Только вот осознала, что мы про наши взаимоотношения никогда и не разговаривали особо. Как-то даже негде было, постоянно рядом люди.

— Сара, я не могу сказать, что ты мне неприятна. Просто смысла не вижу во всём этом. Ты только потеряешь своё время.

— Перестань. — Я села на незаправленную постель рядом с его столом. — Ты не тупой. Просто так всё получилось.

И да, ещё одна маленькая деталь — в комнате у него был огромнейший бардак. Тут и там валялись бутылки, клочки бумаги, на полках слои пыли, а на письменном столе кромешный ужас. Повсюду его одежда, носок на ножке компьютерного стула. Пепельница на столе вся в окурках. Зрелище не для слабонервных.

Я не могла назвать себя чистюлей, поскольку нечасто убиралась в своей комнате, но это был кошмар. До такого свинарника я ещё своё жилище не доводила.

— Сара, ты можешь уйти, — он вновь словно прочитал мои мысли, но я усердно закачала головой. Он меня отсюда не выгонит! Не дождётся!

— Майкл, почему твоя мама тогда сказала «теперь понятно», услышав моё имя? Она уже знала про меня? — вдруг вспомнила я то, что меня поразило.

— Вот это сейчас неожиданно было. Сара, раз ты пришла сюда учить меня, так давай учиться! — воскликнул Тёрнер и вскочил с компьютерного стула. Ловко ушёл от ответа. Он выскочил из комнаты, а вернулся уже с деревянным стулом в руках. Поставил перед столом, но расположил компьютерный стул и мой стул подальше друг от друга. Я села и посмотрела на Тёрнера. Намекнула ему взглядом, мол, как работать за таким замусоренным столом?

Он взял и смахнул рукой всё на пол, к счастью, пепельница избежала этой участи. Только бумажки и книжки вниз полетели. Майкл вытащил из ящика учебник по химии и протянул мне. Я стала вспоминать, что задано. Попросила ручку и бумагу.

На миг почувствовала себя преподавательницей.

— Значит, тема повторения у нас «массовая доля вещества». — Я взглянула на страницы, а затем на Тёрнера. Он не сводил с меня пристального взгляда тёмно-зелёных глаз, и я немного смутилась. Стала нервничать. Хорошо, что между нами расстояние есть. — Нам предстоит найти массу нитрата калия. Для начала вспомним нужное нам соотношение. Массовая доля растворённого вещества — это что?

— Я похож на человека, который знает ответ на этот вопрос? — язвительно произнёс он, и за подобный тон хотелось легонько ударить его по голове.

— Так посмотри в учебнике, там ответ есть. — Я протянула ему книгу, не выходя из образа строгой учительницы. Тёрнер нехотя взял книгу у меня из рук и пролистнул пару страниц назад.

— Величина, равная отношению массы растворённого вещества к массе раствора. Чушь какая-то. Все названия одинаковые. Масса одного вещества, масса другого.

— Да почему, — недоумевала я. Пустилась в разъяснения различий. Майкл, поджав губы, меня слушал. — Всё. Считай, формулу ты знаешь. Давай задачку решать. Смотри, какое условие. — Я взяла книжку со стола и вчиталась. — Здесь смешали восемьдесят грамм раствора с массовой долей…

Увидела, как Тёрнер подпёр голову рукой и зевнул. Прекрасно осознавала, как ему скучно. А что делать? Станцевать перед ним, чтобы весело было? Это же химия, тут думать надо.

— Бери ручку, — приказала я, возможно, даже слишком строгим тоном. Но почему-то делать это было приятно.

Майкл закатил глаза, а затем достал необходимый предмет из ящика стола, который как раз находился рядом с моей левой ногой, и на мгновение мне показалось, что Тёрнер до меня дотронется. От этих мыслей я улетела. Спокойно. У нас сейчас другие социальные роли.

— Рисуй колбочку. Это чтобы тебе спать меньше хотелось, — пошутила я, когда он чиркал ручкой по листку. — Теперь подписывай, в одной колбочке восемьдесят грамм, в другой двадцать.

— Да-да, смешали, получилось сто грамм, ты меня уж за конченого идиота не держи, — съязвил Майкл и быстро написал оставшиеся данные сам.

— Вот, теперь тебе надо массовую долю соли в полученном растворе найти. Всего лишь формулу используй и всё, — мягко произнесла я, настраивая его всё-таки добить эту лёгкую задачку. Мне казалось, что он больше противится только потому, что думает, как будто не понимает химию. — Давай я ещё раз напомню тебе формулу.

Вкрадчивым голосом я произнесла, смотря в его малахитовые глаза.

— Повтори, пожалуйста.

Он с лёгкостью это сделал и опустил взгляд в тетрадь.

— Давай, у тебя всё получится, ты ведь такой молодец, — продолжала я ласково говорить, а Майкл приподнял бровь, но затем увидела, как он сильнее сжал ручку.

— Граммы на массовую долю умножить в первой и второй колбе, и того сто грамм, помноженное на x. Чтобы найти x, складываем помноженное и делим на сто. — Он вдруг посмотрел в окно и закусил ручку. — Ноль целых, двадцать восемь сотых, и того двадцать восемь процентов. Всё!

Я нахмурилась. Оперативно он.

— Ты уже решал? — недоумевала я, разглядывая Майкла, который сидел с самым серьёзным лицом. — Как так быстро смог посчитать в уме?

— Эм, ничего особенного. — Он пожал плечами, отводя взгляд. — Спасибо за помощь!

— Да не за что… — Я всё ещё не могла переварить, как Тёрнер быстро считает. — Дай-ка учебник по алгебре, пожалуйста.

Он приподнял бровь.

— Это ещё зачем?

— Спрашивай меньше, ученик, — посмеялась я, чем вызвала на лице Тёрнера улыбку. Он нагнулся, поднял потрёпанный учебник, который явно многое повидал, и протянул мне. Я раскрыла и нашла огромную дробь. То, что надо.

— Реши её сейчас. — Я указала пальцем. Он посмотрел на меня, как будто я сболтнула какую-то глупость. Не переписывая пример, стал сокращать дробь, а финальное вычисление сделал в уме. Я в замешательстве за всем этим наблюдала.

Ведь и правда до этого считала его не слишком умным в математике. Откровенно говоря, тупым.

— Двести шестьдесят пять. А зачем это было-то? Нам же этого примера не задавали. — Тёрнер отложил ручку и взглянул на меня.

— Я не могу поверить, что мисс Бейкер ставит тебе тройки, а мне четвёрки. Мне надо пять, а тебе шесть.

Майкл расхохотался, подложив руку под голову. Явно был доволен моими словами. Плюсы к самолюбию.

— Она ставит мне два из-за отсутствия домашки, а тройка просто выходит финальной. А к тебе она и правда несправедлива.

Я тяжело выдохнула, всё ещё испытывая недоумение.

— Майкл, как быстро ты считаешь в уме? Я так не умею.

Он снова пожал плечами.

— Мама в детстве с нами математикой занималась. Не знаю. Так получается. Как будто математика только о подсчётах в уме. Бобби намного больше шарит.

— Ты просто в себя не веришь, — грустно усмехнулась я, прожигая его взглядом. Видела, как сегодня он легко решал дроби.

В дверь постучали, и вскоре она быстро открылась. Я повернулась и увидела миссис Тёрнер с тарелкой в руках.

— Надеюсь, ничего такого не прервала, — мило улыбнулась она и поставила тарелку на стол, ровно посередине.

— О, пицца! — Майкл заглянул в тарелку и сразу же стащил ароматный кусок. — Мама, ты ничего не прервала, мы тут уроки делаем!

— Да, чем ещё два восемнадцатилетних подростка одни в комнате могут заниматься. Конечно уроками! Бывайте! — Она помахала рукой и закрыла дверь за собой. Тёрнер чавкал и поедал уже второй кусок.

— Это сейчас было максимально странно, — поделилась я своими ощущениями. — Ты с Адель тут, что ли, непотребствами занимался при маме?!

Он подавился и отложил недоеденный кусок обратно в тарелку с фиолетовыми нарисованными цветами по краям.

— Нет, Адель здесь была, только когда дома мама отсутствовала. Они не знакомы.

— Вот как, — прошептала я, вдруг вспомнив откровение Адель о том, что миссис Тёрнер её не любит. — А как мама к ней относится? — решила я всё-таки спросить. Майкл изогнул бровь, явно заметив мой излишний интерес.

— Не переваривает её и знакомиться не хотела. Зато тебя заочно полюбила, — пробурчал он и вновь продолжил есть, явно наслаждаясь. Значит, он пиццу любит. А кто её не любит?

— То есть я нравлюсь твоей маме, — расплылась я в улыбке. Почувствовала ликование. Это ведь успех, да?