Ричард вышел полностью и провёл влажной головкой по припухлым половым губам. Дразня, раззадоривая, он круговыми движениями очерчивал вход во влагалище, пока Мизуори не начала скулить и биться в путах. Насильник вздохнул и снова пристыковался; внутри всё обожгло болью, словно дырочка всё это время была невинной и нетронутой. Как буром он насильно прорывал себе путь между сжатых от боли стеночек и заново разрабатывал их для активного использования.

– Знаешь, со стороны это, должно быть, выглядит невозможно красиво. Тусклый свет, почти домашняя обстановка. Не мотай головой, девочка. С эстетической стороны даже верёвки на тебе выглядят сексуально и уместно. Ты такая красивая, Мизуори… Твоя мраморная кожа как будто светится изнутри. Даже жаль, что на таком чуде останутся синяки. Но… Если к ним прибавить парочку засосов, будет выглядеть гармонично.

Он склонился над ней, придавив своим весом, и провёл губами по плечу, мазнул кончиком языка шею под ошейником и втянул тонкую кожу в рот. Мизуори дёрнулась и выдохнула разом весь воздух. Странная смесь боли с щекоткой на миг парализовала её. Это не было ни на что похоже. Но одно осознание, что подобное вытворяет с ней маньяк, оставляет на её теле свои метки, – вызывало истерику. Ей казалось, что отныне любое прикосновение к ней будет вызывать тошноту. Она никогда не станет прежней.

Тем временем Ричард успокоился только тогда, когда белую кожу девушки украсил четвёртый засос. Проведя пальцами по тёмным влажным пятнышкам, Рик прикрыл глаза и выпрямился.

Мизуори тяжело выдохнула, когда Ричард вышел из неё. Внутри было горячо и скользко. Дырочка тут же закрылась, став едва заметной щёлкой, но неудобное положение, в котором её ноги были раздвинуты, а попка выставлена напоказ, не давало ей в полной мере защититься. Ощущение опустошения, когда эластичные мышцы не успели вернуться в привычное состояние после насильственной стимуляции, было даже приятным. Девушка наслаждалась мгновением спокойствия и надуманной безопасности. Пока Ричард рассматривал её, Мизуори могла отдохнуть. Она больше не испытывала симпатии ни к одному из этих двух мужчин. Она учла свои прошлые ошибки. Его слова и прикосновения не вызывали в ней отклика.

Она зажмурилась и изо всех сил закусила кляп. Мышцы ныли и начинали деревенеть, отдаваясь тупой болью. Интуиция кричала, что простым сексом она сегодня не отделается. Внутри всё сжималось в узел от осознания, что вчерашний кошмар повторится снова, что ей предстоит вновь испытать страшную боль без возможности вырваться и воспротивиться. Только на этот раз она не могла даже двинуться, скованная по рукам и ногам.

Чёрное пластиковое устройство, похожее на гладкое короткое бревно с выемками на конце, широко раздвигало бёдра в стороны. Мизуори буквально лежала на нём, связанная и обездвиженная. Руки оплетали верёвки за спиной, икры были туго притянуты к бёдрам, поэтому Мизуори не могла опереться и поймать равновесие. Кольцо в ошейнике в этот раз нашло своё применение: небольшой крепкий карабин намертво приковал её к бревну. Ей не оставили и мизерной возможности отстраниться и даже сползти: как только она начинала заваливаться в сторону, сильные руки Ричарда возвращали её в исходное положение. Она снова была беспомощной, но на этот раз от её желания или нежелания ничего не зависело.

Наклон устройства приподнимал её таз, отчего промежность и тёмная дырочка ануса были раскрыты и выставлены на обозрение.

Мизуори дышала быстро и прерывисто, словно бежала уже не первый километр без передышки. Ричард водил шершавыми ладонями по её спине, чесал между лопаток и двумя пальцами легко царапал вдоль позвоночника в тех местах, где кожа была открыта. Он не трогал её связанные руки и уворачивался от цепких пальцев Мизуори, которыми она не переставала пытаться ухватить его и расцарапать до кровавых лоскутов. Ричард не делал резких движений. Кончиками пальцев он ласкал кожу на её боках, вынуждая девушку вздрагивать и извиваться. Сжимал округлые покрасневшие ягодицы и звонко шлёпал их. Девушка дёргалась и выгибалась, стараясь уйти от прикосновений, но Ричард настигал её при любом исходе. Мизуори содрогалась от отвращения.

Снова минута передышки. Девушка тяжело всхлипнула, но глаза остались сухими. Только одна надежда грела её, что насильник кончит быстро и перестанет её мучать.

– Предупреждая твои слёзы и обвинения, поясню сразу. Ты здесь отнюдь не гостья. Ты не можешь ничего требовать. Я был с тобой любезен на первых порах только потому, что ты была невинной. Теперь такой проблемы нет. Не хнычь, красавица, тише-тише. Так вот, ты попала в бордель. У меня тоже имеется счёт к Майку, и, как бы низко это не звучало, в его уплату мне отдали тебя. Изначально я считал тебя исключительно трофеем, игрушкой. До того момента, как ты попала в мои руки. Потом же… Ты так прекрасна, девочка… Немыслимо. Но всё-таки, как бы красива ты ни была, жалеть тебя я не стану. И ты будешь отрабатывать своим телом столько, сколько я посчитаю нужным. Я не имею привычки трахать всё что движется, поэтому буду проводить с тобой не так много времени. Но есть мои клиенты. Просто… мы все ненавидим Майка. И только ты, девочка, станешь расплатой. Ничего личного, Мизуори. Да, это не по-человечески, но и мы все не люди.

Мизуори рыдала, пока Ричард широкими жестами размазывал смазку по её ягодицам, а после вдавил два пальца в незаживший анус.

– Ц-ц, беда-а. Совсем плохо. Перестарался вчера Джей. – Шлепок по блестящей от смазки ягодице. Девушка пискнула и сильнее прижалась к бревну. – Мизуори. Сегодня тебе придётся потерпеть ещё немного, но завтра у тебя будет небольшая передышка, чтобы твои дырочки могли немного зажить. Всё-таки новости о тебе и твоём папаше распространились быстро, и желающих отомстить Майку через тебя много. Аморально, понимаю, но препятствовать я не буду. С какой-то стороны это можно назвать справедливостью, возмездием. Вряд ли ты поймёшь. О чём бишь я? А, сильно не расслабляйся только. Будь готова, на завтра после обеда коллеги Майка сняли тебя на полтора часа. Всего лишь минет, так что больно не будет. Нужно уточнить, сколько их будет, четверо или пятеро… Не суть.

Девочка большими глазами смотрела перед собой. Ужас на лице никак не портил её внешность. Мизуори оставалась прекрасной даже в таком положении – напуганная до полусмерти и с кляпом во рту.

С приятным металлическим урчанием задняя часть бревна начала вибрировать. Мизуори дёрнулась и взвизгнула. Мужчина тихо усмехнулся и нажал на бёдра девушки, буквально вдавливая её чувствительным клитором в приведённый в действие агрегат. Сильная вибрация прошибала всё её тело, заставляя непроизвольно дрожать и звонко визжать.

– Вот так, девочка. Это поможет тебе расслабиться и получить удовольствие. Лучше бы тебе начать привыкать поскорее и полюбить секс. Иначе потом станет совсем худо.

Становиться проституткой девушка не собиралась, но слова Ричарда лились ей в уши и оседали, намертво отпечатываясь в мозгу. Пропитанный отчаянием разум жадно поглощал новую информацию и принимал на вооружение. Мизуори противилась рождающимся в ней сомнениям и громко рычала. Резь в горле отвлекала её от иных физический ощущений, которые были далеки от боли.

Вжимаемая в вибрирующую поверхность, Мизуори не могла отодвинуться ни на дюйм. Насильственный массаж клитора возбуждал внутри противоестественное желание. Тягучий комок напряжения в глубине влагалища заставил девочку испытывать удовольствие и против воли желать большего. Смазка защекотала покрасневшие половые губки.

Девушка выгибалась и двигала тазом в разные стороны, чтобы столь сильная вибрация оказалась дальше. Невыносимо было терпеть мучительное удовольствие, от которого тело начинало вздрагивать, ожидая неминуемой разрядки, а визг сам рвался из глотки. Ричард пристроился сзади, скользя пенисом по дрожащей промежности и анусу, и всё так же вдавливал её в бревно. Не имея опоры, Мизуори дёргалась и извивалась. Против Ричарда в таком положении она была полностью бессильна.