Поляну заполняла вода. Из камней выбивался небольшой водопад, однако на подходе счётчик Гейгера мгновенно заскрипел, а стрелка настойчиво приближалась к «красной» зоне. Пить как-то резко расхотелось, и Нора сделала шаг назад.
— Ты заблудилось, дитя? — женский голос казался ласковым, хоть и сиплым. Обернувшись, Нора увидела неподалёку фанатичку из Детей Атома, одетую в рубище. Редкие волосы на её голове топорщились островками.
— Да, я ищу дорогу домой, — осторожно ответила Нора, не желая провоцировать конфликт. Однако Дети Атома — не безобидная секта, как на материке. Здесь, на проклятом острове, они похищали людей и убивали каждого, кто не разделял их любовь к распаду. — Можете мне помочь?
— Испей из священного источника, — она приглашающим жестом призвала подойти к ядовитому водопаду. — Его дар находит разные выходы, но каждый паломник получает единение с Атомом.
Нора опасливо покосилась в ту же сторону, подметив странные тёмные разводы на камнях, но не сдвинулась с места. Сложно было поверить, что какой-то паломник мог специально прийти, чтобы до смерти отравиться.
— Я лучше пойду.
Однако стоило ей развернуться, как из темноты вынырнул мужчина в тяжёлой броне и татуировкой в половину лица в виде спирали из пунктиров — зилот Детей Атома.
— Она чужая, недостойная!
Цепкие пальцы схватили Нору за волосы и потянули назад. Карабин выбили из рук несколькими ударами — кажется, кастетом, — затем нацелились в неприкрытый пластинами брони бок и многострадальную, едва затянувшуюся спину. Охранник пнул Нору под колено, повалив перед источником. Судя по всему, он делал это не впервые.
Фанатичка, эта жрица мучительной смерти, продолжая держать Нору за волосы, с силой нажала на затылок. В нос ударил гнилостный запашок, словно вода эта проходила по канализации и трубам всех фабрик Мэна.
— Испей священной воды! Испей её! — визжала она прямо в ухо.
Счётчик Гейгера завопил, когда голова ушла под воду. Нора упорно сопротивлялась, пока хватало воздуха, даже пробовала расслабляться, чтобы убедить фанатичку в успехе, но всё было тщетно. Вода пошла через рот и нос, тело пронзила судорога — и этого ждали её мучители. Хватка исчезла; Нора упала на бок, закашлявшись, затем просунула два пальца и надавила на основание языка, вызвав рвоту. Однако она понимала, что отраву это не остановит.
Когда она повернулась, лес изменился. Стражи священного источника бесследно исчезли, как и свечи. Странное ярко-зелёное свечение, словно следы от сползающего тумана, окутало просеку. Нора рывком вскочила на ноги и скривилась от резкой боли в желудке, а на губах плёнкой застыл привкус металла; бежать не было сил, разбитые до крови руки точно свинцом налились. Как тот парень-призрак на шоссе, она поплелась прочь — лишь бы подальше, домой!
Словно чернилами, тьма заливала весь мир, каждую ветку и камень, обращая их в желейную массу, вылепляя по своему образу силуэты. Женщина, одетая в лохмотья, как у Детей Атома, протянула к Норе руки и позвала:
— Следуй за мной.
Странно, но на душе было спокойно; Мать указывала путь домой, как Нора и желала. Остров преобразился, но остался прежним. Чёрные рад-олени провожали её взглядами, как и юркие заглоты, совершенно безобидные. Чем дальше она уходила от источника, тем громче звучали шаги за спиной — то ли туманника, то ли кого покрупнее. Громкий треск справа, будто что-то шло рядом и расталкивало деревья перед собой, заставил подпрыгнуть, но повернуться Нора не могла: туловище будто налилось свинцом и отяжелело от первобытного ужаса, того самого, что заставляет грызунов замирать на месте.
Уже через пару шагов подвели дрожащие ноги и глаза, что не различали оттенков и очертаний в чернильном мареве. Нора упала, содрав ладони, упёрлась лбом в разбитый асфальт и затаила дыхание, словно перед выстрелом, только на этот раз мишенью была она. Тот, кто шёл за ней, быстро переместился за спину и на короткое время замер, будто потерял свою добычу из виду, однако инстинкты вопили об обратном: её изучали.
Одно чужеродное присутствие вжимало в грязь глубже, каждая мышца тела напряглась, готовая разорваться и залиться кровью. Мелкие волоски встали дыбом, когда Нора кожей почувствовала, что нечто склонилось над ней; дыхание растрепало на затылке волосы, и запах трупного разложения накрыл её тошнотворным облаком. Точно не человек, а какой-то зверь обнюхивал её, затем чуть сместился, к счастью, не касаясь, и разогнулся. Отравленный разум рисовал за спиной склонившегося великана, но худощавого и гибкого, такого же чёрного, как все явившиеся в дурмане сущности, с ярко-зелёными звериными глазами. Наверное, думала Нора, люди и становятся каннибалами, когда заглядывают в них.
— Шон… Шон, — не зная иных слов, кроме имени своего сына, она шептала сквозь слёзы, глотая пыль с разбитых губ, свою молитву, и мёртвый, сумасшедший бог её услышал.
Незримое давление ослабло, и нечто отвело взгляд. Звуки шагов звучали всё дальше, снова затрещали высохшие ветки, сообщая, что опасность скрылась в лесу.
— Эй, здесь что-то есть!
К ней приближались люди — целый отряд! Наверняка Данс собрал людей в городе и пришёл на помощь. Сердце разрывалось от счастья, горя и страха, но желудок сдался первым, брезгливо исторгнув грязь с последними жидкостями. К сожалению, с облучением так просто не распрощаться.
— Ещё одна женщина… — свет фонаря ослепил на несколько мгновений, и Нора зажмурилась, едва сумев поднять голову. Кто-то подбежал к ней и опустился на колени. От него разило застоявшимся потом и уже почти привычной гнилью, однако спасателей не выбирают, особенно на этом проклятом острове, и прикосновение мозолистых ледяных пальцев показалось Норе самым приятным на свете. — Погоди-ка, живая!.. К доку несём, срочно! Эй, слышишь меня?
— Шон, — Нора и не заметила, что до сих пор произносила его имя. Теперь, когда она выжила, оно казалось оберегом, путём, с которого не стоило сворачивать ради чужих душ, которые и не хотели спасения. — Я не позволю убить Шона.
Ей что-то вкололи в руку — кажется, антирадин, — и свет фонаря постепенно исторгнул чернильную тьму, победив в битве за жизнь и разум: теперь Нора понимала, что пережитый кошмар был лишь игрой отравленного разума. Вновь под ней возник потрескавшийся асфальт, ветки и листья; кто-то придерживал её за локти, но не торопил. Из-под пластин самодельной брони торчал рукав песочного цвета, а из тумана уже выходили другие трапперы, вооруженные крюками для ловли крупной рыбы.
========== Часть 3. Трапперы ==========
Нора отказалась идти в плен на своих двоих, поэтому трапперам осталось только связать её и потащить до лагеря, как тушу убитого зверя. Оружие отобрали, даже скрытый в рукаве нож-иглу, что спасал жизнь не раз. Она брыкалась и бодалась, нисколько не напоминая потерпевшую, как сказали сами трапперы, однако всё тело жгло, будто в кровь подлили кислоту, поэтому сопротивление больше походило на предсмертные судороги. Быстро сморила усталость, и остаток пути Нора позволила тащить себя на спине своего спасителя и даже смирилась с запашком засаленной одежды.
Теперь она могла разглядывать трапперов, изучать их страшное самодельное оружие и броню из мусора, но в лица — почерневшие и безучастные — почему-то не могла себя заставить посмотреть. Парень, что шёл позади, сосредоточенно вырезал что-то из рога рад-оленя, а когда поднял взгляд, Нора по-детски резко отвернулась. Жертве следовало пробуждать эмоции, чтобы сбежать в подходящий момент, что в Братстве Стали наверняка посчитали бы трусостью. Глупо надеяться, что трапперы внезапно что-то осознают и отпустят её, однако причина, по которой Нора всё ещё оставалась в живых, не внушала никаких надежд — наоборот, пугала до чёртиков.
Лес всё не кончался и казался уже бесконечной ловушкой без опознавательных меток. Дороги назад попросту не существовало. Трапперы шли уверенно, ведь это были их территории. Счётчик Гейгера теперь шумел постоянно, но никому не удавалось его заглушить — трапперы впервые видели пип-бой и не понимали, что это такое. На очень короткое время Нора возликовала, что технологии всё-таки победят варварство, однако затем её нагнали рассказы Лонгфеллоу о жертвоприношениях, как только им по пути попался алтарь — гладкий камень, пара скрещенных якорей и… человеческие черепа.
