— Я не против, — отозвался первым Коко, откидываясь в своем кресле и лениво забрасывая ноги на общий стол для собраний. — Устал отсиживать задницу в офисе. От этих чисел уже в глазах двоится.

— Пас, — коротко отрезал Доракен, поднимаясь на ноги. — Обещал Эмме сводить ее в кино сегодня. Майки, все равно отправь мне потом отчеты о патрулях, просмотрю краем глаза.

— Пацаны, мы его теряем! — взвыл Улыбашка, ни на секунду не переставая дьявольски скалиться. — Сначала Такемучи, а теперь и Кен. Кто дальше нас предаст?

Доракен прошел мимо него и отвесил небольшой подзатыльник по вихрастой макушке:

— Да завались ты.

— Мне тоже домой надо.

Повисла могильная тишина. Все присутствующие как по команде уставились на Баджи.

— Казутора, проверь его лоб, может, он заболел? — преувеличенно-заботливым тоном пролепетал Майки, не сводя с друга шокированного взгляда.

— Да не заболел я, — раздраженно отмахнулся Баджи, шлепая по пальцам тянущуюся к нему ладонь Казуторы. — Просто дела кое-какие.

— Ты же никогда не пропускал патрули.

— Ну а сегодня пропущу.

— Подожди! — вдруг воскликнул Чифую таким просветленным тоном, словно только что совершил научное открытие. — Это случайно не из-за…

Баджи поспешил перебить его:

— Чифую, еще одно слово — и клянусь, я тебе твой язык в жопу засуну.

Тот послушно захлопнул рот, но было уже поздно. Парни почуяли наживку и сами сделали выводы.

Доракен даже остановился у выхода:

— Из-за чего это?

— И ты туда же, предатель?! — взвыл еще более сокрушенно Улыбашка.

— У тебя появилась девушка?! — подался вперед с горящими глазами Майки. — Ты поэтому не отвечал на мои звонки?

— Ну и хули ты молчал?

— Это Мизуки из отдела кадров? Я же говорил, что ты ей понравился.

— Да ебана! — не вытерпев, пробасил Баджи, хлопая ладонями по столу. Парни тут же умолкли. — Нет у меня никакой девушки, отъебитесь! Мне просто домой надо, вот и все.

— Хорошо, как скажешь, Баджи-кун, — поспешил разрядить обстановку Доракен, кидая на остальных парней предупреждающий взгляд. — Пошли тогда, выйдем вместе.

И, попрощавшись с друзьями, они покинули офис.

***

В ушах монотонно гремел рык мотора, руки мягко гудели от вибрации руля, в волосах играл ветер, скорость текла по венам. Обычно этого всего было достаточно для Баджи, чтобы позволить себе отключиться от реальности, избавиться от навязчивых мыслей и полностью раствориться в моменте.

Но не сейчас.

Сейчас все его мысли были заняты одним. Точнее — одной. Рей.

Осознание пришло, когда Баджи, вместо того, чтобы отправиться с ребятами в ночной патруль, захотел вернуться домой. Все собрание он думал не о полетевших серверах, а о том, смогла ли поужинать Рей, ведь его в этот вечер не было рядом, чтобы отвлекать ее разговорами. Думал о том, как обеспечить безопасность ей, а не клиентам их агентства. Думал о ее кудрявых волосах, источающих аромат яблок, о темно-зеленых глазах, смотревших на мир через призму боли и грусти, о тяжелом детстве и потерянной надежде.

Баджи раздраженно тряхнул головой, выжимая сцепление и прибавляя скорости. Блядство. Она оккупировала его мысли, и это было плохо. Конечно, ему уже было давно не пятнадцать, чтобы всячески отрицать свои чувства, пугаясь их и пытаясь заглушить. Баджи с легкостью принял правду — ему нравилась Рей, это было закономерно, ведь она такая… Такая прелестная, сильная и чуткая. Как Баджи мог в нее не влюбиться? Проблема же заключалась в другом.

Она только что перенесла тяжелые отношения. Будет чудом, если Рей после этого не разочаруется в мужчинах вообще. Так что Баджи со своими чувствами был очень неуместен в данной ситуации. К тому же, он был единственным ее спасением. Нельзя было все портить и ставить ее в неудобное положение.

Баджи затормозил на парковке с громким визгом и на автомате бросил взгляд на окна своей квартиры. Те горели в ночи еле заметным мягким свечением — значит, Рей уже легла спать, оставив включенным торшер в гостиной. С одной стороны хотелось быстрее попасть домой — увидеть ее, почувствовать ее запах, поговорить с ней на глубокие темы. А с другой — идти совершенно не хотелось. Не хотелось видеть ее и осознавать всю безвыходность своего положения, глотать горечь невысказанных слов и тонуть в собственной беспомощности.

Тем не менее, Баджи все же заглушил мотор, жалея, что не мог сделать того же со своими чувствами, и направился домой.

Там было тихо и темно — лишь оставленный гореть торшер мягко разгонял ночные тени, да едва доносящийся с улиц гул витал над тишиной. В гостиной было прибрано — подушки, которые они с раскидали по полу, аккуратно лежали на диванах, а грязная посуда — помыта и расставлена по местам. Баджи подошел к холодильнику, открыл его и с удовлетворением подметил, что Рей все же поела, хоть и совсем чуть-чуть. Продолжая бесшумно ступать, он направился было к своей комнате, но, проходя мимо спальни Рей, остановился. Дверь была приоткрыта, и Баджи смог уловить едва различимый запах, доносящийся оттуда. Ее запах. Яблоки и чистота.

Не в силах противиться своим желаниям, он все же осторожно отодвинул дверь в сторону, заглядывая в комнату. Рей спала на боку, повернувшись к нему лицом. Доносящийся из гостиной тусклый свет упал на нее. Собираясь уже закрыть дверь обратно, Баджи последний раз огладил ее своим взглядом, прежде чем уйти, как вдруг…

Черт.

Рей спала в шелковой пижамной маечке с тонкими бретелями и свободным вырезом. Из-за положения, в котором она лежала — сложив ладони под голову, — майка слегка съехала вниз, открывая вид на небольшую грудь, что сейчас была сжата руками. А прямо над линией декольте выглядывала совсем тонкая розовая полоска.

Баджи тяжело сглотнул, с трудом отвел взгляд и поспешил скорее покинуть комнату Рей, ощущая, как в брюках становится тесно. Влетев в ванную, он захлопнул за собой дверь и прижался к ней лбом, часто дыша. Что за хуйня? Ему что, двенадцать, чтобы так заводиться при виде края женских сосков и едва прикрытой груди? Может, дело было в том, что у него больше года не было секса? А может, в том, что это была грудь Рей.

Прикрыв глаза, Баджи постарался сосчитать до десяти и успокоить реакцию своего тела. Хотелось прямо сейчас запустить руку в штаны и подарить себе столь долгожданную разрядку, но он не мог. Лишь от одной мысли о том, чтобы сделать это, думая о Рей, становилось мерзко от самого себя. Это было нечестно по отношению к ней, он не мог так поступить. Не после того, что она пережила.

Проклиная всеми возможными ругательствами себя, мужскую физиологию и собственные моральные принципы, Баджи пустил в душе ледяную воду, скинул одежду и поспешил встать под обжигающе-холодные струи, старательно отгоняя от себя соблазнительные видения.

***

Следующие несколько дней прошли для Баджи под видом пытки. Они с Рей продолжали тренировки. И, блять, каждый раз, когда она прижималась к нему спиной, когда брала его в захват или просто нависала сверху, Баджи ощущал, как вот-вот его самообладание треснет по швам, а тело — выдаст с головой. Но он стойко держался, отвлекая себя посторонними мыслями о работе, из-за чего терял концентрацию и умудрился получить пару синяков от Рей. Та, к слову, делала видимые успехи. Начала больше есть, четче отрабатывала приемы, да и вообще стала выглядеть жизнерадостнее. О Баджи же подобного сказать было нельзя — с каждым днем он становился все хмурее и подавленнее. И однажды все скопившееся в нем напряжение дало о себе знать, выстрелив, словно тугая пружина, что натянули по предела.

— Ты совсем рехнулась?! — воскликнул он. — Нет, это даже не обсуждается!

Рей воинственно сложила руки на груди и свела брови к переносице.

— Я не спрашивала у тебя разрешения!

— Ты не можешь вернуться в универ! Этот уебок будет тоже там. Не думала, что он сделает, когда увидит тебя?

— Я не могу прятаться тут вечно! Преподаватели уже задают вопросы!