– Чего тебе надо? – рявкнула я, краем глаза замечая, как оживились бабушки на лавке. – Отвали от меня, понятно? Ты мне не нравишься. И прекрати…

Я набрала в грудь побольше воздуха и на одном дыхании выпалила:

– И больше не смей трогать Ромку! Понятно?

– Чего? Какого Ромку? – вытаращил глаза Игнат, по-прежнему удерживая меня.

– Тринина. Только не надо делать вид, что ты не в курсе. Я знаю, это ты его избил.

– Ты что, ненормальная? Я никого и пальцем не трогал.

– Сам, может быть, и нет, а вот попросить кого-то мог, – сказала я. – Я тебе не верю. Не приближайся ко мне, ясно? Иначе я пойду в полицию и напишу на тебя заявление.

Мои слова настолько изумили Игната, что он отпустил мой локоть, и я побежала к подъезду. Только в квартире смогла расслабиться и перевести дух. Несмотря на то, что опасность миновала, а Игнат вроде бы понял суть моих претензий, меня продолжало трясти еще час. К счастью, больше тем летом мы с ним не виделись.

Учиться в универе мне нравилось. Группа у нас набралась хорошая – все нормальные парни и девушки, дружелюбные и открытые. Несколько ребят сделали пару попыток поухаживать за мной, но я, памятуя неудачный опыт с Ромкой, всячески отказывалась от приглашений в кино. Однако со временем мой страх притупился, и вскоре я уступила самому упрямому и обаятельному ухажеру – Леше Колесникову. Мы отправились в кино, после – в парк, где ели мороженое и катались на аттракционах. Сонька ухмылялась и поздравляла меня с новыми отношениями, намекая на парное свидание. А потом история повторилась – Лешу избили после занятий, выловив его в глухом переулке. Неизвестным не помешал ни день на дворе, ни то, что Лешка был не один – еще с одним нашим одногруппником. Тому досталось поменьше, а моему парню сломали ногу и разбили лицо. Стоя в больничной палате, я испытывала сильнейшее дежавю – белые стены, старые железные кровати, и лежащий в бинтах парень. Но в отличие от Ромки, Леша, завидев меня, искренне обрадовался.

– Ева, проходи. Ты чего, на пары не пошла?

– Решила пропустить. Как ты?

– Да нормально. Нога почти не болит, сделали укол, а вот лицо ноет. Боюсь, шрамы останутся, придется пластическую операцию делать, чтобы ты меня не бросила.

– Очень смешно. Я тебя не брошу, – напряженно ответила я. – А ты меня?

– Что – я тебя? – удивился Лешка. – Мне еще не все мозги отбили, чтобы я такую девушку бросал.

Я успокоено вздохнула, счастливо улыбаясь, и спросила:

– Леш… А кто на тебя напал-то?

– Да какие-то придурки. Думаю, перепутали с кем-то.

– Почему ты так думаешь? – насторожилась я.

– Да потому что один из них мне на ухо шепнул: найди себе другую девушку, – отмахнулся Лешка. – Поэтому и перепутали. Я-то знаю, что ты у меня ни с какими отморозками не встречалась, да и вообще.

– А если это про меня? – пискляво прошептала я. Воздуха в легких стало катастрофически не хватать.

– Да брось, Ев, – рассмеялся Леша. – Говорю же, они перепутали. Ну кто мог меня из-за тебя избить? Твой бывший одноклассник? Смешно. Мужики-то взрослые были. Наверное, какая-то девица из универа кинула своего парня, да к другому ушла, а его со мной перепутали. Не парься, Ев. На мне все, как на собаке заживет.

В тот момент я пропустила мимо ушей  Лешкины слова о том, что из-за меня никто драться не станет, а зря. Просто тогда мне было почти физически плохо – из больницы я вышла, покачиваясь и держась за стенки. Я испытывала беспомощность и страх – худшие два чувства в мире. Когда ты ничего не можешь сделать, ничего, просто боишься и стоишь на месте. Игнат опять вмешался в мою жизнь. Он сделал это снова. Что ему надо?

Я не замечала, что повторяю последнюю строчку вслух, пока не увидела, что прохожие с удивлением косятся на меня. Какая-то женщина боязливо перекрестилась и перешла на другую сторону улицы, а я села на лавку и позвонила Соньке.

– Сонь, – не своим голосом произнесла я. – Ты можешь меня забрать?

– Я на парах вообще-то, – недовольно отозвалась подруга, и щелкнула пузырь жвачки. – Только если минут через десять, когда занятие закончится. А ты где?

– В сквере возле больницы.

– А что ты там делаешь? Что-то случилось? – напряглась Сонька. – Ты заболела?

– Не я.

– Уф, Слава Богу. А то у тебя голос такой, я уж думала, что-то серьезное.

– Серьезное. Лешу избили.

В трубке повисло молчание. Секунды три Сонька переваривала информацию, потом осторожно спросила:

– Кто?

– Не знаю. Просто напали на него в переулке.

– А чего хотели-то? Деньги украсть?

– Нет. Хотели, чтобы Леша нашел себе другую девушку.

– Прямо так и сказали?

– Да.

Сонька икнула, а потом отозвалась:

– Минут через двадцать прибегу. Хрен с ним, прямо сейчас с пары уйду. Жди, десять минут – и я на месте.

– Хорошо, – ответила я и принялась ждать Соньку. Подруга прибежала через рекордные восемь минут, задыхаясь от бега. Черные волосы растрепались от ветра, кожаная куртка была нараспашку, а на правом ботинке развязалась шнуровка.

– Ева, – выдохнула Соня, садясь рядом со мной. – Ты откуда узнала, что Лешке такое сказали?

– Он мне сам рассказал.

– И что он еще говорит?

– Думает, что его перепутали с кем-то другим. Не может, мол, из-за меня такое произойти.

– То есть, он считает, что за тебя морду бить некому? – возмутилась Соня. Я повернулась к подруге, испытывая желание треснуть ей по темечку.

– Соня, ты не о том думаешь. Мы-то знаем, что его ни с кем не перепутали. Ромку тоже избили.

– Но Ромке ведь ничего такого не говорили…

– Может, говорили, просто он не рассказал. Не зря же он на следующий день со мной расстался.

– Дела, – выдохнула Сонька. – Думаешь, это Игнат?

– Больше некому, – пожала я плечами, начиная мерзнуть. Тонкое пальто не спасало от весьма лютого ветра. – Есть только один способ проверить.

– Какой?

– Пойдем к Ромке, и все узнаем. Ты со мной?

Я решительно поднялась со скамейки. Сонька осталась сидеть, растерянно глядя на меня. Игнат – друг ее парня, так что Соньку можно было понять. Секунду подумав, она тоже встала.

– С тобой, куда деваться.

Ромка после школы поступил в колледж, что по мнению окружающих было верхом глупости. В самом деле, зачем нужно было учиться до одиннадцатого класса, чтобы потом поступить в училище, куда принимают после девятого? Но у Ромки была своя логика.

Сначала мы направились к нему домой, но мать Тринина сообщила, что он еще на парах. И мы потопали на улицу Быстрова, чтобы дождаться Ромку с занятий. Ждать пришлось недолго – через минут двадцать он вышел с компанией других ребят. Они о чем-то переговаривались и смеялись, не замечая никого на своем пути. Я выступила вперед, преграждая Ромке путь и несмело позвала:

– Рома…

Как только Тринин увидел меня, все веселье как рукой сняло. Лицо его осунулось, брови сдвинулись. Злая гримаса вкупе с худощавым телосложением и ежиком коротких светлых волос смотрелась потешно, поэтому Сонька за моей спиной тихо захихикала.

– Ребят, я вас догоню, – крикнул Рома своим одногруппникам. – Чего тебе, Ева?

– Я хотела кое-что спросить.

– Ну, спрашивай.

– Когда тебя избили, – нерешительно начала я. – Ну, те парни на улице… Помнишь?

– Еще бы. Такое не забывается.

– В общем, я хотела узнать, чего они хотели.

– Я же говорил, денег, – удивился Ромка.

– Точно?

– Конечно. А чего еще они могли хотеть?

– А нападавшие не упоминали Евку? – влезла в наш разговор Сонька. И все испортила. На лице Ромки появился страх, и он, засунув руки в карманы, напрягся, словно собирался бежать сию же секунду.

– Рома, послушай, – торопливо заговорила я. – Это покажется тебе странным… Но мне нужно знать. Моего парня избили. Не тебя, а моего нового парня, то есть тебя, конечно, тоже избили…

– Я понял, – криво усмехнулся Ромка. – Ты нашла себе парня и кто-то хорошенько его отмудохал? Так?