Как бы сказал Лларен, именно с таким настроем они вляпывались в охуительные истории, в которые потом никто не верил.

Уна стреляла взглядом по сторонам, пытаясь хоть что-то понять, и неловко прятала колун за юбкой, пока Ратис вооружал всех остальных. Лларен положил меч на живот и приобнял, как старую подругу.

— Итак, друзья, мне нужна ваша помощь в одном щекотливом деле. — Кериан внезапно прервался и ткнул сомкнувшего веки Лларена в плечо. — Не спать, мне снова нужна помощь музы! Только не той, — уточнил он второпях, когда Уна с тоской оглядела отглаженные шторы. — Я восстанавливаю кое-что в памяти, но, видимо, упустил многое из виду.

Как оказалось, Кериан решил воспеть их приключения в новой пьесе, но столкнулся с непредвиденными проблемами. Почему-то он долго не объяснялся, юлил, краснел, а когда даже Ратис устал выслушивать оправдания творца, «который больше по размышлениям, а не по действиям», вдруг выпалил:

— Я понятия не имею, как описать бои!

Лларен широко раскрыл глаза и по-другому взглянул на своего старого друга.

— Ты когда мне приёмы показывал, пиздел без конца про спокойный разум и твёрдую руку — так напихай всего этого, что ты любишь и практикуешь. Делов-то. Публика любит одухотворённое насилие.

Не ожидая настолько точных эпитетов, Ратис с интересом посмотрел теперь уже на Лларена: дела с театром неизбежно портили его. Кериан перевёл тоскливый взгляд на кипу исписанных листов.

— Так больше и нет ничего, в том и проблема! Перечитав работу свежим взглядом, я понял, чего не хватает! — Все присутствующие молча внимали, ошарашенные драматичной паузой. — Мяса!

Лларен едва не прослезился.

— Точно! Уна, организуешь?

Когда на столе оказались холодные закуски, а Ратис принёс в помощь бутылку вина из погреба, дело пошло веселее; все немного раскрепостились и наконец взялись за мечи. Кериан сел за обеденный стол, разложил бумаги, а остальные выстроились перед ним в шеренгу.

— Так, сцена битвы с разбойниками. Уна, ты — грабитель. Ратис, помоги ей.

Подавив смех, он помог хрупкой босмерке найти лучший замах, чтобы руки не уставали, а сам сделал вид, что парирует — впрочем, против топора его катана сработала бы иначе… но Кериан потребовал откинуть реалистичность в пользу зрелищности. Однако результат его всё равно не устроил — чего-то не хватало.

Цокнув языком, дикая муза Лларена вернулась к ним. Зачерпнув немного земли из горшка для фикуса, он подошёл к Уне и пробормотал смущённо:

— Прошу простить, — и нарисовал ей на щеках по две полосы — от носа к виску. — Так на разбойницу больше похоже.

— Отлично, и Ратиса тоже обмажь, — велел Кериан. — Ты видел таких чистых приключенцев?

— Так чем мы тогда будем отличаться? — возмутился тот, отмахиваясь от Лларена, но в итоге проиграл: грязная ладонь шлёпнула прямо по щеке. Уна тут же запретила трогать шторы не по назначению.

— А я кем буду?

— Нашим гримёром, — быстро обломал Лларена профессиональный сценарист. — Давайте с дуэлью закончим. В батальные сцены пока не лезем.

Написанным Кериан остался недоволен — это читалось по напряжённому взгляду и скомканным листам, щедро разбросанным по полу. Несмотря на перекус после ужина, все порядком вымотались, особенно Уна. Когда она с тяжким вздохом опустила топор, Кериан объявил перерыв.

— Может, контекст нам подскажет, как надо себя вести? — попробовал Ратис, который вообще не видел в Уне разбойника с большой дороги. Та с энтузиазмом закивала.

— Да, что движет моим персонажем: за что я хочу героя убить?

— Ты ищешь важную вещь и думаешь, что герой — злой, а на самом деле всё сложно.

Сердце кольнуло, когда Ратис понял, что именно воссоздавал Кериан: их поиски кодовой книги. Сюжет и правда увлекательный — грех не перенести в пьесу, — но груз неприятных воспоминаний омрачал рабочий настрой. Что уж говорить об авторе, которому приходилось переживать битвы снова и снова. Когда Ратис решился отметить это, Кериан развёл руками.

— Мне легче ориентироваться на реальную модель, какой-то костяк опыта, понимаешь?

Лларен поморщился, словно ничего скучнее не слышал.

— Ну же, советник, где твоё воображение? Ну ладно, не можешь придумать — сейчас будет тебе реальность!

С громким топотом он скрылся в коридоре, обещая нечто незабываемое — однозначно. Уна побежала за Ллареном, но, как оказалось, не для того, чтобы помешать погромам, а присоединиться к ним. Они ворвались в гостиную с громким заразительным смехом, сразив Ратиса наповал.

Уна переоделась в бриджи и жилетку без рукавов, обмоталась поперёк груди гардиной с пышными кисточками, а грязные отметины на щеках обвела мелом. Из уложенных в простой хвост волос торчало перо. В перепачканных красной краской руках уже был не колун, а короткий лук; за спиной висел колчан с настоящими стрелами.

Лларен снова щеголял голым торсом, раскрашенным, как и лицо, витиеватыми красными линиями — неровными, подтекающими. За ушами торчали сахарные трубочки — Ратис лишь надеялся, что без ореховой пасты, иначе не избежать казуса.

— Посторонитесь, явился бич смертных! — провозгласил Лларен, вваливаясь в гостиную и усаживаясь прямо на стол.

— Что ты такое? — давясь смехом, уточнил Кериан.

— Ты, жалкий червь, не признаёшь дремору? На, пощупай — настоящий! — с этими словами Лларен сунул руку — точнее, подмышку — Кериану под нос, отчего тот отшатнулся. — Ну же, щупай бицепс, лорд дремора тебе велит, смертный! — Зная, что сопротивление бесполезно, Кериан тыкнул в предплечье указательным пальцем, брезгливо минуя краску. — Всё, я реальный, ты со мной встретился, а теперь — воспевай, гребаный ты трубадур, или я метну в тебя огненный шар!

Он схватил с блюда яблоко покраснее и перекатил на ладони, до смешного сурово сдвинув брови. Ратис даже расстроился, что до сих пор не придумал и себе образ, не мог настолько беспечно влиться в роль. Всё-таки по Лларену плакала сцена. Однако и Уна быстро растеряла энтузиазм, когда предстала перед начальником, стушевалась. Вместе робеть было проще.

— Уна, а ты кто?

Она с виноватым видом приподняла лук.

— Охотник… вот.

— Ха-ха! Это Оленёнок — валенвудская охотница! — встрял Лларен и по-королевски махнул рукой. — Ну-ка, стрельни в тот скайримский гобелен с мерзкими пёсиками — он мне всё равно никогда не нравился.

Уна икнула от ужаса и пошарила взглядом, что можно попортить, а потом самостоятельно привести в порядок. Ратис занервничал, когда она посмотрела на него, да и Кериан вновь почувствовал необходимость контроля.

— Так, во-первых, это медведи, а во-вторых, я попросил только позировать.

— Ах ты бюрократ плешивый, славь хаос! — с этими словами Лларен спрыгнул со стола, оставив отпечатки ладоней, схватился за меч и зашипел как заправский каджит — наверное, так он представлял себе воинственных дремор. — А ты, смерд, — он обратился к Ратису, — защищай своего господина!

Острие меча двигалось нарочно медленно, так что тот легко парировал. Воображения Лларена, к счастью, хватило на всех, и Ратис охотно подыграл: ударил себя кулаком по груди и поклялся изгнать даэдрово отродье обратно в Обливион.

— Говори громче и пафоснее, — поправил Кериан, который в это время неторопливо записывал; Лларен от изумления притормозил.

— Эй, даже дреморы так не разговаривают.

— В театре нужно переигрывать, чтобы донести до зрителя эмоции.

— Если они болваны, то зачем пошли туда?

— У тебя идеализированное представление о театре, Лларен, — усмехнулся Ратис и нанёс ещё один лёгкий удар, чуть ли не бровями указывая, куда поведёт катану дальше. — Во имя Морровинда!.. кто бы им ни правил в этом художественном произведении…

Лларен скакал блохой, выныривая под боком и гогоча, что ни сколько не походило на бой, и Ратис, подустав от кривляний, решил немного проучить его. Кериан сидел над листом с озадаченным видом, уже не обращая на них внимания. Когда раскрашенная физиономия возникла в поле зрения, Ратис сделал быстрый разворот и взмах; сталь просвистела над головой Лларена, оборвав смех. Верхушка сахарной трубочки упала Ратису на ладонь.