Сквозь слёзы, проводя ладонью по волосам сестрёнки, читала Валери старую легенду о Лорелее. Девочка разумом была в себе, и сказка нисколько её не успокаивала. Но она успокаивала саму Валери, пока пистолет жёг бедро своим мертвенным холодом. Из разбитого окна веяло кладбищенской стужей, что ложилась на плечи снежной колючей вуалью. Верещала сирена. Но всё это было далеко и неважно. Совершенно безразлично. Колиса плакала, захлёбываясь, и совсем не хотела засыпать.

– И тогда графиня пробралась к Лоре и сказала ей: «мой сын уехал к своей невесте, а тебе здесь делать нечего. Уходи, возвращайся в свой убогий рыбацкий домишко. Или ты можешь остаться и посмотреть на свадьбу моего сына, станешь помощницей на кухне, пыльная работа тебе привычна». Заплакала Лора и навсегда покинула замок. Не было пути ей домой: издевались над девушкой, а отец на порог не пустил опозоренную дочь. И пошла Лора на утёс, где когда-то впервые повстречала прекрасного рыцаря. Смотрела в воду, в волны бурлящие, да плакала горько по сердцу разбитому. Не видела она смысла жить дальше без рыцаря милого. Тогда поднялся из пучины царь морской и молвил красавице: «Я бог забытый и ненужный, ты тоже не нужна. Я помогу тебе, дам силу волшебную, голос зачарованный, и вместе мы отомстим людям. Твоё сердце станет камнем, ты не почувствуешь жалости и сострадания. Но только слёзы прольются твои – и ты умрёшь». Не видела Лора иного выбора для себя да согласилась. «Отныне будешь зваться Лорелеей».

Колиса заходилась в припадке, её руки-ноги дёргались, словно в них не было костей и сухожилий. Страшно было подумать, что девочка будет чувствовать потом, когда истерика прекратится, и боль даст о себе знать. Валери хотела просто, чтобы сестрёнка наконец заснула и перестала мучиться. Этот мир слишком чёрный и грязный для такого светлого ангела как Колиса. Даже если его очистить, девочка не вернётся. Валери подняла глаза к потолку и часто заморгала, чтобы слёзы не пролились.

– Рыцарь тосковал по своей Лоре и ушёл в поход на долгие годы. Графиня, не дождавшись сына домой, скончалась, дом обветшал, истлели гобелены. Искал рыцарь свою Лору да найти не мог. Но молва о ведьме на утёсе добралась и до серого пустого замка. Говорили, что живёт на утёсе сирена, заманивает голосом своим и губит рыбаков, теряются они в пучинах-водоворотах. Зовут колдунью Лорелеей. А Лорелея долгие годы пела на утёсе для рыбаков и мореходов. К сердцу каждого она подбирала свой ключик и пела о том, чего больше всего жаждала душа несчастного. Заманивала в силки, и царь морской получал свою дань. Летел к любимой рыцарь на всех порах, издалека узнал он голос Лоры. И песня его зачаровала. Слушал он слова о том, что милая его простила и ждёт назад. На лодке окрылённый плыл он ближе к Лорелее, да и разбился об уступ. Только и успел, что выкрикнуть её имя, и водоворот закружил его и обломки лодки. Вскинула голову Лорелея и узрела в незнакомце свою любовь. Рыцарь не пытался выплыть, заворожённый песней сирены, тонул, погибал. Дрогнуло каменное сердце Лорелеи. Со слезами бросилась она к любимому, и в тот же миг погиб царь морской во дворце своём хрустальном. До сих пор ходят слухи, что на том самом утёсе виден призрачный силуэт прекрасной златовласой девушки. И ветер иногда доносит шёпот песни несчастной Лорелеи.

Валери закончила рассказ и, склонив голову, провела ледяными пальцами по мокрой от слёз щеке сестры. Девочка была далеко, ей не вернуться назад. И каким бы чистым ни стал для неё мир, слишком поздно что-то менять.

– Спи, хорошая моя, милая сестрёнка. Колиса. Засыпай. И когда ты проснёшься, всё будет хорошо. Я обещаю тебе.

Она устроила девочку на подушках. Из груди рвались рыдания, но ледяная маска на лице, которая стала ей родной, не показала ничего, что могло бы выдать слабость Валери. Только припухшие веки были знаком, но это вполне можно было списать на холод.

В запертую дверь комнаты забарабанили, и топот ног унёсся дальше по коридору. Крики в доме стали громче. Или Колиса начала успокаиваться. Нет, девочка рыдала, будто в этом была вся её жизнь.

– Прости меня, сестрёнка. Ты не должна страдать. Ты не заслуживаешь этой боли. Прости. Прости. Прости. Прости…

Белая пышная подушка немного заглушила вой Колисы. Валери не надавливала сильно, чтобы не пугать сестрёнку. Вряд ли она понимала хоть что-то, напуганная прошлыми кошмарами. Они преследовали её каждую секунду жизни, они выжгли её душу и наполнили тело-сосуд страхом и болью. Жизнь в любви и заботе для неё ничего не значила – она не понимала, что это любовь. Колиса жила ожиданием новых мучений под убийственной дозой в жилах.

Она была мертва. Давно. Навсегда.

Сердце яростно колотилось о грудную клетку. Холодная рукоять пистолета жгла огнём. Маска безразличия на лице и пустые глаза – привычный образ. Безумие. Дуло уткнулось в подушку, но палец замер на спусковом крючке.

Никогда не станет лучше. Всё пошло прахом и рассыпалось в пыль. Осталось выкинуть и забыть, жить дальше. С чистого листа.

Выдох. Так пускай для Колисы начнётся новая страница её жизни. Без Марка, Майка и других маньяков. Без наркоты, боли и зависимости. Где не нужно бояться. Без Валери.

Но она догонит. Она никогда не оставит Колису одну.

С громким выстрелом вой в комнате оборвался.

Валери запрокинула голову и закричала.

Блаженная тишина в голове отравленными кольями вонзалась в сочащуюся болью плоть.

Мышцы свело судорогой, и к горлу подступила тошнота.

Далеко послышался визг полицейской сирены.

Кончено всё. Конец.

Девушка поморщилась и насухо вытерла лицо. Сжала в ладошке ещё горячие пальцы милой сестрёнки. Но улыбнуться не смогла.

В обойме остался ещё один патрон. Большего ей и не нужно.