Рей вскинула на него болезненный взгляд заплаканных глаз и жалобно всхлипнула:

— Майки, я… Хиро — страшный человек. Прошу, позволь мне сделать хоть что-то. Позволь искупить свою вину.

— Не говори глупостей, твоей вины в произошедшем нет. Только его, и мы заставим его ответить за это. Доверься нам.

Довериться? Да, она может сделать это.

— Пожалуйста, только будьте осторожны, — прошептала Рей почти что умоляюще, сжимая холодные пальцы Майки в ответ. Тот ей ободрительно улыбнулся, но она могла видеть сквозящие в его взгляде боль и волнение. Должно быть, им всем было безумно сложно оставлять Баджи здесь во все еще нестабильном состоянии, но у них не было выбора. Сердце Рей затопило любовью и благодарностью.

— Не волнуйся за нас. Мы справимся.

Поднявшись с колен, Майки чопорным жестом отряхнул свой плащ и, подав Доракену знак, удалился вместе с ним в сторону лифта, оставляя Рей в компании Мицуи, Чифую и Эммы.

На какое-то время повисло тягостное молчание, прерываемое больничными объявлениями по приемнику, редкими всхлипами и чужими голосами. Чифую сидел с краю, сгорбившись в три погибели и свесив голову меж рук. Эмма мягко обнимала Рей со спины, прижавшись лбом к ее плечу. Мицуя нервно мерил коридор шагами, время от времени проверяя что-то в телефоне.

— Пойду покурю, а потом попробую разузнать у врачей, как все проходит, — не выдержав, наконец отозвался он и удалился в сторону выхода. Рей провожала его спину пустым взглядом, когда вдруг ее сознание пронзила очередная мысль.

— О боже, Чифую! — Тот резко оторвал голову от рук и посмотрел на нее заплывшим взглядом. — Мама Баджи! Она знает?

Нервно облизав обкусанные губы, Чифую медленно покачал головой.

— Нет. И не должна узнать.

— Но почему?..

— После того случая несколько лет назад, когда Баджи серьезно ранили… — Он тяжело сглотнул. Были видно невооруженным взглядом, как тяжело ему давались эти слова. — У Тэруко-сан и так проблемы с сердцем, а когда она узнала, что Баджи пострадал, то места себе не находила все время, пока он был в операционной. Поэтому Баджи взял с нас обещание, что… Что если вдруг подобное повторится, мы ничего не расскажем его маме до последнего.

— Как долго длится это «до последнего»? — переспросила Рей, непонимающе глядя на Чифую. Тот болезненно посмотрел на нее в ответ и сиплым голосом прошептал:

— До конца. До… — невысказанное слово комом встало поперед горла. Рей больше не нужно было, чтобы он продолжал. Перед глазами потемнело еще пуще.

Кейске всегда сражался в одиночку. Конечно, он не хотел, чтобы его мама была сейчас здесь и переживала эти томительные минуты ожидания. Возможно, он в чем-то был даже прав по-своему.

— Уже поздно, — поспешил перевести тему Чифую, кидая беглый взгляд на часы, что показывали третий час ночи. — Рей, Эмма, вы уверены, что не хотите…

— Даже не предлагай, — решительно перебила его Рей, не давая возможности договорить.

— Мы никуда не пойдем. — Эмма коротко сжала ее ладонь в поддерживающем жесте. Чифую снисходительно пожал плечами и миролюбиво произнес:

— Ладно-ладно, я просто предложил. Схожу тогда за кофе. Вы будете что-нибудь?

Взяв у девушек заказы на терпкий американо и карамельный латте, он поспешил удалиться, оставляя их одних.

— Эй, ты как? — ласково позвала Рей Эмма, аккуратно заглядывая ей в лицо.

— А как ты думаешь? — сипло прошептала та, отрывая от заплаканных глаз ладони. — Мне страшно, Эмма, мне так страшно…

— Понимаю, солнышко, понимаю… Я тоже однажды проходила через подобное. — Рей вскинула на подругу вопросительный взгляд воспалившихся глаз. Нервно заправив светлую челку за уши, Эмма продолжила: — Несколько лет назад Доракена серьезно ранили в одной из уличных драк. Да, такая вот у нас была жизнь во времена Свастонов. Мне было так страшно, что казалось, будто… Будто я не могу дышать. Рядом со мной были друзья, они помогли мне все это пережить. Но самое главное, что помогло мне не сойти с ума — это понимание, что Доракен сильный, что он обязательно выкарабкается. Баджи — ты даже не представляешь, насколько он крепкий, насколько упертый. Он ни за что не позволит смерти забрать его у тебя, у нас. Держись за эту мысль как можно крепче, слышишь меня? А она будет держать тебя.

Громко всхлипнув, Рей позволила новой порции слез скатиться с ее глаз и прижалась горячим лбом ко лбу Эммы.

— Спасибо тебе, — тихо прошептала сквозь судороги сдерживаемого рыдания.

— Да не за что, солнышко, — так же тихо ответила Эмма, принимаясь мягко поглаживать ее по волосам. — Мне сейчас тоже трудно. Я знаю Баджи почти всю свою жизнь — с четырех лет. Он для меня практически как брат.

— Каким он был в детстве?

— О, они с Майки были теми еще проказниками… После их знакомства стены нашего додзе больше никогда не знали покоя. Когда я только начала жить с дедушкой Сано, я много плакала. Меня бросила мама, я оказалась с совершенно чужими людьми. Майки и Баджи пытались меня подбодрить. В своей глупой манере конечно, но важны ведь намерения. Чтобы я не чувствовала себя чужой, они тоже решили выбрать себе иностранные имена. Манжиро назвался Майки, а Баджи — Эдом. Потом они бегали по додзе и выкрикивали тупые фразы на английском.

Губы Рей против воли растянулись в легкой улыбке. Красные глаза заблестели, но уже не от слез.

— Серьезно? Это очень мило. Так значит, поэтому Майки так зовут?

— Да, — кивнула Эмма, намечая на лице ностальгическую улыбку. — Он стал называть себя так, чтобы мне не было странно. Друзья и родные всегда были для Майки самым важным. Конечно, нам всем было тяжело, когда погиб Шиничиро, но ему было тяжелее всего, учитывая, что ко всему были причастны Баджи и… Ой! — Она вдруг резко подобралась на месте, хлопнула по рту ладошкой и испуганно уставилась на Рей. Та поспешила ее успокоить:

— Все в порядке, я знаю.

Брови Эммы удивленно поползли вверх.

— Баджи рассказал тебе?

— Да.

— Должно быть, ты действительно значишь для него очень много. Он никогда не рассказывал эту историю девушкам.

Болезненная гримаса вновь исказила лицо Рей. Горло охватил спазм, в носу запершило. Ей снова хотелось разреветься во весь голос. Заметив это, Эмма поспешила ее успокоить:

— Эй-эй-эй, постой, не надо. Хочешь, я расскажу тебе еще пару историй про их детство? — Продолжая тихо всхлипывать в кулак, Рей быстро-быстро закивала головой, старательно сдерживая слезы. — Знаешь, у Баджи всегда был резкий и взрывной характер. Он первым лез в драки, поджигал машины, крушил дома… Но рядом с Майки всегда успокаивался. Даже чуть взрослел, что ли… Однажды, Майки напал на отца Казуторы.

— Что?!

— Ха-ха, да. Он, конечно, не знал, что это был его отец. Просто увидел, как незнакомый мужчина тащит куда-то Тору, и поспешил заступиться за него. Когда все раскрылось, был скандал, отец Торы рвал и метал, но Майки даже не думал склонять голову перед ним. За него извинялся Баджи, представляешь? Он серьезно переживал по поводу этой ситуации, пока остальные веселились.

Рей лишь неверующе покачала головой:

— Я выросла в тихом спальном районе, для меня рассказы про поджег машин и уличные драки — что-то из совсем другого мира.

— Да, это действительно сложно переварить. Но такие вещи закаляют. Вот увидишь, Баджи выберется из этого. А Майки и ребята позаботятся о том, чтобы виновный понес наказание.

— Вот только виновата в этом я, — судорожно выдохнула Рей, прикладывая холодные пальцы к вискам.

— Что ты такое говоришь, солнышко? — вскинулась Эмма.

— Если бы я только показала эти сообщения Кейске, если бы только предупредила его… Возможно, он был бы начеку, возможно…

— Послушай меня! — Эмма развернула Рей лицом к себе, взяла ее за руки и настойчиво сжала. — Не смей винить себя. Ты тут не при чем, слышишь?

— Нет, это не так, это моя вина. — Слезы потекли новым потоком. Рей принялась раскачиваться взад-вперед, часто всхлипывая. Тревога, страх и чувство вины снежной лавиной погребали ее под собой, не давая шанса вздохнуть. — Если бы не я, с Кейске все было бы в порядке, он бы сейчас не лежал на операционном столе, почему я приношу одни только разрушения, почему вокруг меня все страдают, я не могу…