Упрямого…
Колючего…
Надёжного, будто каменный бастион.
…Снейп…
…чертов Снейп!
Последние минуты пребывания на острове особенно долго не желали всплывать в её сознании, но и они тоже, в конечном счете, заняли положенное им место в голове гриффиндорской умницы. И Гермиона не сумела сдержать слёз, то есть она думала, что плакала, но не была уверена, не остались ли эти безмолвные рыдания лишь где-то на ментальном уровне.
«Он остался там…
Меня выбросил с этого проклятого острова, а сам…
Как он вообще сумел поднять меня с его то искалеченным плечом?!
Взрыв и извержение точно смели там всё без остатка. У него не было ни единого шанса выжить.
Нет! Нет! Нет!
Зачем?
Почему?! Я ведь старалась схватить! Я же помню, что почти успела поймать его руку. Почти…
Он спас меня, как и обещал.
Ведь спас?
Да.
Я жива.
Точно жива. Но почему-то никак не могу очнуться.
Интересно, где же я теперь? При такой панической аппарации, могло занести куда угодно. Хоть я и старалась в последний момент думать о доме. Забавно, «домом» в этой экстремальной ситуации я для себя таки избрала Нору. Значит, всё же никуда не деться мне от перспективы «неминуемо обрыжеть», как обозвал Снейп мою свадьбу с Роном…
Мерлин, как же больно! Что ж это болит то? Может душа? Хочется плакать.
Северус…
Зачем?!
Глупый. Вредный. Смелый…»
Почему-то снова пришло ощущение, будто она тонет. Опять?!
«Не хочу! Не могу! Хватит!»
— Герм! Всё хорошо! Слышишь?
Она слышала.
— Всё хорошо, родная. Ты в безопасности. Теперь всё будет хорошо!
«Всё будет хорошо…
Знакомые слова. Как часто она слышала их… в последнее время. Но голос другой. Не тот. Не его…»
— Рон, — едва ворочая языком, отозвалась девушка.
— Да! Да, это я, Герми! — нотки панического счастья в голосе парня она смогла различить даже в своём плачевном состоянии. — Ты очнулась, слава Мерлину! Сейчас целитель придет, Джинни уже побежала за ним. Не двигайся пока.
— Что со мной?
— Всё то тебе надо сразу знать, — рассмеялся тот, кажется, всё же не сдержавший слёз облегчения. — Уже всё нормально. Но ты знатно нас всех напугала. Сначала исчезла, считай на три месяца, а потом так театрально вернулась. Разнесла нам дома полкухни. Мама в шоке. От ремонта не отвертишься.
— Мне нехорошо, — пробормотала девушка, ощутив гадкую тошноту.
— Это ничего, — услышала она бодрый и совсем незнакомый голос. — Это скоро пройдёт. Живым ВСЁ хорошо, мисс. С пробуждением. Надо сказать, заставили вы всех поволноваться.
— Привет, Гермиона, — где-то совсем рядом подрагивающим голоском пискнула Джинни.
Девушка, наконец, сумела разлепить неподъёмно свинцовые веки. К счастью, свет в палате был неярким, и ей не пришлось особо щуриться.
— Привет, — отозвалась она, вымученно улыбаясь.
— Показатели, в принципе, в норме, — прервал обмен дружескими любезностями медик, успевший накинуть на свою пациентку, тем временем, целую вереницу диагностирующих чар. — Скоро будете прыгать, как новенькая.
— Спасибо, — поблагодарила Гермиона худощавого сосредоточенного мужчину в белом халате, но больше ничего спросить не успела, потому как в эту самую минуту в палату, как стадо ликующих гиппогрифов, ворвались остальные представители семейства Уизли вместе с Избранным магБритании.
Они шумели, обнимали, плакали, смеялись и безмерно (просто до жути!) выматывали. Даже не смотря на то, что целитель выставил-таки всех за дверь в мгновение ока, голова успела разболеться, и опять захотелось спать.
В следующий раз она проснулась, когда яркий диск луны игриво заглядывал в окно. Ночь. Тишина. В углу в полутьме сидит человек. Глаза различают темный силуэт. Глупое сердце в надежде подпрыгнуло, но это оказалась всего лишь медсестра. Высокая полноватая женщина с приятными чертами лица мимоходом наколдовала диагностирующие чары, удостоверилась, что всё в порядке и, напоив «бедную девочку» целым букетом лечебных зелий, посоветовала ей отдыхать и уселась на прежнее место. А Гермиона и впрямь ощутила вновь накатившую обволакивающую дрему…
Вредный солнечный лучик настырно светил в лицо. Гермиона сонно поморщилась и, зевнув, открыла глаза. Новый день, скорее всего, близился к полудню. Легкий ветерок нехотя теребил тонкую занавеску на приоткрытом окне.
Самочувствие сегодня казалось вполне приемлемым.
— Извини, что разбудила, — услышала она рядом встревоженный голос Джинни, которую вообще то вначале и не заметила. — Как ты?
— Уже лучше, — отозвалась та, с радостью осознав, что это действительно так.
— Как же хорошо, что ты нашлась, Герми! — всхлипнула подруга и осторожно обняла, чмокая в щеку.
Гермиона воодушевлённо ответила на объятия. Да уж, «найтись» действительно было хорошо… Лежать в мягкой кровати, чувствовать себя чистой, не ожидать нападения дикого зверя из кустов, и вот так обнимать близкого человека.
— Не представляешь, что тут творилось, пока тебя не было, — продолжала младшая Уизли. — Тебя искали все, кто только мог. Рон и Гарри не давали прекратить поиски даже спустя месяц после крушения корабля. Мы все с ума сходили. Мама плакала дни напролёт, вспоминала Фреда… и тебя, — девушка жалобно шмыгнула носом и утёрла выступившие слёзы. — Рон бедолага тоже плакал, когда вспоминал, как поругался с тобой прямо перед твоим отъездом. Это было ужасно… Я его сейчас насилу спровадила отсюда, чтоб хоть поспал. Он тут безвылазно возле тебя сидел. Расстроится теперь, что не был рядом, когда ты проснулась. Гарри на работу пришлось уйти, а так он тоже тут околачивался. Они вдвоём довели Кингсли едва ли не до нервного тика. Заставили обшарить и воду, и всю сушу поблизости. Чёрт, Гермиона, поисковые группы обыскали всё, кажется до самого полюса! Где ты была?!
— На острове, — бесцветно отозвалась та.
— На каком?
Гермиона лишь пожала плечами. Какая теперь, собственно, разница? Почему-то она была совершенно уверена, что после взрыва магического вулкана, этого клаптика суши всё равно больше нет…
Только сейчас она заметила, что левая рука замотана в бинты от плеча и до самой кисти. А ещё болел весь бок и бедро. Видимо, вопрос так явственно отразился на её лице, что Джинни нехотя пояснила.
— Тебя расщепило при аппарации… довольно сильно.
— Как давно это было? И сколько я уже в госпитале?
— Третья неделя пошла.
Три недели…
Главный вопрос буквально обжигал кончик языка, но девушка так боялась получить на него ответ.
— Я вернулась одна? — с замирающим сердцем всё же спросила она, готовая расплакаться и прикрывая глаза.
Джинни поджала губы.
— Это не важно, Герм. Главное, что ты тут.
Сердце бешено запрыгало в груди.
— Джинни!
— Ещё Снейп, — буркнула та. — Стол нам дома сломал гад… Прямо на мамин тыквенный пирог свалился.
Слёзы всё-таки потекли по щекам всезнайки. Она будто только что первый раз по-настоящему сумела вдохнуть.
— Он жив? — уточнила она, веря в единственно правильный ответ.
— Что этому упырю сделается? — фыркнула младшая Уизли. — Его живучести даже Самазнаешькто позавидовал бы.
Гермиона рассмеялась, не в состоянии унять реками льющиеся слёзы. Всё внутри согрелось будоражащим теплом, счастье потекло по венам с такой скоростью, что тело непроизвольно затрясло нервной дрожью.
— Ну, не плачь, Герми, не надо, милая, — тут же всполошилась Джинни, расценив состояние подруги по-своему. — Уже всё прошло. Он больше ничего тебе не сделает. Забудь. Теперь всё будет хорошо.
«Теперь всё будет хорошо…»
Опять эти слова,. и снова совершенно не тот голос…
«Он жив… Он жив!»
Слёзы всё текли и текли, а сердце колотилось.
«Он больше ничего не сделает тебе…» — слова подруги не сразу дошли до растревоженного сознания Гермионы, но спустя несколько минут это всё же случилось.
