Тиш оборвала его, пресекая в зародыше бессмысленный разговор.

— Быть более счастливой, если бы ты мне помогал, — закончила она за него. — Но раз уж тебя не было, то я делала это без тебя и буду рада сделать снова, если понадобится. Но теперь ты на свободе, и мы можем продолжить вместе. Завтра ты начнешь с того, что починишь дыру за стиральной машиной, о которой мой дядя всё время забывает. И мне бы очень хотелось, чтобы ты закрыл вентиляционное отверстие сушилки, потому что я трижды выбегала из дома, увидев, как оттуда выползает паук. — Тиш содрогнулась, чуть не упав с мотоцикла. — И можешь называть меня странной, но мне понравилась мысль о тебе как о надзирателе. Может, стоит купить шляпу, когда в следующий раз поедем в Месу? О, и полицейскую дубинку в виде… ну, ты понял.

Джош издал слабый смешок, и Тиш продолжила болтать.

— Хотя я только сейчас свыклась с мыслью, что ты будешь моим Хозяином, так что другой титул мог бы подтолкнуть меня к этому. Ты же не собираешься называть меня Джинни и притворяться, что ты космонавт (Отсылка к фэнтезийному телесериалу «Я мечтаю о Джинни»)?

Джош усмехнулся и прикусил кожу на внутренней стороне её руки.

Тиш улыбнулась, радуясь, что смогла его отвлечь.

— А теперь, если не возражаешь, оберни нас чехлом от мотоцикла и отнеси меня в дом. Ноги совсем не держат. 

Немного позже, после душа, Тиш уложили на постель Джоша, в его комнате, в его доме. Сам он улёгся рядом.

— Лицом к окну.

Тиш перекатилась к нему спиной, снимая с волос резинку.

— Парни бы хохотали до упаду, если бы знали, как сильно я хочу уснуть с тобой.

Улыбка, не сходившая с её губ с тех пор, как они вернулись из гаража, стала ещё шире. Тиш снова прижалась к нему.

«М-м-м. Так хорошо».

— Не стоило тащить тебя в душ. Мне нравится запах нашего секса на твоём теле. Нравится, что ты такая грязная. — Он провёл костяшками пальцев по её животу. — Мне стоит оставлять тебя такой, если мы куда-нибудь соберёмся. У меня бы крышу рвало, знай я, что моя засохшая сперма на внутренней стороне твоих бёдер, пока ты заказываешь тарелку супа. Просто потому что я свинья и всё в таком духе.

Её смех прервался широченным зевком.

— Если мы сейчас поедем к Эрни, тарелка супа меня не заинтересует. Я бы заказала бургер и картошку-фри. С соусом. И может ещё луковые кольца. И молочный коктейль. М-м-м.

— Будь они открыты, я бы съездил за едой. Но этот чёртов город ложится спать вместе с солнцем. Хочешь, я тебе что-нибудь приготовлю? Омлет?

Раньше он готовил ей омлет и стоял рядом, пока она не съедала всё до кусочка, а потом провожал в школу. Сердце переполнилось счастьем.

— Нет, спасибо. Я не настолько голодна, чтобы отпускать тебя. Но если хочешь, тогда пойдём.

Не получив ответа, она извернулась так, чтобы они оказались лицом друг к другу на одной подушке. Он посмотрел на неё с мрачным выражением лица и закинул на неё свою тяжелую ногу, пригвождая к месту.

— Ты голоден?

Он покачал головой и ещё крепче прижал к себе.

— Ладно. — Тиш постаралась успокоить его и отвлечь от мрачных мыслей, явно им завладевших. — Ты же знаешь, что я никуда не денусь?

— Нет?

— Да, Джош. Я именно там, где всегда мечтала быть.

Он кивнул, но убеждённым не выглядел.

— Я должен предупредить тебя, что всегда был жаден до всего, что мне принадлежит, но с тобой теперь всё станет только хуже.

Он продолжал смотреть на неё, но мысленно, казалось, был где-то ещё.

— Каждый раз, когда ко мне приезжал Ник, я сидел напротив него и думал, не испортит ли он мне настроение, упомянув, что ты с кем-то встречаешься. С одной стороны, мне хотелось, чтобы ты нашла того, кто будет хорошо к тебе относиться и сделает счастливой. — Он запустил руку под одеяло и начал медленно поглаживать её пупок. — Но с другой стороны, я знал, если мне придётся смотреть, как какой-то придурок, который тебя трахает, расхаживает вокруг, я не смогу сдержаться. Я бы хорошенько надрал ему задницу за то, что смеет прикасаться к моей собственности, пусть я и сам бы не мог этого делать.

Она провела кончиком пальца по его синяку.

— Твоей собственности?

— Да, детка.

Он обладал ею, как же прекрасно, потому что теперь она понимала, каково это — быть желанной. Чувствуя, как тьма, в которой она жила последние три года, наконец рассеивается, Тиш купалась в лучах света своего защитника. Она потянулась и поцеловала его.

— Я люблю тебя, мой господин Джош, — произнесла она у его губ. Он, несомненно, был господином её сердца, и у неё не было причин скрывать это.

Джош ухмыльнулся, разрывая поцелуй.

— Знал, что доведу тебя до такого.

Она хихикнула.

— Ага, около пяти раз.

— Обращайся.

— И ты, — произнесла Тиш, посерьёзнев. — Каждый раз, как появится настроение. И я больше никогда не хочу чувствовать себя так, как когда ты сказал, что займёшься этим с кем-нибудь другим. — Она обхватила пальцами его полутвердый ствол.

— Когда я сказал, что собираюсь позаботиться о своём члене, я имел в виду, что убираюсь подальше от тебя, чтобы успокоиться, чёрт подери. Я не собирался никого трахать. И не делал этого больше пяти лет.

С чувством сладостного облегчения Тиш закрыла ладошками уши.

— Не говори мне такого, потому что я слышу только то, что пять лет назад ты спал с другими женщинами.

Он опустил её руки и снова принялся ласкать живот. Тиш не упустила из виду тот факт, что он сосредоточился на участке между тазовыми косточками.

— Я никогда таким не был ни с одной женщиной. Да и мне тридцать восемь, как, чёрт подери, я бы обошёлся без потрахушек всё это время?

Тиш бросила на него глумливый взгляд.

— Не знаю, но мог бы и постараться воздержаться.

— Я не чувствовал необходимости сдерживать себя, пока ты не выросла и не забралась мне в душу. Господи, Тиш, ты понятия не имеешь, через что я прошёл, когда начал смотреть на тебя по-другому.

Зная его, она могла лишь предположить.

— Мне очень жаль, — искренне проговорила она с виноватым видом. — У меня не было проблем, когда мои чувства к тебе изменились. Ты всегда оставался для меня лучшим, а потом стал еще важнее. — Тон её голоса не оставлял ему ни единого сомнения в искренности сказанного. — Значит, когда тебя забрали, я уже тебе нравилась? Приятно это знать.

— Не хотел, но да, «нравилась». Было жестоким бросать тебя тогда перед клубным домом. Когда ты появилась, а Люк вёл меня к машине, мне хотелось убить твою мать. Только страх в твоих глазах послужил причиной того, что я позволял тебе какое-то время навещать меня.

— И тогда ты заставил Ника прекратить мои посещения, решив, что я о тебе забуду? Глупый мужчина.

— Должен был попытаться. Это был ещё один дерьмовый день, когда мне пришлось сказать тебе больше не приходить. По твоему лицу видел, что ты не собиралась сдаваться, но знал, что увижу тебя только через четыре года. Точнее думал, что так. После этого я полгода вел себя как придурок. Столько раз меня бросали в каменный мешок за стычки с любым, кто вставал поперёк дороги. Так чертовски глупо, — пробормотал он, злясь на самого себя.

— Мешок?

— Одиночная камера.

— Ох. — Тиш подползла поближе. — Мне плохо от мысли, что ты был там один.

— Знаю. — Он подвинулся вместе с Тиш и подложил под голову ещё одну мягкую подушку. — Чёртовы подушки — лучшая вещь на свете. Знаешь, никогда не понимал, когда парни говорили, что в тюрьме их поддерживали мысли об их старухах и детях. Теперь понимаю. Даже без обещания вот этого, — он чуть опустил ладонь и провёл пальцами по её груди, — встреча с тобой была для меня светом в конце туннеля.

Тиш вздохнула и не смогла сдержать счастливую улыбку.

— Знаешь, всё было бы гораздо проще, если бы ты не пытался этому противостоять.

— Возможно.

Они немного помолчали, и Тиш снова вспомнила о том, что не давало ей покоя. Но Джош заговорил первым: