– А вы знаете, сколько стоит лицензия? – вопросом на вопрос отвечал Пётр Васильевич. – Сто тысяч долларов только в карман.

– Ого, – изумился Игорь, – больше, чем квартира.

Бывшую квартиру Гаценко с окнами на сонный Фурманный переулок «Инвестком» продавал за восемьдесят тысяч долларов. Наверное, можно было и дороже, потому что покупатели нашлись практически сразу – центр, да ещё тихий. Правда, первая покупательница, тёртая дамочка-риэлтор, отпала сразу, как только узнала, что квартира в собственности у юридического лица.

– Знаю я эти инвесткомовские штучки, идёмте. – Она подхватила своих клиентов под руки и увела, как детей от Бармалея, даже не попрощавшись.

Минут через пятнадцать, однако, приехали новые на «Лендровере». Несколько странная парочка. Он, немолодой, лет за семьдесят, но крепкий, она – девчонка, лет немногим больше двадцати. Мужчина протянул визитку, из которой следовало, что перед Игорем гендиректор «Монтажспецстроя», Герой Социалистического Труда и председатель организации ветеранов Александр Гаврилович Терёхин.

– Карина – наш важный партнёр, – сообщил Александр Гаврилович, – мы решили ей помочь.

Карина Морозова, недавняя жительница Краснодарского края, осмотрев квартиру, не сумела скрыть восторг. Она что-то шепнула старшему партнёру, тот моментально сообщил Игорю:

– Берём. За сколько времени можно оформить?

– Неделя на подготовку сделки и ещё неделя на регистрацию.

– А побыстрее нельзя? – Александр Гаврилович, судя по всему, сгорал от нетерпения.

– Нет. Нужно подготовить документы.

– Только больше никому не показывайте.

– Конечно. Зачем? Как только внесёте аванс, пять тысяч долларов, квартира, можно считать, ваша.

– Можно сразу начать ремонт?

– Да уж потерпите две недельки, Александр Гаврилович, – попросил Игорь.

– Сегодня попозже Карина вам позвонит. Насчёт завтрашнего аванса. Мне самому не очень удобно, – замялся Александр Гаврилович.

На следующий день Александр Гаврилович Терёхин с Кариной прибыли на Новый Арбат и Ирина Шотаевна лично приняла аванс. А ещё через два дня Игорю позвонила Карина.

– Игорь Григорьевич, – сообщила она, – я уезжаю и покупать квартиру не буду. Извините, – она почти плакала, – я ещё что-нибудь вам должна?

– Вы же внесли аванс в размере пяти тысяч долларов, – удивился Игорь.

– Это внёс Александр Гаврилович.

– Какая разница. Он внёс от вашего имени. Аванс мы не отдадим. – Игорь почувствовал к Карине искреннюю симпатию. Молоденькая, красивенькая, наивненькая, какой уж там важный партнёр, не решилась продаться за квартиру старому козлу. Испугалась. Если Терёхин откажется от покупки, останутся лишние пять тысяч долларов.

Терёхин позвонил через час.

– Игорь Григорьевич…. – он замялся, – такое дело. Карина решила уехать, обиделась… дурочка… Я могу забрать аванс?

– Нет, Александр Гаврилович. Договор подписан с Кариной. К тому же авансы вообще не возвращаются, на то они и авансы. Формально к этим деньгам вы вообще не имеете никакого отношения.

На той стороне послышалось сопение, потом Терёхин тихо спросил:

– А если я решу купить квартиру для себя?

– Думаю, это возможно. Только надо согласовать с Ириной Шотаевной.

– Я дам ей лично тысячу долларов, – прохрипел на другом конце Терёхин.

Игорь хотел сказать: «разделите лучше пополам», но, пока он решался, Терёхин положил трубку.

На следующий день в сопровождении сразу двух женщин, бухгалтера и юриста, Александр Гаврилович прибыл в «Инвестком» переписывать договор. Скорее всего, он действительно вручил Барзани тысячу долларов, потому что женщины – юрист и особенно бухгалтер – устроили с Ириной Шотаевной бурную перепалку и обзывали мошенницей. В результате новый договор едва не сорвался, но в конце концов всё утряслось. У Игоря на память о сделке и о незлобивом Герое Соцтруда осталась книжка «Как сделать и как не потерять свои деньги» не очень известного американского автора с размашистой благодарственной записью Терёхина.

Фортуна продолжала благоприятствовать. Среди тех, кого Игорь обзвонил, чтобы найти варианты на выкуп, была и Татьяна Федотова. Когда-то Татьяна, преподаватель математики и информатики, проходила риэлторские университеты у Игоря в «Жилкомплексе». В те дни она начинала жизнь заново. Её муж, доктор экономических наук, проработав чуть больше двух лет в администрации президента, поражённый масштабами тамошней коррупции – чуть ли не каждый чиновник помимо государственных и значительно выше государственных заботился о собственных коммерческих интересах, крышевал и покровительствовал; в администрации нередко можно было встретить разные тёмные личности вроде Отари Квантришвили[92], Семена Могилевича [93], Лучанского[94] или даже Сильвестра с дипломатами, а то и с чемоданами, набитыми долларами; там в глубокой тени решали свои делишки олигархи; за деньги готовили разные письма, распоряжения, решения и указы, лоббировали нужные разным кланам законы; шла бойкая торговля местами, льготами и освобождениями от налогов; приватизировали право распоряжаться Россией, раздавали указания губернаторам, сколько голосов те обязаны собрать за Бориса Ельцина, – так вот, Татьянин муж, далеко не ангел, но чужой и возмущённый зритель на пиру нечестивых, как рассказывала Татьяна, решил сбежать от греха подальше и отправился в США преподавать в университете примерно за год до президентских выборов 1996 года и там потерялся, то есть начисто забыл о существовании Татьяны, растворился в далёкой Америке, так что соломенной супруге пришлось учиться самой зарабатывать на жизнь. Преподавательских денег ей со студентом-сыном сильно не хватало. Зато ученицей в риэлторском промысле Татьяна оказалась прилежной и талантливой, не только легко усвоила нехитрые премудрости работы с комнатами, но и очень скоро стала чёрным маклером. Перед Игорем у неё имелось неоспоримое преимущество: Татьяна оказалась чрезвычайно разговорчива и приветлива, часами могла сидеть на телефоне, а потому вскоре у неё образовалось множество знакомых, таких же чёрных маклеров, как и она, и целый интернационал аферистов. Сама Татьяна работала честно. Она только продавала квартиры – иногда от многочисленных знакомых, но нередко и от квартирных жуликов. Что с квартирой происходило раньше, до неё, Татьяна предпочитала не интересоваться.

На сей раз Татьяна Федотова, как всегда благожелательная и разговорчивая, предложила Игорю:

– У меня есть знакомая, Любовь Михайловна, у неё всегда имеются квартиры для выкупа. Работает с цыганами. Раньше была мастером на атомном производстве на Урале. Если хотите, я вас познакомлю. С первой сделки мне тысячу долларов.

– Конечно, – обрадовался Игорь. – Как я её узнаю?

– Самая маленькая, страшненькая и старенькая, – сказала Татьяна, – не ошибётесь.

Встреча состоялась на следующий день. Татьяна описала точно: Любовь Михайловна оказалась малорослой и согнутой, лицо в морщинках, как печёное яблоко, седые спутанные волосы, на ней было старенькое пальтецо, но при этом, несмотря на возраст, чрезвычайно энергична, неприхотлива, бывало, как позже узнал Игорь, ночевала на вокзалах, чтобы успеть к раннему поезду, работала чуть ли не сутками, делала по несколько сделок сразу, ходила так быстро, что Игорю приходилось за ней чуть ли не бегать. С виду Любовь Михайловна казалась простовата, но вскоре Игорь убедился: себе на уме, соврёт – не моргнёт.

– Я хоть и с цыганами, – сразу заверила Любовь Михайловна, – но у меня всё чисто. Я человек дисциплинированный, двадцать пять лет оттрубила мастером на атомном производстве. У меня в подчинении было шестьдесят мужиков, я всех их знаете как держала! У нас нельзя было пить на производстве. Я за всеми смотрела, за всех отвечала, как мама. В Екатеринбурге у меня осталась дочка. А в Москве торчу из-за сына, у него тяжёлое заболевание: эпилепсия. В Москве врачи лучше. И с лекарствами проще.