– Ступайте, приведите проводника из клубного вагона. Может, он знает что-нибудь. Промокашка явно оттуда, – распорядился он.

Проводник, явившийся в сопроводении тормозящего, тщательно осмотрел тело.

– Да, сэр, – согласился он. – Он самый, сэр. Он отдал мне письмо, совсем недавно. Я его положил в ящик, мистер кондуктор, чтобы опустить в Траки.

Говоря это, он рылся в ящике в поисках письма. И не мог его обнаружить. Тем временем из вагона показались любопытствующие пассажиры. Тормозящий позвал кондуктора.

– Вот этот джентльмен утверждает, что он из газеты, кондуктор. Позволить ему войти?

Кондуктор кивнул. Человек из газеты подошел поближе, он был одет в костюм, напоминающий одежду врача. Он показал кондуктору удостоверение. Это оказался корреспондент одной из крупнейших газет, возвращающийся со съемок вестерна. Кондуктор поведал корреспонденту все, что знал об убийстве. Глаза у того так и заблестели. Отличная история: «Убийство в «Маунтин-лимитед». Он уже видел заголовок в газете!

А последние слова Стивена Лэрда – какая тайна скрывается за ними?

– Лэрд сказал еще что-то о глазах, – заметил кондуктор. – Зеленые глаза, насколько я помню. Сразу же, как только я там появился.

Далеко в ночи прозвучал звук свистка. Поезд прибывал в Траки, где телом займутся соответствующие инстанции.

Небольшая группа людей, собравшихся вокруг убитого, стояла молча. Корреспондент быстро строчил телеграмму, чтобы отправить ее со станции.

Но он ничего не сообщил о загадочной красной метке на лбу Стивена Лэрда, ибо о ней и не упоминали.

Эта метка и сейчас еще была заметна, но уже – еле различимо.

При жизни Лэрда она поразила трех человек: проводника, кондуктора и тормозящего. Теперь же, когда Лэрд был мертв, метка исчезала, будто бы соединенная с его душой, а не с телом. Но о ней все забыли.

Проводника отправили назад в вагон. В газеты сообщили, что на человека напали прямо на платформе обозрения; рядом с ним обнаружили обрывок промокашки. Перед смертью он произнес загадочные слова, а написанное им письмо было похищено. Но из всех вещественных доказательств, обнаруженных после убийства Стивена Лэрда, самой-то важной и была алая отметина! Ибо именно она решила его участь!

Эта отметина была ни чем иным, как отметиной смерти. Теперь смерть восторжествовала, а ее отметина – будучи ненужной, исчезла.

ПРОШЛО НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ со дня смерти Стивена Лэрда, пассажира «Маунтин лимитед». Этот случай произвел настоящую сенсацию, но, за отсутствием улик, тайна вскоре была предана забвению.

В Сан-Франциско наступил вечер. Высокий, хорошо одетый человек вошел в вестибюль отеля «Альдебаран» с легким чемоданчиком в руках. Он приблизился к регистрационной стройке. Клерк обратил внимание на имя гостя: совсем как псевдоним – Генри Арно.

– Какой номер желаете, мистер Арно? – спросил клерк.

– Я бы предпочел на последнем этаже, – последовал ответ.

Клерк просмотрел список свободных номеров. «Альдебаран» был второразрядным отелем, поэтому никогда не был заполнен на все сто процентов. Но ввиду расположения в шумном и оживленном районе к северу от Рынка, комнаты на верхних этажах обычно были заняты. Вот и на сей раз лишь один номер на восьмом этаже пустовал. Это был последний этаж. Клерк пропустил его.

– Я, может быть, могу подыскать вам что-либо на седьмом…

– Нет, – отрезал Арно, замотав головой. – Мне нужно поселиться как можно выше. Если ничего больше нет, поищу в другом месте.

– Подождите минутку! – воскликнул клерк. – Вот, пожалуйста… комната 806. Отличная комната, мистер Арно.

Гость был очень доволен и сейчас же протянул чемодан коридорному. Клерк еще раз назвал номер комнаты, и Арно направился к лифту. Клерк пожал плечами.

Номер 806 пустовал по вполне объяснимой причине. Несколько дней назад его занимал не кто иной, как Стивен Лэрд. Он покинул отель как раз накануне своего выезда в Чикаго на злополучном «Маунтин лимитед».

Полиция Траки обнаружила в кармане Лэрда конверт с номером комнаты и названием отеля, где он проживал в Сан-Франциско.

Так что полиция уже на следующее утро позвонила в «Альдебаран», намереваясь обыскать номер: вдруг в нем отыщутся важные улики. Впрочем, таковых не обнаружилось, но клерк получил предписание никого не заселять туда в течение нескольких дней.

Некоторое время уже прошло, и все равно номер 806 не предлагался постояльцам, если только причина заполучить его не будет слишком серьезной. Генри Арно, к примеру, настаивал на том, чтобы поселиться именно на восьмом этаже, а там остался только этот номер.

Клерк внимательно осмотрел вестибюль. Он хотел убедиться, что его разговор с клиентом о номере 806 не привлек ничьего внимания. Вдруг кто-то из постояльцев «Альдебарана» заговорит о том, что, дескать, Стивен Лэрд жил в этом номере как раз перед своей гибелью.

Один из постояльцев с газетой в руках покидал вестибюль, остальные вообще занимались кто чем, не проявляя ни малейшего интереса к происходящему.

А тем временем Генри Арно добрался до номера 806. Комната располагалась в самом углу. Одно окно выходило на улицу, другое – во двор.

Номер был маленький, без ванной. В углу – большой платяной шкаф. Единственный современный предмет интерьера – настольная лампа на прикроватном столике. Но Арно вовсе не выглядел разочарованным. Он щедро заплатил коридорному и тщательно запер за ним дверь.

Потом уселся в кресло рядом с кроватью. Достал из кармана плаща старую газету. Развернул ее, и сразу его взгляд уперся в статью, посвященную смерти Стивена Лэрда. В абзаце, который он начал читать, пересказывались предсмертные слова Лэрда, которые запомнил кондуктор.

Что означала таинственная «литера А»? Настоящая тайна. Газетная статья также упоминала конверт с номером 806 в отеле «Альдебаран».

При этом Генри Арно улыбнулся. Именно поэтому он нынче находится здесь, в этом самом номере, а вовсе не случайно!

При свете лампы было отчетливо видно лицо читающего, удивительное своими, словно вышедшими из-под резца ваятеля, чертами.

Они придавали всей его внешности выражение невозмутимого, ледяного спокойствия. О возрасте его тоже нельзя было сказать ничего определенного. Может быть, лет сорок, но эта цифра была слишком уж приблизительной.

Он словно носил маску – совершенную, без единого изъяна, и сейчас, при ярком свете, это выглядело особенно явно – не то, что у регистрационной стойки. Лишь глаза оживляли это удивительное лицо-маску совершенного идола. Они прямо-таки мерцали, излучая какую-то тайну. Генри Арно медленно поднял руку и направил свет лампы на кровать. Теперь вся остальная часть комнаты погрузилась в темноту. Никаких следов человека.

Генри замер в кресле, не шевелясь, и внимательно глядел в окно.

В нескольких кварталах отсюда он увидел ярко освещенное пространство, возможно, самое странное и удивительное – сан-франциский Чайнатаун.

Фонари на кривых, густо населенных улочках, несли в своем свете ауру Востока. Это было самое крупное зарубежное поселение китайцев.

Вывески с китайскими иероглифами освещались электрическим светом. Впрочем, с ними соседствовали английские слова. На одной такой вывеске и сосредоточился взгляд Генри Арно. Вывеска гласила: «Театр Мукден».

Сама по себе вывеска выглядела весьма экзотично. Ряды горящих фонариков, образующих фигуру дракона, поднимались снизу, достигая сверкающего шара наверху вывески. Над ними горел еще один круг из желтых фонариков.

И в самом центре круга горели два больших, ярко зеленых фонаря. Они, казалось, бросали вызов человеку, наблюдающему за ними из окна отеля.

Любому человеку с воображением – а у Генри оно было – могло показаться, будто эти зеленые огни устремлены прямо на него!

Щелк! Лампа повернулась и теперь освещала комнату. Генри Арно поднялся с кресла, прошелся по комнате, повесил плащ и жилет, отстегнул воротничок и снял галстук. Заказал в номер воды со льдом.