Лин «видела» все больше и больше, Адские Врата медленно ползли к На’ви по поверхности. Бейфонг нервничала, опасаясь, что отряд погрузился недостаточно глубоко, и охранная система вот-вот начнет безостановочно решетить землю в поисках лазутчиков. Но внешний периметр и стена остались позади, так и не выдав местоположение На’ви.
— Пересекли границу, — коротко предупредила окружающих Лин.
Все напряглись. Каждый думал о своем: Бейфонг искала более подходящую точку обзора и пыталась понять, насколько далеко следовало продвинуться, Тсу’тей пребывал в смешанных чувствах от осознания, что прямо сейчас находился в стане врага. Лауну пыталась сосредоточиться на своей миссии и подавляла желание вырваться на воздух, чтобы разнести ко всем демонам это проклятое место. Внутри Тсулфэту же хотя и ворочалось желание ринуться в бой, но преобладало отнюдь не оно. Он пытался почувствовать то же, что и Лин. Увидеть больше, чем было позволено его глазам.
Обучение сейсмическому зрению не было необходимо На’ви в повседневной жизни: их глаза хорошо различали окружающее пространство в самое темное время суток, а когда все вокруг светилось в съюратан, тьма отступала. Лин посвятила своих учеников в основы. Приемлемых результатов в прошлом добились разве что Танхи, да Мипьи.
К счастью, после обретения Уэу магии металла Бейфонг заморочилась и заставляла остальных несколько дней подряд бегали по лесу с завязанными глазами.
Сначала это было просто передвижение по выбранному Лин маршруту: Бейфонг спокойно огибала препятствия, закрыв собственные глаза повязкой. У других, конечно, все получилось далеко не сразу. Тсулфэту, вдохновленный способностями Лин, ранее проводил над собой подобные эксперименты и держался чуть увереннее, чем Лауну и Хийик. Этой парочке молодых магов предстояло пережить многие часы спотыкания, не один десяток столкновений с деревьями и падений, а также короткие перерывы на еду и вытаскивание колючек из пяток и других любопытных мест. Хийик даже немного скучал по болезни своего учителя. Натыкались ли она на ленай’га? Пару-тройку раз. Сначала за периметром следила только Лин, а позже и сами На’ви стали чувствовать приближение животных. Получалось, что ленай’га работали дополнительным стимулом к освоению новой ветви магии.
Когда все начало хотя бы немного налаживаться, Лин повысила градус напряжения и стала обстреливать всех троих камнями. Иногда это была мелкая галька, а иногда и солидного размера булыжники. И прилетали они со всех возможных сторон. Даже Тсулфэту получил знатную долю ударов. Бездумно атаковать в ответ все трое быстро перестали, осознав тщетность таких попыток.
Они опускались на четвереньки, подключая руки к поиску противника, дергали ушами, в надежде уловить посторонний звук в лесном гомоне.
Лин не скупилась на издевки. Крикнув в одном месте, она перемещалась и атаковала с другой стороны. Иногда оклик так и оставался окликом, не неся за собой удара. После Бейфонг по очереди закапывала всех троих в землю по пояс. Они теряли друг друга, не сразу обнаруживали чью-то пропажу, создавали шум, зовя на помощь и пытаясь выбраться. Если кто-то уходил слишком далеко, а другой оставался в западне, Бейфонг делала перерыв. Собирала всех вместе, и все повторялось сначала.
Разумеется, Лин не рассчитывала довести их до своего уровня в кратчайшие сроки. Кому-то это и вовсе не было суждено. Но обрести еще одно ухо или глаз, который поможет ориентироваться в непредвиденной ситуации, она должна была помочь. Помимо перечисленного выше, магам «повезло» пережить аналогичную ситуацию, находясь в тоннеле. Они проваливались и бродили без света в бесконечно менявшемся лабиринте. Тренировки проводились в глухой чаще, в стороне противоположной Адским Вратам. Нередко — ночью. Да, это был довольно рискованный шаг, учитывая наличие ленай’га, нантангов и других хищников, проявлявших повышенную активность именно в темное время суток. Однако альтернатива — попасть в поле зрения людей, была не лучше.
Возвращаясь к настоящему моменту, Тсулфэту мог заявить, что усилия принесли свои плоды. Да, он не чувствовал так далеко, как Лин, но все же чувствовал! И прежде, чем Лин сказала о пересечении границ вражеского поселения, он и сам «увидел» стену! Увы, она, очерчивая дугу, исчезала вне зоны видимости.
Лауну видела немного меньше Тсулфэту, но не настолько чтобы разница играла существенную роль. К тому же, девушка разрывалась между созданием прохода и сканированием местности.
— Стоп. Куда мы идем? — проверила ученицу Лин. Конечно, Бейфонг знала, что перед ними на расстоянии нескольких метров находился подземный склад, а значит требовалось спуститься еще ниже: Лин хотела «посмотреть» на все из центра!
Лауну остановилась, хлопнув ладонями по почве впереди себя, она прижала их как можно плотнее, обратилась в слух… И почувствовала пустоту! В двадцати шагах перед ними был еще один тоннель. Огромный! Лауну не чувствовала, где он выходил на поверхность. Зато ощущала движение. Не понятно кого или чего — слишком многое смешивалось. Дальше путь был закрыт.
— Там проход. Очень большой. И в нем кто-то есть. Спускаемся, Тсмуке а карр? — через плечо посмотрела на наставницу девушка.
— Я и Лауну пойдем дальше, а вы попробуйте выяснить как можно больше отсюда. Потом возвращайтесь, а мы выйдем с другой стороны, — сообщила Лин о своем желании разделить отряд.
На самом деле они разделились первый раз еще раньше, оставив Хийика следить за входом, а в крайнем случае закрыть его и обвалить начальную часть тоннеля.
«Какого демона она задумала?»
Тсу’тей не возмутился вслух только потому, что под землей он не был в выигрышном положении и вряд ли вообще имел право голоса, будучи не в силах самостоятельно проложить путь.
«Так вот как это ощущала Лин. Пару лет назад она была одна среди нас. Ничего не умевшая, ни на что не способная. Противно».
В то же время Тсу’тей чувствовал собственную избранность: скорее всего, он был одним из немногих, кто, не имея дара, спускался под землю вместе с одаренными.
«Пожалуй этот… Леза’оуэ и Хукато могли пережить такое по пути к нашей деревне. А если Таунрэ’сьюланг все переселились под землю?!»
Он ничего похожего из разговоров не помнил и отмел последнюю мысль, как бредовую.
Лин, топнув ногой, отрезала На’ви друг от друга.
Охотник еще пару минут пялился на место, где только что стояла Бейфонг. Для порядка даже ощупал стену: ничего. Как будто прохода и не было.
— Они удаляются, — сообщил Тсулфэту, смотря на ту же стену. — Пройдемся чуть в сторону, Тсу’тей? — предложил старик. Он не собирался нарушать приказа, а выбирал наиболее удобное место для обзора.
— Да, — кивнул воин, не горевший желанием уходить.
Тсулфэту совершил толчок и увел тоннель в сторону. Они прошли не больше трех десятков шагов, после чего старик опустился на колени и замер, прислонившись к стене лбом. Глаза его были закрыты.
Тсу’тей тоже присел, созерцая фигуру старика. Наконец, охотник не выдержал.
— Каково это?
— Дар? — не отрываясь от своего занятия, уточнил Тсулфэту.
— Да.
Старик задумался. Но потом заговорил:
— Я никогда не летал на икране, никогда до первой встречи с Оматикайя и после не ездил на па’ли. Единственными, с кем я много раз создавал тсахейлу, были Утрал Амокрийя и моя дорогая Атан. После вторжения чужаков я не смог их сберечь…
Тсу’тей неосознанно перевел взгляд на обрубок цвина, увенчанный деревом.
— Нет-нет, — словно почувствовал его взгляд Тсулфэту, — даже если бы меня не лишили возможности, моя связь перестала существовать. Я умер тогда.
«Как и я, потеряв Сильванин».
— Но потом душа Атан вернулась ко мне от Эйвы с новым даром, новой связью. Она всегда со мной, — старик, улыбаясь, смотрел на почву перед собой, словно в ней отражалось лицо его любимой. — Ты спросил, что я чувствую? Для меня это похоже на тсахейлу в привычном понимании и одновременно совсем другое. Ты не чувствуешь ног зверя и не видишь его глазами, но как и с Утрал Амокрийя ты чувствуешь себя частью. И можешь двигать соседние. Движение не всегда привычное и прямое, — Тсулфэту вонзил сомкнутые пальцы руки в землю, — иногда связь очень запутана, — старик вырвал из пласта два кусочка и, перебирая пальцами, вращал камешки в воздухе над ладонью. — Нет какого-то привычного слова, или привычного желания, которое ты передаешь. И в то же время есть четкая цель. Ты не можешь отрешиться и пустить все на самотек. Все несешь на своих плечах сам! — он больше не смотрел на стену, он смотрел в глаза Тсу’тея, пытаясь понять, насколько ясно выразил свою мысль.
