– Да, – оживился Дмитрий Петрович. – Правильно! Только идея должна быть еще и общенациональной, и общегосударственной.
Медленно, но четко формировал он в нашем сознании понимание, что объединительная идея нужна любому устойчивому демократическому государству. Она словно инстинкт самосохранения. Когда есть – государство четко функционирует и контролируется гражданским обществом. Когда такой идеи нет – государство распадается. В этом суть того, что называется общественным договором, который может быть одним из путей разработки общенациональной идеи для решения конкретных проблем будущего.
В конце семинара профессор Зеркин, улыбаясь, вспомнил поучительный пример с цыганом, который пришел на исповедь к священнику. Тот его спросил о том, знает ли он десять заповедей человеческих. Талантливо, образно обрисовал ответ цыгана Хосе Ортега-и-Гассет, испанский философ XX века, в социально-философском трактате «Восстание масс»: «Хотел было выучить, да в таборе поговаривают, что их скоро отменят».
Если нынешнего студента спросить, знает ли он методы анализа современных проблем демократии, которые разработал профессор Дмитрий Петрович Зеркин, то, вероятно, он ответит так же, как и тот цыган.
Спасибо, учитель!
После окончания учебы в ВПШ мое сотрудничество с Дмитрием Петровичем продолжилось. Вдохновленная его примером, я рассталась с практической журналистикой и пошла в науку. Защитила кандидатскую и докторскую диссертации. Стала профессором. Позже мы вместе с Зеркиным работали в Северо-Кавказской академии государственной службы. Дмитрий Петрович всегда поддерживал меня. И эта моральная поддержка очень помогала в трудную минуту.
В девяностые годы при обсуждении моей докторской диссертации на кафедре «Теории и практики журналистики» РГУ возникли противоречия. Некоторые коллеги высказались против взятой для исследования темы «Тенденции развития региональной системы телекоммуникаций». Поникшая, я пришла к своему учителю с просьбой прочитать мой научный труд и высказать свою точку зрения. Дмитрий Петрович, взяв в руки внушительного объема работу, недоверчиво посмотрел на меня и сказал, что был удивлен и обрадован, когда несколько лет назад я защитила кандидатскую диссертацию. Но докторскую? Он с сомнением стал листать работу. Потом произнес: «Ладно! Прочитаю!».
На следующий день, после окончания занятий, выходя из здания факультета, я увидела коляску и сидящего в ней учителя. Он бережно держал в руках мою диссертацию. Улыбаясь, Дмитрий Петрович поздравил меня и сказал, что следует без сомнения её представлять на защиту. А потом добавил, что если бы раньше мог прочитать о некоторых коммуникационных процессах, исследованных в моей диссертации, то иначе сформулировал бы некоторые выводы в своих работах. Такой похвалы я еще ни разу не удостаивалась.
Спасибо тебе, дорогой Учитель, что ты был в моей жизни!
Хрупкая женщина с твёрдым характером
Прекрасен мир небес творенье,
В нем мудро все, как проявленье
Могучей воли и ума.
Красивы солнце и луна,
И птицы в небе, рыбы в море,
Травинка каждая на поле,
Восход, закат и тишина,
Но только женщина одна их краше и милее…
Аристотель
Течет жизнь как полноводный Дон. Уходят безвозвратно годы. Только для Прасковьи Филипповны Руденко возраст не имеет значения. Всю жизнь она была прекрасна. Приятный голос. Слегка застенчивая красивая улыбка. Мужчины терялись в ее присутствии. Богиня! Да только не во внешности было дело. Обаяние Прасковьи Филипповны шло изнутри. Какой-то магнетизм исходил из ее глаз. И когда посмотришь на нее со стороны, не сразу поверишь, что у этой хрупкой обаятельной женщины железный характер. И не сломить ее ни врагам, ни жизненным невзгодам.
Хлебнула лиха Прасковья Филипповна… Семнадцатилетней девушкой она помогала раненым бойцам на Мамаевом Кургане. Потом были другие бои, новые подвиги. Только слишком мало мне рассказывала о них Руденко.
– Да что я? – вздыхая, отвечала на расспросы. – Это народ наш герой. Он выстоял и победил!
О войне мы говорили не часто. Тема возникала обычно в то время, когда в стране чествовали ветеранов. Но порой этот привычный порядок давал сбой: где-то чиновники обидели ветерана, кто-то из руководителей нелестно отозвался о заслугах советских полководцев. С этим мириться Руденко не могла.
– А что вы знаете о войне? – начинала она беседу с таким человеком.
– В атаки ходили? Раненых под огнем выносили? Холод и голод терпели месяцами?
Глаза Прасковьи Филипповны в эти моменты метали молнии. Она кипела от негодования. И я «кипела», если становилась очевидцем таких бесед. Мы словно оказывались на одной волне жизни. А сколько их было подобных волн! Много. Очень много.
Активная жизненная позиция. Как она ценилась во времена социализма! А сколько доставляла проблем?! Не можешь пройти мимо чужого горя? Не проходи! Ищи выход, помогай! И Руденко помогала. Хлопотала за детей-сирот. Просила помочь вдовам фронтовиков. И при этом не переставала учиться и работать. Тяга к знаниям сохранялась у Прасковьи Филипповны всю жизнь. Была убеждена, что остановка в раз витии обязательно ведет к деградации человека. А разве у государств не так? И они, перестав развиваться, исчезают с политической карты мира. Диалектика. Умные люди ее не забывают.
Однажды заглядываю в кабинет Руденко, которая в то время руководила Курсами повышения квалификации партийных и советских работников при Ростовском обкоме КПСС. Никого…
– А где же Прасковья Филипповна? – интересуюсь у секретаря.
– Ищите в библиотеке. Готовится к лекциям. К тому же новые выпуски журнала «Коммунист» пришли. Ей интересно, что там новенького напечатали?!
«Быть в курсе событий», «Идти в ногу со временем»… Эти призывы для Руденко не были формальностью. Да и понятно почему? Если ты не в курсе новых веяний в политической жизни страны и партстроительстве, то чем удивишь партработников, которые приезжают на курсы повышения квалификации со всего юга страны. Пытливые и острые на язык, они своими вопросами могли поставить в неловкое положение даже опытного лектора. И ставили, сами того не желая…
Когда Прасковья Филипповна слышала о таких случаях, она улыбалась.
– А что же вы хотите? – говорила коллегам. – К нам приезжают зрелые, состоявшиеся в профессии люди. Они пустословия не терпят. Серьезно готовьтесь к разговору с ними. Наша задача – помочь им использовать передовые методы теории партстроительства на практике.
В то время я заведовала на курсах повышения квалификации учебной частью. В силу служебных обязанностей посещала лекции и семинары, которые проводили преподаватели. Бывала и на занятиях Руденко.
Она входила в аудиторию легко, даже стремительно. Одета «с иголочки»! На лице приветливая улыбка.
– Здравствуйте, товарищи! – мягким, почти бархатным голосом приветствовала слушателей. И они начинали улыбаться в ответ. Самопроизвольно. Словно бы солнечный луч коснулся их глаз, а слух уловил неожиданно приятный обволакивающий звук. Все, контакт с аудиторией установлен!
Занятия Прасковьи Филипповны запоминались надолго. Ее слова были точны, как стрелы Робин Гуда, а рассуждения всегда отличались глубиной мысли. Это важно в любые времена и для любого преподавателя. Во времена же перемен это важно вдвойне.
Шли восьмидесятые годы. Страна входила в перестройку. Странный период, который я, например, считаю разрушительным. Он поколебал основы государства, в качестве которых выступало марксистско-ленинское учение. И даже авария на Чернобыльской АЭС, с моей точки зрения, результат пресловутой перестройки. Чувство ответственности за свои поступки у людей таяло как снег весной. Начиналась пора экспериментов и предательства. Не все тогда ощутили это в полной мере, а вот Прасковья Филипповна об этом говорила открыто. Она была прозорливым человеком. Да только жизнь есть жизнь. И она заставляла Руденко колебаться вместе с линией партии.
