Тьма рассмеялась жутким воющим смехом.

  – Так теплее, – объяснила она и добавила непонятное: – Да и с глазом разобраться гораздо проще.

  Газовый факел выметнулся вперёд, охватив голову Романа холодным пламенем, и он почувствовал, как в ране что-то зашевелилось и стало давить и распирать изувеченную глазницу, словно там зародилась опухоль и теперь стремительно росла, вылезая прямо на лицо. Вспомнилось, как бабушкино тесто для пирогов поднималось из кастрюли огромной толстой шапкой, скидывало крышку и иногда даже вываливалось на стол.

  – А потом бабушка делала вот так, – вдруг прогудела Тьма, пригасив факел, и чьи-то невидимые руки принялись обминать "опухоль", заставляя её уменьшиться и вернуться обратно в глазницу.

  Как только это произошло, перья тоже скрутились обратно в "шерстинки" и втянулись под кожу, а что там с птичьими лапами, Роман посмотреть не успел – очнулся, лёжа на дне земляной ямы. Двигаться и говорить он всё ещё не мог, глаза по-прежнему были закрыты повязкой, а змейки струились теперь в обратном направлении, быстро выбираясь из-под одежды, чтобы покинуть тело. Потом его снова взяли на руки и понёсли сквозь лес.

  Испытав на себе действие той самой новейшей экспериментальной супертерапии, которую некоторое время назад применяли к раненой из арбалета пациентке, Роман искренне надеялся, что поймал тот самый шанс, которого так долго ждал! Начало пути наверх! Раз Всеволод предоставил ему столь необычное лечение, значит, хочет подготовить себе соратника из преданных "Компании" людей, а Кафтырёв уже вполне доказал свою лояльность.

  Возможно, мечтал он, его тоже планируется улучшить, сделать подобным Всеволоду сверхчеловеком! И тогда он постигнет чёрную магию Крылатой Тьмы и сам сможет творить такое же волшебство...

*

  Из леса Романа привезли не на рабочее место, а домой, где Всеволод помог ему вымыться, переодеться и, оставив на несколько дней еды и питья, велел брать и употреблять всё это на ощупь.

  – Повязку с глаз снимать нельзя, пока восстановление полностью не закончится! – предупредил он. – Если снимешь раньше времени, произойдёт отторжение!

  – Но при чём тут левый глаз? Он же здоров, зачем его закрытым держать?!

  – Глаза два, а мозг – один, понятно?

  – Ни хрена!

  – Ну, подробнее сейчас сложно и времени нет, могу только сказать, что даже самый слабый свет – неважно, через какой глаз он попадёт, испортит всё, что они сделали.

  – Кто – они?

  – Руководство "Компании".

  – Тьма с крыльями? – решился спросить Роман, искренне надеясь, что уже имеет на это право.

  – Ты что, их видел? – в голосе Всеволода сквозило то ли удивление, то ли недовольство, а может даже испуг – определить, не глядя в лицо, было трудно.

  – Ну, ты ж говоришь, они не только в глазу, но ещё и в мозгу у меня ковырялись, – в надежде вытянуть ещё какую-нибудь инфу, ответил Роман.

  – Ты врач и прекрасно представляешь, как глаза связаны с мозгом, а также знаешь, что такое хирургический ампутационный нож.

  – Длина лезвия малого ампутационного ножа сто двадцать миллиметров, – мрачно констатировал Кафтырёв, ясно представив рентгеновский снимок своего черепа с ножом, воткнутым в глазницу по самую ручку.

  – Вот и радуйся, что твой Паравчук не схватил большой! Сиди спокойно дома и жди, когда вырастет новый орган зрения и его связь с мозгом полностью восстановится. И не вздумай снимать повязку!

  – А сколько сидеть-то?

  – Дней пять минимум, а там видно будет.

  – Да кому видно-то? Как я, не снимая повязки, пойму, что глаз восстановился?

  – Поймёшь, они наверняка об этом позаботились, так что просто жди, ясно?

  – Как-то не очень, – разочарованно пробурчал Роман.

  – Хорошо, я запрошу у руководства подробности. Зайду дня через три, ещё еды тебе принесу, тогда и поговорим.

  Было слышно, как он поднялся и пошёл к двери.

  – Захлопни там за собой, пожалуйста! – крикнул Кафтырёв вслед.

  – До встречи! – уже с порога откликнулся Всеволод и саданул дверью так, словно с петель снести собирался.

  – Болван! – беззвучно ругнулся Роман и прямо так, не раздеваясь, завалился на кровать.

  Прошло три дня, но Всеволод не явился. Возможно, он звонил, да аккумулятор наверняка сел, а на ощупь свой телефон Кафтырёв так и не нашёл. Снимать повязку он боялся, и когда принесённая начальником еда закончилась, нашарил в кухонном шкафчике чай, кофе и даже завалявшуюся пачку печенья, так что протянул на этом ещё пару суток, попутно разбив чашку, блюдце и крышку от заварочного чайника.

  В ночь на шестой день ему приснился кошмар: будто в раскуроченный правый глаз влезает чёрная змея и начинает пожирать мозг, от чего перед глазами полыхает радужное сияние. Утром Роман обнаружил, что видит это сияние и наяву, несмотря на закрытые повязкой глаза. Образование переливалось разными цветами, формой походило на физическое тело и постоянно плавало рядом с ним, не отдаляясь больше чем на полтора метра. Пока он его рассматривал, размышляя, не знак ли это, чтобы снять наконец повязку, раздался звонок в дверь. Шаря руками по стенам, ударяясь о мебель и временами со звоном и громким стуком роняя что-то на пол, Роман добрался до входной двери и увидел ещё одно переливавшееся разными цветами образование.

  – Эй, доктор! – раздался из-за двери голос. – Ты в порядке?

  – Кто там?

  – Это Китаец, открывай!

  Второе световое пятно вплыло в квартиру и коснулось того, что болталось рядом с Кафтырёвым. В голове Романа сразу же всплыл образ узкоглазого широколицего парня, бледного от кровопотери.

  – Ножевое ранение в плечо – я помню!

  – Да-да, ты штопал меня с месяц назад, открывай, не то я сам...

  – Не надо, – Кафтырёв нащупал наконец ручку замка и отпер дверь.

  – Твою мать! – удивился Китаец, увидев перебинтованную голову доктора. – Это кто ж тебя так?

  – Да ассистент мой, Паравчук. А тебя что, Всеволод не предупредил?

  – Не-е, сказал просто: привези доктора. И адрес твой дал.

  – Вообще-то он сам обещал зайти ещё два дня назад, но не явился. Странно всё это...

  – Согласен. Сейчас вообще много странного. Да и сам Всеволод тоже как будто... не в себе малость.