Судя по числу боевиков с пулевыми и ножевыми ранениями, а также количеству человеческого материала для экспериментов, организация-работодатель использовала самые передовые технологии и была очень могущественной. Руководила ею группа весьма интеллектуально одарённых, влиятельных лиц с широкими финансовыми возможностями, но, как все истинно крутые люди, они держались в тени и крутизну свою не афишировали. Кто они, откуда и какова их конечная цель, Кафтырёв за восемнадцать месяцев так и не понял, но осознал, причём в полной мере, что такое настоящая сила, перед которой он – впервые в жизни! – готов был склониться, дабы когда-нибудь стать её частью. Это было возможно – он чувствовал и не хотел упустить свой шанс, однако и лезть на рожон, демонстрируя собственные амбиции, опасался – это тебе не дураки в больницах и поликлиниках, где он раньше работал! – раздавят, если что не так, как клопа, и даже не заметят. Нет, здесь надо было действовать аккуратно: работать с полной отдачей и не совать нос, куда не следует, тогда со временем могло что-то и выгореть...

  Однажды ему привезли на перевязку девушку, раненную арбалетной стрелой в грудь. Характер и расположение раны не оставляли сомнений, что сердце пробито насквозь, поэтому пациентка должна была умереть сразу, прямо там же, где её подстрелили. Однако она оставалась живой, хоть и без сознания! Кафтырёв не мог скрыть своего великого потрясения и попросил объяснений. В ответ ему сказали, что к ней сразу же применили новейшую экспериментальную супертерапию, и теперь требуется только менять повязки и проверять, как протекает заживление. Девушку, без всяких дополнительных реанимационных процедур, оставили на ночь под капельницей, а на следующий день она уже очнулась и даже разговаривала! Такой невероятной и скоротечной регенерации Роман никогда в жизни не видел – это походило на колдовство, чёрную магию! Жутко хотелось узнать, в чём секрет, но Кафтырёв всё же сумел заставить себя не пуститься в собственные, не санкционированные "Компанией" исследования и, когда пациентку забрали и увезли, вздохнул с облегчением.

  Девушку сопровождал человек, очень похожий на непосредственного начальника доктора, Всеволода: такой же сильный, немногословный и – это чувствовалось прямо на уровне инстинктов – крайне опасный, поэтому Роман искренне надеялся, что не произвёл впечатления излишне любопытного человека с чересчур настойчивым интересом к делам "Компании" – подобные люди всегда быстро и бесследно исчезали. Роман подозревал, что их удаляли не только с работы, но и вообще из жизни, поэтому очень боялся попасть под подозрение и старался всячески демонстрировать верность правилам.

  В отличие от своего молодого и не в меру активного ассистента Паравчука, который вдруг шепнул доктору, что их непосредственный начальник Всеволод – не тот, за кого себя выдаёт. Что личность его точно фальшивая, была украдена, а сам он откуда появился, неизвестно. Притом физически и умственно он намного превосходит обычного человека, почти не спит, никогда не болеет и не стареет, а значит, скорее всего, модифицирован генетически. И этот ГМО раз в пять дней выезжает загород (ассистент даже умудрился разузнать, какой это километр от Москвы) и ходит куда-то в глухой лес – видно, там находится секретный штаб или база "Компании". Паравчук наивно предложил Роману подготовиться и в следующий раз втихую проследить за Всеволодом, чтобы выяснить, где расположена база и чем занимается организация, на которую они работают: вдруг это террористы?! Кафтырёв согласился, но только для виду, а сам тут же пошёл и сдал помощника тому самому "ГМО", то есть Всеволоду.

  Когда Роман, в сопровождении начальства, вернулся на своё рабочее место, ассистент, догадавшись, что доктор сделал, неожиданно бросился на него с ампутационным ножом и успел воткнуть лезвие в правый глаз, прежде чем "ГМО" его обезвредил. Как это произошло, Кафтырёв уже не видел, он помнил только собственную адскую боль, ужас, потоки крови на лице и страх смерти.

  От шока он потерял сознание и очнулся, когда Всеволод легко, словно ребёнка, нёс его на руках. Боли в изувеченном глазу не чувствовалось, наверное, его накачали обезболивающим. Голова была обмотана бинтами, Роман ничего не видел, но слышал хруст веток, крики птиц и шелест листвы, лица касался свежий ветер, пахло травой и грибами. Ни шума машин, ни голосов, похоже, они были где-то на природе. В лесу? – догадался он и подумал, что его зачем-то несут на ту самую базу, о которой говорил ассистент. От размеренной поступи Всеволода Романа укачало, он провалился в полудрёму и очнулся, когда тот положил его на что-то прохладное и твёрдое. Земля?! – удивился Кафтырёв, почувствовав ладонями влажные комочки грунта. Он вытянул руки в стороны и, наткнувшись на стенки с торчавшими из них корнями, тут же покрылся холодным липким потом.

  – Могила? – в ужасе прошептал он.

  – Лежи, не дёргайся! – велел Всеволод и зашуршал чем-то непонятным, отчего на шею Романа посыпалась земля – его хоронили заживо!

  – Нет!! – заорал он и попытался вскочить, но "ГМО" грубо толкнул его обратно, придавив грудь коленом.

  – Нет, не надо, пожалуйста! Я же ничего не сделал, я доложил, я...

  – Заткнись, работать мешаешь!

  В локтевой сгиб что-то впилось, и Роман потерял возможность двигаться. Колено отпустило его грудь, снова раздалось шуршание и на руки посыпались мелкие крошки земли – похоже, Всеволод вылезал из ямы. "Не убивайте, я ещё могу быть полезен!" – хотел прокричать Кафтырёв, но способность говорить и вообще издавать какие-либо звуки тоже пропала. Остался только животный ужас от мысли, что сейчас лопата за лопатой начнёт падать земля, пока не погребёт его под собой, лишая воздуха, и Роман умрёт в страшных мучениях.

  Он внутренне сжался, ожидая удара комков в грудь или в лицо, но вместо этого по телу поползло что-то холодное, скользкое, гибкое. Змеи?! О господи, да за что?!

  – Ничего не бойся! – раздался сверху голос Всеволода. – Просто расслабься и жди – всё будет нормально.

  Змеи – нет, скорее змейки или змеёныши, ибо были они тонкие и юркие, – шмыгнули под одежду и заструились по рукам, груди, шее и подбородку. Когда они проникли под повязку, Роман, если б мог, забился и завопил бы как сумасшедший, но ни одна мышца по-прежнему его не слушалась, так что оставалось только лежать, не в силах противиться тому, как змейки залезают в нос, рот, уши. Кафтырёву казалось, они ползут по его мозгу, среди извилин, чёрными ручейками стекаясь изнутри прямо к раскуроченному глазу.

  Когда они добрались до раны, Романа накрыла тьма: она была живой и колыхала тысячей чёрных крыльев, смотрела прямо в душу горящим, как факел газовой горелки, синевато-красным оком. Кафтырёв оказался прямо напротив, нагой и жалкий, он трясся от лихорадочного озноба, из рваной раны на лице лилась кровь.

  – Перестань дрожать! – приказала Тьма слаженным хором из миллиона голосов и чуть шевельнула крыльями, посылая гостю лёгкий ветерок – он коснулся плеч, груди и спины, и голая кожа покрылась тёмными мурашками, из которых сразу проклюнулась щетина. Я обрастаю шерстью?! – изумился Роман, но тут вылезшие сантиметров на десять "шерстинки" вдруг распустились, и он оказался плотно покрыт чёрными перьями от шеи до колен, а ниже... – он испуганно вскрикнул, увидев – вместо человеческих голеней и стоп – птичьи лапы.