— Деррик! Ему помогли! — выдохнула она и устремилась вперёд, на выручку тому, кого даже ни разу не видела. Данс рванул следом, но не успел ухватиться — без силовой брони Нора была чересчур юркой даже для него.

Двери не оказалось, поэтому она сразу влетела внутрь и застыла посреди скопища застигнутых врасплох трапперов — только они почти всегда носили одинаковые защитные костюмы, будто ограбили некогда магазин «Охота и рыбалка», а сверху лепили броню из подручных материалов. В Сэнкчуари, в том далёком прошлом, в гараже висел такой же брезентовый комплект песочного цвета, в котором её покойный муж Нейт ходил на рыбалку — охота для него была чересчур кровавым хобби. В период дефицита, когда все ресурсы направлялись армии, почти исчезла конкуренция, и магазины уже не могли похвастаться широким выбором.

Все трое скрывали лица под респираторами и выглядели так, будто вот-вот отправятся в путь. К оружию никто не тянулся, будто Нора казалась им неопасной.

— Ищешь… что-то? — каждое слово ближайший к ней траппер отделял жутковатым хихиканьем. Его голова мелко тряслась, будто в судорогах, да и сам по себе он казался больным. Нора инстинктивно сделала шаг назад, боясь спровоцировать вооружённых людей, но те лишь молча за ней наблюдали.

— Да, я ищу Деррика — парня, который направлялся в Акадию, — его лагерь был недалеко отсюда…

Про кровавый след она даже не заикнулась, однако хихикающий траппер быстро понял, о ком шла речь.

— А-а! Мы его… нашли.

— Он был мёртв, — резко сказал другой траппер, нарушив молчание. Он казался вменяемым, обычным парнем с пустошей, которого не примешь со стороны за маньяка-каннибала. — Мать прибрала его душу.

— Но мы забрали, что осталось… Хочешь?

В Содружестве Нора общалась с рейдерами только с помощью пуль и даже не подозревала, что налётчики из Фар-Харбор бывали дружелюбными, поэтому пребывала в некотором оцепенении, не понимая, чего от них ожидать. Когда хихикающий траппер подошёл и что-то передал, Нора машинально протянула руки в ответ, но, ощутив тяжесть, опустила голову и встретилась взглядом с Дерриком.

На этот раз траппер рассмеялся от души. Остальные молчали, будто потеряв интерес к гостям. Похлёбка в котелке пахла невероятно вкусно.

Нора вздрогнула, когда руки Данса мягко — насколько позволяла броня — легли на плечи и отодвинули её в сторону, как безвольную куклу, а она чуть не плакала, продолжая смотреть на отрезанную голову.

— Подожди тут, — спокойно, но строго сказал Данс.

Он выставил вперёд правое плечо и рванул в дом, сбивая трапперов с ног. Лазерный карабин выстрелил несколько раз, затем всё стихло. Когда Данс вернулся, Нора уже не сдерживала слёзы.

— Я… я… — срываясь на всхлипы, бормотала она, заботливо баюкая отрезанную голову так и не спасённого ею синта.

— Ты хотела помочь всем, — устало выдохнул Данс и больше ничего не сказал — хватило уроков на сегодня.

Голову несчастного Деррика Нора похоронила неподалёку на берегу. Данс тактично стоял поодаль, не мешал и лишь посматривал, чтобы её, видимо, не утащили в море мутанты. Впрочем, он даже имя погибшего синта не потрудился запомнить, поэтому Нора на какое-то время осталась наедине с мрачными, уже апатичными мыслями. Остров тоже хранил молчание; лишь волны продолжали биться о камни, как Нора — о непробиваемую стену безразличия. Деррик же хотя бы посмертно получил долгожданную свободу.

Затем, уже в сарае старика Лонгфеллоу, что стал им домом, она набралась храбрости и спросила, не жалеет ли он о своём выборе и не хочет ли уйти. Норе хотелось услышать всего один ответ — отказ. Иное бы наверняка убило последнюю надежду на месте и кинуло сердце камнем в море, однако ей важно было знать, что Данс рядом всё ещё по доброй воле, а не из чувства долга.

Он снова удивил — третьим вариантом ответа. После традиционной уже затяжной паузы, растянувшейся в вечность, он вполне искренне, как ей показалось, улыбнулся и сказал:

— Бросить на произвол судьбы вымирающий вид небезразличных людей? Не в мою смену, мэм.

Вновь коварная бездна между ними дала о себе знать, однако те слова, что копились по капле днями, так и не прозвучали.

***

Нору разбудил звон опустошённой бутылки, упавшей на камни и покатившейся с горки под тихую ругать Лонгфеллоу.

— Как ты оружие ещё держишь? — тихо, едва различимо вздохнул Данс. Старик лишь рассмеялся.

— Местные твари, как ты, наверное, заметил, и не стоят смирно!

Нора лежала неподвижно, вслушиваясь в размеренный шум прибоя и тихий разговор двух мужчин — после пережитого накануне момент казался невероятно спокойным, будто не от мира сего, и ей не хотелось снова всё испортить.

Наверняка они глядели в точку, где горизонт встречался с бушующими водами. Судя по порывам ветра, задевающим брезент на перевёрнутой лодке, надвигался шторм, и мрачнеющие облака сейчас должны были почти сливаться в цвете со вздымающимися волнами. В такие моменты солёный воздух хотелось вдохнуть поглубже, приготовившись к созерцанию самого захватывающего акта; где-то далеко могла сверкнуть молния, разорвав серо-синий холст белёсым шрамом, предвещая бурю. Нора и сама любила сидеть на этом крыльце, будто обращаясь к древней, беспощадной стихии…

Однако характерный звук откупоренной бутылки разрушил романтичную ауру загадочности. В холодном и недружелюбном краю алкоголь мог подарить мимолётное, обманчивое чувство тепла, и Нора в некотором роде даже сочувствовала Лонгфеллоу — одинокому и, казалось, всеми на свете позабытому старику. Зато у него скопилось множество историй, большинство из которых сочились мистическим флёром.

— Плохая это примета — с траппером говорить. Туман им мозги прочистил и вызывает галлюцинации не хуже, чем у Детей Атома с их Матерью…

На материке тоже процветал этот культ поклонения радиации. Прихожане добровольно облучали себя до смерти и считали Атом чем-то вроде божества, с которым им нужно было слиться, зачастую приобщая людей силой. Нора слышала, что на острове их общину — Ядро — охраняли зилоты, верующие солдаты с татуировками в виде спиралей на лицах.

— Погоди, — резко оборвал Данс. Нора знала этот тон — будто гончая напала на след. — Один из них сказал, что синта убила Мать. Что это? Какой-то особый мутант?

Они всегда улавливали эмоции друг друга, понимали, что нужно сделать, с полуслова. Так и сейчас напряжение, готовность действовать передались от Данса к Норе, будто по незримому кабелю. Она замерла, боясь пошевелиться, обратившись в слух: чутьё подсказывало, что в следующий раз Лонгфеллоу может оказаться не в настроении разговаривать.

Жидкость в бутылке, как приливная волна, ударилась с характерным звуком в горлышко. Судя по всему, пил старик жадно, словно потерявшийся в пустыне путник, дорвавшийся до оазиса.

— Никто не знает, наверное, даже они сами, — он невесело хмыкнул. — Остров полнится чудовищами и необъяснимыми явлениями, так что всё возможно. Лучше в отдалённые зоны не лезть, незачем это. Хотя многим неймётся: например, говорят в городе, что лесопилку нужно заселить, вещи берут — и больше ни слуху, ни духу. Взять того же Убийцу кораблей — только обломки оставляет за собой!..

Старика понесло, и Данс поспешил перевести тему на что-то более близкое, материальное:

— Но ты многое повидал, мыслишь… трезво для этого места, — Норе показалось, что Данс действительно уважал старика, а не пытался съязвить или посмеяться. Кто знает, как бы он сам дожил до седин? На острове пожилых людей можно было пересчитать по пальцам одной руки, и не бредили из них лишь капитан Эйвери и сам Лонгфеллоу.

На долгое время воцарилось молчание, и Нора уже подумала, что старик вновь погрузился в ведомые лишь ему одному глубины памяти. Ветер и волны снова залили сознание покоем; под одеялом не хотелось шевелиться, чтобы сохранить тепло, однако, когда Лонгфеллоу заговорил, на коже проступили мурашки:

— Моя жена… — он запнулся, словно горло в момент пересохло. Голос был сиплым и едва слышным, слившимся с шумом прибоя. — Ханна была беременна, когда её увели Дети Атома. Я ломанулся следом, но не нашёл её следов, в их чёртовом притоне она так и не появилась. Как сквозь землю провалилась. Уже потом какой-то полоумный жрец сказал, что я должен быть горд! — голос сорвался на фальцет, прорвались истеричные нотки, однако Лонгфеллоу быстро взял себя в руки. — Мол, Мать забрала чистую душу в свою обитель, а Ханна с ребёнком слились с Атомом. Будто я не видел ходячие трупы в их культе и не знаю, как высокая доза радиации за считанные часы здорового человека косит… Хочешь знать моё мнение, парень? Чушь вся эта мистика, виноват всегда человек.