За поворотом коридора его ждала уже знакомая комната в голубоватом свете — временная передышка перед следующим добровольным истязанием. Несмотря на неугасающее тревожное чувство, Алданон был рад остановиться хотя бы здесь. Салхана стоял у пустого постамента, а перед ним на полу, откинувшись о вогнутую стену и расслабленно вытянув на коленях окровавленные руки, сидел Эрн. Его блуждающий взгляд на мгновение остановился на Алданоне, отчего мурашки пробежали по спине.
— Эрн, ты слышишь? Узнаёшь меня? — Салхана говорил спокойно, не наседал, хоть и бросалось в глаза, каких усилий ему стоило держать себя в руках. Ради собственной безопасности он не касался Эрна и держался в паре шагов, подле постамента, за который можно было в крайнем случае сигануть. — Где Ульфгар?
Его голова качнулась и заслонила синий магический светильник, отчего под глазами залегли длинные зловещие тени. Сходство с живым дварфом исчезало, чем дольше Алданон смотрел на него и боролся с желанием снова проверить ауру. Он сделал жест подоспевшим коллегам, что всё в порядке, хотя ничего подобного не было, и подошёл к ним.
— Что случилось? — полушёпотом шокировано пролепетала Энна, прикрыв рот ладонью.
— Мы не знаем, — признал Алданон и спросил Форда: — У тебя всё в порядке? — Тот мотнул головой и не поднимал взгляд, пока Энна не ушла к Салхане. Давить на юношу не хотелось — скорее поддержать. Однако Алданон был плох в выражении своих чувств в принципе. — Отдохни, скоро всё кончится…
— Вы попросили помочь, а я не смог — струсил, как приклеился к месту… ничего не сделал, — перебил его Форд и сердито утёр лицо рукавом, растерев грязь по щеке.
Алданон прекрасно понимал его, хотя сам себе казался фальшивым, пока выдавливал добрую улыбку и подбирал слова утешения.
— Бояться — нормально, даже естественно. Как вообще можно подготовиться к чему-то подобному? — он махнул дрожащей рукой в сторону коридора. — Да никак. Мы же мирные исследователи, а не искатели приключений, в конце концов!
— Дамарцы должны быть храбрыми и сильными, несмотря ни на что. Трусости нет оправдания!
Подобную чушь Алданону приходилось слышать на улицах Невервинтера, особенно из уст особо пьяных и буйных завсегдатаев таверн: каждый норовил полезть в драку под выдуманным предлогом, то защищая чью-то честь, то силясь доказать собственную отвагу. Дамарцы среди прочих народов отличались твердолобыми принципами и детей воспитывали в строгости, на сказках о долге и подвигах. Конечно, далеко не все из них вырастали бесстрашными воинами.
— Ну, трусость и здравый смысл — разные вещи, — пробормотал Алданон, но Форд лишь обречённо вздохнул.
— Поэтому я и выбрал археологию: всем кажется, что работа опасная, полная приключений, но на деле — скучная и монотонная. Смешно теперь думать, насколько я заблуждался.
— А я тогда что, обязан быть варваром с двуручным мечом или мореплавателем в наколках, раз родился иллусканцем?
Смеяться над собой оказалось проще, чем Алданон думал; Форд — видимо, представив своего учителя в образе берсерка — тоже улыбнулся. Наверное, лишь Салхана был прямо-таки образцовым представителем чондатанцев, но куда храбрее большинства собратьев. Хотелось верить, что и Форд когда-нибудь поймёт, как важно найти собственный путь вне чьих-то ожиданий.
— Ну, я хотя бы мечом владею! — Однако его улыбка вмиг угасла, когда пальцы нащупали пустоту над ножнами. — Где он? Где мой меч? О, боги, отец прикончит меня!
В отчаянии он схватился за голову и замер перед коридором, решаясь на очевидное самоубийство — уже почти шаг сделал, но Алданон схватил Форда за плечо и крепко сжал пальцы, чтобы боль немного его отрезвила.
— Эй, не расстраивайся так: мы выберемся, наймём больше людей, подстраховку, охрану, разроем здесь всё и подберём твой меч. Отец даже не узнает, — добавил Алданон, пытаясь пошутить, но Форд уже и не слушал. Его губы едва заметно шевелились, но голос Салханы его перебивал.
Алданон сразу почувствовал неладное, но пока решил оставить Форда в покое: после первого испытания всем им было не по себе. Только Энна с любопытством продолжала осматривать зал и что-то зарисовывать. Используя в качестве опоры тубус, ей приходилось вертеть лист на вогнутой поверхности.
Все мысли Алданона занимал Эрн: через что он прошёл? С трудом верилось, что они сильно разминулись, а значит, дварфы должны были зайти в другую комнату и пройти своё испытание. Салхана тоже хотел знать наперёд, что их ждало, однако не мог добиться хоть какого-то вразумительного ответа.
— Ты когда-нибудь считывал прошлое по живым людям?
Алданон не сразу понял, что Салхана обращался к нему, и поёжился, взглянув на разодранное лицо.
— Да… Просто я… — он прокашлялся. — Не люблю их касаться. С вещами проще.
Возможно, проблема крылась в самом Алданоне и его брезгливости перед той грязью, что пытались от него — да и от всего мира — скрыть. Зная, кто к ним прикасался, люди словно интуитивно боролись с прорицателем и невольно поднимали со дна памяти самые мерзкие и чересчур эмоциональные эпизоды; порой они зацикливались на безобидных с виду, но крайне неприятных для них ситуациях вроде сдачи экзамена требовательному преподавателю. Живая память — крайне хаотичная материя, а Алданону не хватало то ли смелости, то ли упорства, чтобы отмести лишнее. Тогда, после неудачных опытов, он решил сосредоточиться на предметах из поздней истории, ведь и работа в археологии намечалась весьма кстати.
Глядя на окровавленные руки и безумный взгляд Эрна, Алданон сразу понял, что не хотел видеть то же, что и он, несмотря на новые успехи в считывании видений. Отказ — нетвёрдый, жалкий — Салхана расценил как побег от единственной обязанности.
— Ты же профессионал — по крайней мере, пытаешься им казаться! Сам говорил, что наблюдатель ни на что не влияет. Никакая сила не затянет тебя в этот… «пузырь прошлого»!
Алданон хотел его исправить, но быстро передумал — да и как объяснить, если довод будет одним и тем же? Был ли у него выбор в принципе?
— Энна, ты что думаешь?
Та промычала в ответ, не поворачиваясь и не отрываясь от своего занятия. Её рука бодро выводила рисунок — наверняка треклятой синей лампы. Форд ходил вдоль стены, понурив голову, и сквозь протяжные вздохи можно было расслышать обрывки слов:
— Бесполезный, бесполезный!.. Ни на что не годен… Ну, Форд!..
Алданон обречённо вздохнул. Впору было самому себе под нос бухтеть: «Всё это — чужие воспоминания, просто смотри, не зацикливайся…», чтобы не присоединиться к лагерю самобичевания. Затем он подумал, что не должен единственным идти на риск, как требовал Салхана, и отметил, что даже в уме перестал называть его «мастером».
— У последователей Савраса есть ритуал «правда за правду» — считается, что никакая информация не даётся даром: взамен ты сам должен преподнести что-то от себя. Правда не откроется, пока её таит кто-то другой.
На самом деле Алданон хитрил и снова недоговаривал: правило не относилось к почитателям других богов, но считалось хорошим тоном — жертвой Саврасу. Салхана вообще не считал его богом и поэтому грозно сдвинул брови, пока отчитывал Алданона:
— Глупости! Давай работать — Ульфгар где-то ждёт нашей помощи!
Однако его взгляд избегал прямого контакта, и агрессивность в ответ также могла скрывать недомолвки. Несмотря на то, что Салхана был заперт вместе с ними, у Алданона сложилось стойкое впечатление, что именно он, их руководитель, был заодно с Джерро и преследовал собственные корыстные цели. Нити соединялись даже слишком отчётливо. Верить ему на слово не следовало, и Алданон решил сделать всё по-своему.
Он рисковал, усаживаясь напротив Эрна, но верил, что Салхана хотя бы спасёт его от внезапного нападения, посчитав ценным. Форд позади продолжал причитать:
— Бесполезный, бесполезный!..
Сообщив, что призовёт всё имеющееся сосредоточение, Алданон коснулся холодного пола и закрыл глаза, чтобы холодный синий свет не давил на него.
