня стрипов.
Забини резко приблизился и за плечо потянул Драко наверх, заставляя выпрямиться, прижался грудью и бедрами к его спине и повернул пальцами подбородок, чтобы столкнуться взглядом в зеркале.
— Посмотри на себя, Ледышка… Ты же прямо огонь… Только… Чувствуешь… — он толкнулся бедрами сильнее вперед, буквально втискивая себя в зад Драко. — Ничего… В тебе что-то потухло, Дракоша… Ровно год назад, в этот же день… — Блейз провёл всей ладонью от шеи до самого паха Малфоя, игнорируя его попытку вырваться из хватки. — В последний день зимы… Я натягивал двоих сразу, по очереди, сначала в одну дырку, а потом тут же в другую, думая о тебе, фантазируя, что это ты визжишь сучкой от моего члена внутри. Я не мог успокоиться, не мог насытиться, потому что в твоих глазах тогда извергались вулканы, детка… Ты был таким… Жарким, притягательный, трахабельным, что просто тушите свет… Бог мой, эта изумрудная россыпь на твоих ресницах, этот ротик, ярко розовый, как и нужно быть идеальной дырке… Сладкий мой, ты был неотразим. А эти сведенные вместе коленки… Будто ты стесняешь… Будто не разводишь их для того, кто лучше и правильнее попросит… — Драко чувствовал, что Забини начинает возбуждаться от собственных воспоминаний, ему было противно, но он почему-то застыл, снова оказавшись заложником своего прошлого. Только лицо выражало отвращение. Подчеркнутые косметикой черты выдавали его так явно, что Малфой невольно загляделся на себя, отключаясь от похотливого потока изо рта Блейза_Зи_Забини. — Но сейчас ты пустой, детка. Ты пустой. В тебе нет ничего… — Парень отпустил его, отошёл на шаг, продолжая. — Ты просто посмотри на себя… Эти мышцы, это тело… Как оно может не вызывать во мне отклика… А ведь всё просто. Ты пустой. У тебя в глазах пустыня. Выжженая земля. Ни острого, как бритва, холода, ни страсти… Ни-че-го… Ты послушай свои последние видео… Где та Ледышка? Где тот яд? Где всё это? Ты сдулся, Драко Малфой. Мне больше не интересно. Ту дырку, что я вижу перед собой, даже трахать не хочется… Может, только в ротик… Такой, недовольный, скривленный… Хотя нет… Нет. Не моё… — Блейз сделал ещё несколько шагов спиной вперед, отдаляясь от Драко, давая ему расслабиться, но это было ловушкой. Секундой позже Забини зверем рванул в нему, приблизился стремительно и резко, хватая за шею, заставляя поднять подбородок высоко и посмотреть на него не в отражение, а в живые, плещущие ненавистью глаза. — Ты свободен, Ледышка… Мне больше не интересно… — Он оттолкнул Малфоя от себя, вынуждая ладонями опереться о гримёрный столик, чтобы не упасть, и вышел, не прикрыв за собой дверь.
Драко несколько раз хватанул воздух ртом, уже понимая, что истерика и паника вот-вот накроют его с головой. Но вот прошла секунда, десять, однако привычной критичности и накала эмоций не случилось. Мысли, которые обычно заводили Малфоя в состояние, близкое к нервному срыву, сейчас оставались ясными. Пережитый страх, сомнения в правильности выводов Рубеуса, навязчивое ощущение, что всё это в той или иной форме он уже видел в другом мужчине, любимом мужчине, ложились на сознание ясно и ровно, и постепенно Драко успокаивался. Дрожь от этих прикосновений прошла минут через пять, когда взгляд Малфоя упал на телефон: Панс ему писала, но отвращение всё ещё саднило на языке. Что задержало подруг в зале, было неясно, но сообщение было удручающим.
«Ничего. Даже не шевельнулся. И руки к ширинке даже приблизительно не опускал, хотя многие стремились кое-что прикрыть. Он тебя не хочет. И в глазах был интерес, восхищение, но того самого даже я не увидела. Мне жаль.»
Если быть откровенным, Малфой был уверен, что Панс начнёт убеждать его в обратном. Что Потти «всё ещё…», что есть шанс, что если Драко постарается, то… И он был удивлён, что девушка написала правду, но самой этой правде — не был. Прошло много времени, и много событий в их жизнях, да и само по себе то, как их отношения развивались, точнее, наоборот, сворачивались за тот год, что Малфой провёл в Америке, явно показало, что Гарри больше не заинтересован. Ведь если любишь кого-то, не отступишься просто так, без боя, без попыток, в объятия кого-то чужого… Очевидного оксюморона в этих рассуждениях Драко не замечал, ведь сам он сейчас поступал аналогично — без боя сдавал позиции. А это шоу с танцем было лишь попыткой… Чтобы оправдаться перед собой. И, если подумать, даже не его попыткой.
Драко поднял глаза на своё отражение, вглядываясь в него. С такого близкого расстояния он мог только переводить взгляд с одного глаза на другой, пытаясь уловить, что же в нём изменилось. Потом отошёл на пару шагов, оценивая свою шею, грудь, руки, живот с едва заметной дорожкой волос, тазовые косточки, бёдра, коленки, тонкие щиколотки. Он не считал себя эталоном, но принимал своё тело. Это был путь, а не факт, и даже в этом Потти ему очень помог, но сейчас он любил то, как выглядел. Поэтому ему было так непонятно, как кому-то могло прийти в голову предлагать ему сделать грудь или что-то в этом роде. Он себе нравился, и Гарри сказал, что он хотел его, тогда, раньше… Когда…
Драко рассматривал себя, думая, что он ведь не сильно изменился, немного набрал мышечной массы, но это не кардинально изменило его внешность. Но теперь он Потти не привлекает, а значит, дело не в изменениях Малфоя, а в том, что вкусы Гарри поменялись. Криви ниже, более фигуристый, мускулистый, с широкими скулами и острой линией ключиц. Последнее, пожалуй, — это единственное, чем Малфой похож на него.
