стеснялся их применять. Крики боли были усладой для его слуха, Тодески упивался пытками, жестокостью, чувством власти. Он словно увеличивал свои силы этой местью. Ассасин наслаждался эйфорией, захватившей его. А когда все закончилось, Фалаар сжег тела и спокойно покинул то место. Аврора была отомщена.

С тех пор Тодески оградил свое сердце ледяной броней, чтобы история не повторилась. Он продолжал дарить женщинам свои объятия, свою страсть, свое тело, но больше не открывал свое сердце, помня о том уроке, который получил. Фалаар не позволял разуму затуманиваться, запомнив, к чему это может привести. Да, он ассасин, а таких с детства стараются лишить чувств, внушая, что на первом месте всегда клан, но ведь никто не застрахован от любви. Всегда найдется тот, кто сможет пробить твою ледяную броню, какой бы крепкой она не казалась. Это лишь вопрос времени. Но, несмотря на то, что Фалаара чуть

ли не с пеленок готовили к пути безжалостного убийцы, он оставался самим собой. На задании Тодески холоден и собран. На отдыхе расслаблен. Как бы жизнь его не била, как бы не швыряла, но Фалаар так и не стал холодной машиной, созданной убивать. Он любил пошутить, любил улыбки и смех, ему нравилось чувствовать.

После смерти Авроры ассасин со временем оттаял, вновь позволяя себе маленькие

радости в виде положительных эмоций. Азар часто говорил, что Фалаар полон противоречий, и от того непредсказуем, но подчиненные уважали своего главу и почти каждый втайне

мечтал быть похожим на Тодески. Любой из клана, не задумываясь, отдал бы жизнь за своего лидера. Та трагедия, произошедшая с Авророй, показала, чем может обернуться обман второй половинки, а потому ассасины старались как можно тщательнее выбирать себе пару, научившись сдерживать зов сердца. Там им казалось. Фалаар только улыбался на это, зная, что многие его собратья просто еще не встретили ту, ради которой ты готов на все. Почти на все. Но были и те, кому несказанно повезло, ибо их избранницы и сами являлись ассасинами клана «Черная игуана». Да, среди подчиненных Тодески были и женщины, которые справлялись с заданиями ничуть не хуже мужчин, а где-то и лучше.

Фалаар помотал головой, отгоняя непрошенные и слишком яркие воспоминания. С чего он вообще взял, что трагедия должна повториться? С тех пор ассасин стал куда более осторожен и осмотрителен, да и Белла является опытным бойцом, и, случись неприятность, сумеет постоять за себя. Она прошла войну и сумела выжить, хотя и побывала в самых горячих сражениях. Это о многом говорит. Ее ярость, неистовость в бою восхищали и пугали одновременно. Беллатрикс Лестрейндж никогда и никого не боялась, ее безумный смех вызывал ступор у врагов. Красивая аристократка играючи побеждала противников, виртуозно владела волшебной палочкой. Идеальная во всех смыслах женщина.

Ассасин встрепенулся, когда ритуал перешел на заключительный этап, и спешно просканировал магов на наличие нестабильности, но, к счастью, все было в порядке, и мужчина успокоился, продолжая тщательно контролировать «мини-солнце», как про себя прозвал Источник памяти. Внезапно в помещении возник Чарльз, напугав тем самым Фалаара до икоты.

— Круциатусом тебе по чреслам! — выругался Тодески. — Нельзя же так внезапно появляться! А, если бы, я тебе по шее надавал?

Чарльз пожал плечами:

— Нервный ассасин, — довольно странное зрелище. Не находишь?

— Я бы на тебя посмотрел, — слабо огрызнулся брат Лиа. — Когда ты сдерживаешь огромную силу, способную превратить мага в барбекю, а перед твоим носом тень с красными глазами вылезает! Ты, кстати, куда внезапно рванул? Тебя довольно долго не было.

Даркстоун несколько странно посмотрел на ассасина, затем спокойно ответил:

— Я просто немного проучил волчонка.

— Ты внезапно сорвался с места только ради того, чтобы подраться с Калебом?! — не поверил Тодески.

Вампир вздохнул, понимая, что, пока ассасин контролирует ритуал, не стоит сообщать о новостях, ибо последствия могут быть плачевными. Но что-то сказать придется. Хотя бы полуправду.

— Волчонок разозлился, и не смог сдержать трансформацию. Я это почувствовал и посчитал нужным вмешаться. Ты ведь знаешь, что оборотни и вампиры чувствуют друг друга чуть ли не на генном уровне.

Фалаар лишь удивленно приподнял бровь, затем нахмурился:

— И что его так взбесило?

— Понятия не имею, — спокойно соврал Чарльз. — Кстати, прилетели остальные стражи Лоанмара.

— Так быстро? — изумился ассасин.

Вампир усмехнулся:

— Ритуал длится вот уже второй день, Танцующий со смертью. Здесь время течет иначе, если ты не заметил. Если бы я вернулся сразу же после стычки с Калебом, ты бы заметил следы драки, но я выгляжу, как всегда, превосходно.

Фалаар только закатил глаза, затем до него дошло:

— Второй день?! О таком меня не предупреждали… от Ареса есть вести?

— Еще нет, — лаконично отозвался Чарльз, проверяя ментальные щиты магов. — Ритуал на стадии завершения, осталось несколько минут. На всякий случай я принес тонизирующие зелья, если вдруг ты свалишься от усталости. Сейчас ты бодр, но после ритуала получишь нехилый откат от Источника памяти, так что предусмотрительность не будет лишней.

— Да ладно, мне не привыкать к усталости, — хмыкнул ассасин. — Я так понимаю, мой организм взбунтуется из-за того, что его два дня не кормили, не поили, не давали отдыхать? Да еще и магический резерв опустошали?

— Именно! — кивнул вампир. — Хотя ты и вынослив, но силы из тебя вытягивает магический артефакт, а не ты сам настраивал себя на подобное. Поэтому ассасинская выучка здесь не помощник. Так что после принятия зелий рекомендую как следует насытиться, а после, — выспаться.

— Зелья-то тонизируют, — хмыкнул Тодески. — Так что ни о каком сне и речи быть не может, пока не пройдет эффект.

— Не считай меня идиотом, — поморщился Даркстоун. — Эффективности зелий хватит лишь на то, чтобы доползти до столовой, а после, — до кровати. Так что не думай, что будешь скакать козликом несколько часов. Я уже объяснил тебе, почему так.

— Из-за Источника памяти, — сделал умное выражение лица ассасин.

— Из-за Источника памяти, — подтвердил Чарльз, фыркнув. — А теперь прекрати отвлекаться и закончи ритуал. Иначе оставишь свою драгоценную Беллатрикс без волос.

— Что? — всполошился Фалаар, заметив, несколько подпаленных прядей Лестрейндж.

Тодески быстро сосредоточился, костеря себя всеми ругательствами. Белла его прибьет, ведь она обожает свои длинные волосы. А Чарльз улыбался уголками губ. И ассасину совсем не

обязательно знать, что это дело рук вампира, ибо утомил его мужчина своими разговорами. Может, и не лучшее решение проблемы, но все равно Белла будет потом бить Тодески, а Даркстоун вроде, как и не у дел. Ведь он вампир, а вампиры должны оставаться в тени…

Алоис скинул с себя какую-то балку и, кряхтя, выбрался из-под завала. Чувствовал демон себя паршиво, — наверняка заработал пару переломов. Он вообще не понял, что случилось, и почему вдруг рухнул потолок темницы. Хорошо еще, что совсем не раздавило, а то уже пировал бы у ангела смерти. Кажется, кто-то напал на крепость: краем уха Алоис слышал звуки боя, а потом его вырубило камнем, прилетевшим невесть откуда. Демон не знал, как долго был в отключке, и сейчас собирался это выяснить, выбираясь из своей несостоявшейся

могилы.

— Алоис, это ты? — послышался голос Тупи.

«Этот таракан везде выживет», — раздраженно подумал Алоис,

а вслух рявкнул:

— А ты надеялся кто?

Тут же голову взорвало болью, и он чуть не взвыл, машинально сдавливая ладонью виски. Ох, не поздоровится тому, кто все это устроил! Хотя, если на Фарисир напал Люцифер, придется срывать злость на ком-нибудь другом. На Тупи, например. Он все равно бессмертный. Алоис не дурак, чтобы грубить владыке Ада. Пусть с ним Ксирон разбирается.

Демон осмотрелся. Благодаря обвалу он оказался, так сказать, замурован в наполовину разрушенной темнице, и никак не мог сориентироваться. Хорошо хоть, что под весом камней клетка, в которую демон загремел по глупости, хоть и погнулась, а несколько прутьев вывалились, но устояла. Так что выбраться из нее не составило огромного труда. Вот только куда теперь ползти? И Тупи молчит, чтоб его!