— Если задался целью умереть от падения, то будь добр — прыгай сам, а не выкручивай мне плечи! — рыкнула на пассажира Бейфонг.

Понявший, что его состояние с легкостью раскусили, Тинин’ро ослабил хватку. Немного успокоился и даже стал наслаждаться видами. Вот только и эта радость вскоре покинула его.

Цахик поверить не мог. Его везли в самое ненавистное место. Только не сюда! Почему?! Почему он должен вспоминать все это? Смотреть на этих монстров, пожирающих все на своем пути. Хотя… они не те же самые. Новые прибыли? Без разницы!

А что если это ловушка? Но нет. Он сам предложил. Лин явно была против.

— Мы можем улететь подальше отсюда? — осмелился открыть рот юноша.

— Нет. У меня к тебе пара вопросов.

Хорошо, что они практически приземлились, иначе спрыгивание с икрана обошлось бы Тинин’ро еще в месяц постельного режима. А он едва неделю выдержал.

— Ты это специально! — выдвинул обвинения Цахик, отряхнувшись от пыли. Не стоило ему испытывать на прочность свои ноги: падение было неминуемо.

Лин не торопилась. Она позволила Сангу спокойно зацепиться за ствол дерева. Затем спешилась и, похлопав икрана по голове, разорвала связь. Только после удостоила юношу своего внимания.

— Привезла сюда? Да. Ты не рассказал всего.

— А если я не захочу рассказывать? — рука шамана недвусмысленно исчезла в складках туники.

«Хотела бы я выбить из тебя никому не нужное упрямство. Но придется искать компромисс».

Лин уже привычно села на землю, скрестив ноги. Выдохнула. Вздохнула. Провела рукой по лбу.

— Люди вашего Клана видят сны, которые посылает Эйва?

— Пусть так, — не двинулся с места Тинин’ро.

— Я не понимаю своего. Но понимаешь ты, — Бейфонг указала пальцем в сторону На’ви. — Почему не рассказать?

— Я не хочу рассказывать кому-то, кто меня похищает.

— С чего взял, что это похищение?

— Что? — последнее предположение уже не казалось юноше столь правдивым.

— Мне нужна подсказка, — повела головой Лин, — не более.

— И все же ты спросила не в деревне. А здесь. Почему?

— Есть разница где?

«Даже если ты не захочешь говорить на прямую, какую-никакую информацию я получу».

Тинин’ро не знал, что ответить. Эта женщина не была той, кому можно было доверить его боль. Не для шамана во всяком случае.

— Как ты говорила, у каждого из нас есть своя история. И если я спрошу тебя, откуда эти шрамы ты же не ответишь, верно? Вот и я не хочу, — шаман собирался покинуть это проклятое для него место. Ему было тошно.

— Сестра! — будто нантанг, бросившийся в погоню, донеслись до него слова Лин. — Эти шрамы оставила мне моя сестра, — а вот теперь и в горло вцепились.

Он не мог не повернуться. Он должен был проверить. Лицо Лин по-прежнему было спокойно. Руки и ноги расслаблены… Хвост дернулся. Бейфонг поспешила скрыть его из поля зрения шамана.

Значило ли это, что она всего лишь скрывала свою боль? Цахик недолго знал Лин. Совсем недолго. Но за это короткое время он понял, что она не та, кто будет спокойно делиться чувствами и мыслями с окружающими. Она была как бы отдельно от всех. И ее это устраивало. Это было для нее в порядке вещей. И вот теперь она сидит и рассказывает нечто настолько… свое. Вряд ли хоть кто-то кроме Тинин’ро слышал это. И вряд ли сам шаман уйдет живым, если кому-нибудь проболтается. Но она поделилась. Это как нантангу здоровый клык вырвать!

— Почему?

— Мне нужны ответы на мои вопросы.

Юноша подошел и сел напротив Лин, приняв такую же позу.

— Ва’ру был единственным из нас, кто общался с чужаками. Остальные предпочитали не показываться им на глаза. Мы видели, как они убивали. И не желали иметь с этим ничего общего. Но они подходили все ближе к нашим границам. Нам пришлось выйти. И потребовать, чтобы они убирались с нашей земли. Их было не так уж много. И они убрались. Но только после мы нашли других. Мы не знали их численности. Устраивали ловушки. Натравливали Охак Утрал. Они сочли это объявлением войны. Ва’ру в деревне не было.

— Ему же могли рассказать?

— И рассказали. Но он всегда был слишком любопытен. Как оказалось, помог кому-то то выбраться. Потом еще не раз с этим чужаком встречался. Мы не знали. Но он стал слишком часто возвращаться. Брал вещи, к которым обычно был безразличен. Я тогда сказал не совсем точно. Были те, кого Ва’ру мог назвать своей семьей. Они мирились с его постоянными отлучками. И именно они первыми заметили, что что-то не так. Увидели какой-то странный медальон. Мы таких не делаем. И проследили за Ва’ру. Но…

— Было поздно.

— Да, они опоздали. Следы были. А чужака — нет. Ва’ру перестали пускать в деревню. А потом люди снова нагрянули к нам. Их было больше. Тот чужак, которому помог Ва’ру, был разведчиком. И доложил обо всем. Не знаем, сколько рассказал ему Ва’ру. Но после люди стали нападать чаще.

— Они нашли нечто, что им было от вас нужно?

— Что нужно, говоришь? Они явились, чтобы отнять у нас все, что нам дорого, а что останется — изуродовать, — Тинин’ро вонзил клинок в почву. — И они сделали это! Они тоже преследовали Ва’ру. Говорят, подарок, полученный от демонов был проклят. Он выдал не только самого Ва’ру, но и место, где он прятался.

— Священное Древо… — слова сами вырвались изо рта Лин.

Лицо Цахик наполнилось гневом и яростью. Можно было подумать, что он видел перед собой не Бейфонг, а самого ненавистного ему человека.

— Да. Они пришли. Во главе с Демоном. Его звали Фалко. Он прилетел на чудовищной птице. Ва’ру каким-то образом догадался и успел предупредить нас. Но все было кончено. Их силы были слишком велики. Мать, отец и многие из нас сражались. Ва’ру снова был среди нас, и никто не отказал бы ему в этом праве. Он погиб как один из Клана.

На’ви были потревожены ревом людской машины. Ноги подсказывали Лин, что бульдозеры не приближались, а как раз наоборот.

Шаман, никак не комментируя свои действия, направился в сторону звуков. Бейфонг бросилась за ним.

— Тинин’ро!

«Что ты задумал, поганец?»

Женщина нагнала Цахик у самого края леса. Парень тяжело дышал. Но не от бега. Его состояние было плодом плохо скрываемых эмоций.

— Знаешь, где это было? Это было здесь! — заорал он.

— Тише! Нас обнаружат!

— И что? — гримаса, состроенная Тинин’ро, не сулила ничего хорошего.

— Твой отец получит мертвого сына!

Лин впервые видела, чтобы на шамана слова действовали подобно оплеухе!

«Поразительно! Он все-таки слышит! А я уже и не надеялась…»

— Там, — снова завел свою шарманку юноша, вытянув конечность в сторону карьера, — не было ни жутких зверей. Ни демонов. Ни безжизненной земли. Лин… Там была целая роща Священных Деревьев. Там было средоточие жизни Клана. А что теперь?! Что ждет Клан, у которого отняли связь с предками?

— Но вы по-прежнему здесь.

— Лин, ты пришла спустя несколько лет после того, что случилось. Ты не представляешь, что творилось у Таунрэ’сьюланг.

«И снова слаб. Перед моими глазами. Мне это не нравится. Нехорошая тенденция».

— Не спорю. Но ты не был Цахик, когда случилось страшное?

— Не был. И что с того? — Тинин’ро оторвал взгляд от кратера. Его растерянный вид вызвал мурашки у Бейфонг.

«И ты собрался вести за собой Клан?! Лучше бы Нгай занял твое место».

— Ты добровольно взял на себя эту ношу?

— А кто еще? Кого ты предлагаешь на мое место?

«Твое? Не слишком ли самонадеянно? Но не мне тебя осуждать».

— Никого. Не представляю, кто может сгодиться на эту роль. Но ты сам посчитал себя достаточно умелым.

Бейфонг снова посетило странное чувство. Нечто как будто щекотало затылок и протягивало свои «щупальца» ко лбу.

«А что если?!..»

— Куда ты идешь?

— Возвращаемся. Здесь опасно находиться.

Когда они взмыли в воздух Лин задала волновавший ее вопрос:

— Ты сказал, что земля — мертва? Объяснишь?

— По-твоему земля, на которой ничего не растет — жива?