– Ну, наконец-то ты пришла! – воскликнула Аспази. – Я тебя уже битый час жду, чтобы сообщить потрясающую новость. Ты не представляешь, как это ску-у-учно: ходить тут кругами весь день, в то время как ты отправляешься погулять. Подумать только, я присоединилась к тебе в этой крысиной норе, потому что ты сумела меня убедить, что освобождать магов – это весело…

– Я никогда не обещала тебе увеселительную прогулку, к тому же не пыталась ни в чем тебя убедить. Ты сама упросила меня взять тебя с собой, – перебила сестру Пирра и поморщилась. – Если уж тебе так скучно, можешь просто вернуться на четвертый уровень и присоединиться к матери и сестрам. Я тебя не задерживаю.

– О нет, там еще скучнее.

Пирра раздраженно вздохнула и, обойдя младшую сестру, вошла в хранилище. В облицованных деревянными панелями стенах расположились ниши, заполненные пергаментными свитками. В центре помещения стоял массивный стол, за которым можно было изучать документы, на столешнице лежала развернутая карта, а над ней склонился… Ластианакс.

Пирра замерла, не в силах вымолвить ни слова, у нее словно отнялись руки и ноги. Казалось, ее старый товарищ тоже внезапно окаменел. На его изможденном лице двигались только глаза, взгляд молодого человека перебегал от Пирры к карте, от Пирры к полу, от Пирры к книжным полкам, словно маг предпочитал глядеть куда угодно, только бы не на девушку.

Стоявшая за спиной Пирры Аспази жалобно протянула:

– Ну вот, я же говорила, что хочу кое-что тебе сообщить, но ты, как обычно, пропустила мои слова мимо ушей.

– Я только что вернулся, – вымолвил наконец Ластианакс, указывая на свои грязные после целого месяца странствий меха.

Кожа мага покраснела от долгого пребывания под солнечными лучами, отраженными от снега, волосы сильно отросли, а на подбородке темнела редкая бородка. Пирра еще никогда не видела его таким заросшим. Ее разум подмечал все эти детали, и в то же время ей в голову приходило множество противоречивых мыслей. Хотелось уйти, сжать Ластианакса в объятиях, рассказать ему обо всем, что случилось в городе после его отъезда, хотелось не обращать на него внимания, а еще спросить, что он повидал в Рифейских горах. Если бы Пирра могла проделать все это одновременно, то обязательно сделала бы это. Вместо этого она поинтересовалась холодным, строгим тоном, резко контрастировавшим с царившим в ее душе смятением:

– Где твоя ученица?

Ластианакс уныло склонил голову:

– Не знаю. Мне не удалось ее догнать. Думаю, я смог бы напасть на ее след, перевали мы через ледник, но проводник никак не…

– То есть ты бросил меня на целый месяц и ничего не добился? – перебила его Пирра.

В голове у нее прояснилось. Огромное облегчение от того, что Ластианакс вернулся живым и здоровым из своей немыслимой экспедиции в Рифейские горы, отступило на второй план. Теперь Пирре больше всего хотелось заставить юношу заплатить за потрясение, в которое ее поверг его внезапный отъезд, в то время как часть города лежала в руинах, а всех магов взяли в заложники.

Ластианакс пробормотал:

– Это была ошибка. Мне жаль. Следовало послушаться тебя.

Пирра хранила ледяное молчание, и молодой человек продолжал:

– Как только я увидел эскадрильи птиц рух, направляющиеся к Гиперборее, я постарался спуститься с гор так быстро, как только возможно. Мы чуть не потеряли двух овцебыков из-за…

– Приятно знать, что тебя беспокоит судьба двух бедных животных, – насмешливо заметила Пирра.

Ластианакс не ответил. Он выглядел до крайности изнуренным. Пирра вся кипела от злости; хотелось бы, чтобы этот индюк был пободрее, тогда она хорошенько его помучила бы, но пока что он лишь стоически сносил все ее упреки, не пытаясь защищаться.

– Может, теперь, когда Ласти вернулся, мы все-таки сумеем всех освободить, – вмешалась Аспази, внимательно разглядывая свои ногти.

Пирра бросила на сестру гневный взгляд. Ластианакс тут же встрепенулся и ухватился за брошенную ему возможность восстановить свое доброе имя – так утопающий хватается за проплывающую мимо доску.

– Аспази рассказала, что ты ищешь способ попасть в Экстрактрис, чтобы вызволить магов…

– Да, и неудивительно, ведь это трудная задача, в одиночку с ней не справиться, – едко ответила Пирра.

– А я, выходит, стою здесь исключительно для красоты? – возмутилась Аспази.

Маги не обратили на нее ни малейшего внимания. Ластианакс смотрел на Пирру и едва заметно покачивался, было видно, что ему страшно неловко.

– Я рад, что с тобой все в порядке, – проговорил он наконец.

– Твоей заслуги в этом нет.

– Мне каждый день хотелось повернуть назад, – продолжал Ластианакс. – Ты не представляешь, как нелегко мне было идти вперед, ведь я постоянно помнил о случившемся в Гиперборее, что, если бы ты оказалась в опасности…

– Значит, нужно было просто вернуться!

Эти слова слетели с губ Пирры сами собой. На протяжении всего разговора она намеревалась хранить спокойствие, но бушующий в ее душе гнев внезапно вырвался наружу. Вокруг нее взвились в воздух листы пергамента, задрожала мебель.

– То, что ты бросил меня ради поисков своей ученицы, в то время как здесь все пошло прахом, это еще полбеды. Но как же Петрокл? Ты подумал о Петрокле? Он уже больше месяца заперт в Экстрактрисе! Как и мой отец! Как и все остальные маги! Ты нас всех бросил, Ласт!

С каждой новой фразой Ластианакс сгибался все ниже и ниже, будто слова Пирры причиняли ему физическую боль. Девушка закрыла глаза и постаралась подавить чудовищную обиду, копившуюся в ее душе на протяжении почти сорока дней, полных неуверенности и беспомощности. Бессмысленно и дальше обвинять Ластианакса. Пирра в последний раз презрительно поглядела на него, потом села в кресло и тяжело вздохнула.

– Как ты узнал, что я здесь? – спросила она.

На лице Ластианакса проступило облегчение. Он собрал разлетевшиеся по комнате листы, сложив их в небольшую стопку, и тоже сел в другое кресло, примостившись на самый краешек. Он двигался так осторожно, словно любой ценой вознамерился сохранить хрупкое перемирие, которое даровала ему Пирра.

– Незадолго до моего отъезда ты говорила, что в библиотеке можно найти планы Экстрактриса. Я подумал, что, вполне вероятно, найду тебя здесь. В противном случае я просто зашел бы в квартиру твоей двоюродной бабушки.

– Если ты ищешь, где бы переночевать, то бабуля будет рада приютить и тебя тоже, – проворковала Аспази.

– Он может пойти к своим родителям, – раздраженно отчеканила Пирра.

Она видела, что сестра рассматривает возвращение Ластианакса как прекрасную возможность пополнить список своих любовных побед романтической связью с беглым преступником. И, кажется, маг этого не осознавал.

– Стало быть, Силен вернулся вместе с темискирцами, – подытожил Ластианакс.

– Какая поразительная наблюдательность! – поддела его Пирра.

– Но магов из тюрьмы до сих пор не освободили, – продолжал юноша.

Пирра покачала головой, машинально собрала волосы и закрутила в узел на затылке.

– Некоторых все же выпустили: стратега и еще несколько подобных ему акул. Тех, кто не раздумывая присягнул на верность новой власти, – резюмировала девушка. – Остальных по-прежнему держат взаперти.

– Аспази сказала мне, что ты слушала выступление Силена, – добавил Ластианакс. – Что там было?

– Силен явился вместе с Ликургом и произнес торжественную речь, в которой расписывал прелести гиперборейско-темискирской дружбы, – устало проговорила Пирра. – Если бы не видела собственными глазами, ни за что не поверила бы, что к народу обращался лемур.

– Его хозяин сделал удачный ход, – мрачно заметил Ластианакс. – Раз он контролирует эпарха, Гиперборея скоро станет протекторатом Темискиры.

– Это еще не все, – вздохнула Пирра.

Она рассказала о налоге в виде анимы, который упомянул Силен. Ластианакс тоже озабоченно нахмурился. Пока старшие маги мрачно переглядывались, Аспази потихоньку пересела в кресло, стоявшее рядом с креслом молодого человека.