— Стрелу верни, будь добра, — остановил женщину Тсу’тей.

Грейс, в которой снова проснулась природная тяга дергать тигра за усы, произнесла следующее:

— Именно без этой стрелы — ты, конечно, помрешь.

«Так, нужно притормозить со словесными баталиями, а то я не доберусь обратно даже при столь удачном стечении обстоятельств».

— Тогда я сам, — На’ви подбежал и протянул руку в сторону солдата, но Огустин оказалась быстрее и разорвала столь близкую дистанцию.

— Даже не думай! Любое движение стрелы в ране нанесет еще большие повреждения!

— И что? Мне все равно, что с ним будет…

— Ты лук хочешь получить или нет? — напомнила о договоре Грейс.

— Да, — надменно сверкнул глазами На’ви.

«А гонору-то сколько, гонору!»

— Тогда что тебе одна стрела, сам подумай?

Тсу’тей молча продолжил путь. В какой-то момент его разозлила медлительность Грейс, и он вызвался нести охранника сам.

«Эйва! Что твориться в мире? Я вожусь с демоном и Небесным человеком! Зачем?»

========== Глава пятнадцатая ==========

Комментарий к Глава пятнадцатая

Лонатайа - медуза.

Румут - дерево-дождевик.

Имя матери Тсу’тея было взято из словаря На’ви.

Бактериально-токсический шок - измененная реакция организма в ответ на прорыв в кровь гноеродных микроорганизмов или их токсинов.

Экзартикуляция - операция отсечения всей конечности или ее дистальной части на уровне сустава.

Ну и, прошу простить, за ожидание)

— Немедленно! Прекратите! Разорять! Мой! Кабинет!

Забавная картина предстала перед глазами работников Центра Управления: Пандорианская инсталляция «Сражение двух Гигантов». Персонал уже привык к постоянным перепалкам между Научным Отделом и Службой Безопасности, но сегодня конфликт перешел на новый уровень — Глава программы Аватар и Главый Администратор, стоя на столе последнего, боролись за Гигантский Лук. Увы, комичной ситуацию могли посчитать лишь те, кто не знал, ЧТО стояло на кону.

— Я не давал разрешения! — дернул оружие аборигенов на себя Селфридж.

— А я вам повторяю, что не стану смотреть, как МОИ люди умирают! — Грейс не менее активно участвовала в «перетягивании каната» и прошипела кое-что еще: — А если вдруг такое произойдет, то я непременно позабочусь, чтобы руководство и весь персонал, который здесь находится, узнали, КТО разменивает чужие жизни и финансы на антиквариат!

— Финансы? — Паркер скорчил полное непонимания выражение лица.

«К чему клонит эта стерва?»

— А как вы думаете, Паркер, что стоит дороже: ваша игрушка или жизни техников и оператора аватара? — оскалилась Грейс. Тяжело дыша, она отпустила оружие На’ви, и Селфридж едва удержал равновесие, сделав шаг назад. Но если физическая точка опоры была найдена бизнесменом, то душевный баланс, в противовес ей, начал опасно шататься.

«Да. Эта штука немало стоит и здорово смотрится. В то же время затраты на персонал и аватара значительно превышают ее ценность. Но кем я буду, если позволю просто так таскать вещи из своего кабинета всем подряд?! Однако, судя по словам этой заразы, она вполне способна испортить мой социальный статус разговорами о «несправедливо загубленных эгоистом жизнях»… Что делать?»

— Затрудняетесь с ответом? — горделиво протянула Грейс.

— Я… — мужчина прочистил горло и выпрямился, — я припоминаю, что вы тоже вернулись с последнего рейда в компании мертвого солдата? Что на это скажете?

— Не прикидывайтесь слабоумным, Паркер! — Док посмотрела на собеседника с жалостью. — Если бы я мечтала избавиться от никому неизвестного охранника, то сделала бы это более изощренным способом! В конце концов, не стала бы возвращать его тело! К тому же техник, который был с нами, лично пытался оказать соответствующий объем медицинской помощи и официально подтвердил время смерти. Говоря проще, солдат, когда мы вернулись в блок, был еще жив! Более того, накачен по уши последней версией противоядия! Которая не годится даже для мыться сортира! — вынесла вердикт Огустин, скрестив руки на груди.

«Черт с тобой! Все равно выиграем оба, если оператор выживет!»

— Ладно, — махнул рукой Главный Администратор и, перехватив лук другой, указал пальцем на Грейс, — но с вами пойдет охрана!

— В качестве носильщиков. Я не буду выволакивать трупы из леса!

— Это не обсуждается. Значит, мы договорились?

— Вполне, — согласилась женщина, слезая со стола.

— Последний вопрос: почему такая странная цена? — Паркер отказывался верить в неравный обмен.

Грейс поджала губы, а затем, подобрав нужные слова, ответила:

— Знаете, это своего рода оскорбление. Подумайте. Какой поступок, если не ЭТОТ, столь красноречиво говорит о том, во что они ставят жизнь каждого из нас?..

«Я бы на месте На’ви ее точно убил. Выводит из себя одним своим видом! С*ка! Но чересчур гордые обезьяны еще получат свое!»

— Грузите это в вертолет, — приказал Паркер подошедшему СОЛДАТУ. — И кто-нибудь! Найдите мне полковника!

***

Эйтукан был озадачен. На одной чаше весов стояла помощь Таутутэ, на другой — память о друге… Больше чем память.

Отец Тсу’тея — Атейо был родом из другого Клана. А если точнее — Слелетауми. Плавающих в небе. По их обычаям достигший совершеннолетия и прошедший определенную подготовку член Клана обязан был отправиться в путешествие, дабы укрепить свой дух. И возвратиться обратно. Но Атейо не повезло. Его лонатайя была убита взрывом семени румута. Оставшись у Оматикайя на неопределенный срок, путник сначала сошелся с Унипей — будущей матерью Тсу’тея, потом спас Оло’эйктана от ангциков, а после поселился здесь насовсем. Для Слелетауми подобное не было бы шокирующим известием, да и отправление в обратный путь стало бессмысленным как таковое.

Возвращаясь к их традициям, можно было отметить еще одну: представители клана предпочитали пользоваться в бою исключительно луком и только им. Более того, они считали свое оружие своеобразным оберегом и надежным другом. Если лук ломался, его провожали в последний путь с ничуть не меньшими почестями, чем самого На’ви. Ибо он как верный защитник принял удар судьбы на себя, позволив охотнику жить дальше. Если же член племени умирал, оружие хоронили вместе с ним, с целью обеспечить На’ви проводника к Эйве.

Тсу’тей, будучи воспитанным представителями разных Кланов, впитал в себя как учения отца, так и матери. И хотя сам воин причислял себя к Оматикайя, он считал своим долгом проводить дух отца, как полагалось на родине Атейо. Разумеется, это было своеобразным прощанием, чертой, которую необходимо было переступить. И теперь у Тсу’тея появился реальный шанс сделать это.

«Та женщина, она показала «фото» с трофеями, и это совершенно точно был лук отца!»

— Так что? Я могу просить у Мо’ат лекарство? — еще раз спросил разрешения охотник.

— Проси, — молвил вождь. Он не меньше, чем его преемник, желал отдать последний долг своему самому близкому другу. Это было для Эйтукана мольбой о прощении, за то, что не успел спасти… прикрыть. За то, что был слишком самонадеян. За то, что не дал Атейо шанса самому увидеть взросление сына. Но помимо этого, несомненно важного, значения, существовало и еще одно: если Тсу’тей сумел бы собственноручно вернуть то, чем дорожил его отец, он в очередной раз доказал тем самым свою состоятельность в качестве будущего Оло’эйктана. — Но не иди к Небесным Людям в одиночку. Возьми воинов с собой. Один раз мы уже ошиблись…

«Благослови его, Эйва!»

***

«Ситуация с Нормом и другими все хуже и хуже».

Как и предполагалось, времени на спасение оставалось все меньше. Медики заявили, что консервативная терапия не оправдала их ожиданий, и они собирались перейти к хирургическому вмешательству.

— И сколько вы собираетесь оттяпать у них? — осведомилась Док.

— Пока мы еще определяемся с объемом операции, — врач опасался смотреть в глаза своей собеседнице. Трусливым человеком он не был, однако не раз видел скандалы, которые закатывала Глава программы Аватар, и не желал быть растерзанным. К сожалению, уйти от ответа ему не позволяло чувство собственного достоинства, — но, скорее всего, во избежание осложнений, мы будем вынуждены провести экзартикуляцию конечностей у Спеллмана и Торрегроссы, Ройс, вероятно, отделается пальцами руки. С поражениями на туловище каждого….