— Северус, — позвала она, болезненно надеясь услышать ответ.

Мужчина лежал тихо и неподвижно. Плечом он больно давил ей в ребро, а склоненной головой прижал правую руку, не давая нормально пошевелиться.

— Северус, — позвала она громче, сквозь накатившие слезы молясь, чтобы он всё-таки отозвался.

— М-м… — вдруг донеслось до неё сквозь гулкий грохот стихии, и это тихое мычание заставило сердце подпрыгнуть в радостном кульбите.

Уже даже не пытаясь сдерживать слезы облегчения, девушка попыталась выбраться из-под обмякшего тела. Осторожно уложив мужчину на спину, Гермиона огладила лицо и голову, пытаясь на ощупь в темноте разобрать степень повреждений. Чуть сбоку на затылке заметно выпирала стремительно набухающая шишка, а над бровью кажется наметилось небольшое рассечение.

— Северус, — еще раз позвала она, желая добиться внятного ответа и подтверждения, что все будет хорошо.

Девушка улыбнулась, мимоходом отметив для себя, что ведь действительно же этот человек, которого все и всегда называли угрюмым пессимистом, циником и ядовитой занозой, на этом острове не давал ей отчаяться и сдаться, раз за разом повторяя, что ее найдут, что она вернется домой и что всё будет неизменно хорошо. И пусть делал он это в своей особенной, присущей только ему манере, но именно благодаря его поддержке и подначкам, она сумела протянуть здесь так долго, осталась живой и даже относительно невредимой. Чего не скажешь о нем самом.

— Как вы? Есть серьёзные повреждения?

«Дежавю…» — промелькнуло в голове.

Некоторое время он молчал, Гермиона снова разволновалась, но потом расслышала хриплое:

— Как я?

И снова тишина, будто он молча сканировал собственный организм, ища ответ на озадачивший его вопрос.

— Чувствую себя так, будто меня снова пожевала лордова змея… — а потом добавил с явным раздражением. — И снова выплюнула, скотина… Ненавижу идиотов, не умеющих доводить дело до конца.

— Надо было сразу идти в укрытие, — наставительно отчеканила девушка, на миг забывшись, что перед ней отнюдь не один из родных мальчишек раздолбаев. Но осознав собственный прокол, терять марку уже всё равно было поздно, и она продолжила, не меняя тон. — Какого соплохвоста вы там разглядывали?!

Снейп тут же поднялся и отстранился, усаживаясь и криво опираясь о стену. По исходившей от него волне раздражения, которую Гермиона ощутила буквально кожей, было понятно без слов: «Гроза недоволен».

Пауза затянулась, и Гермиона, резонно рассудив, что нет смысла ждать от слизеринского упыря лояльного отношения к своему глупому выпаду, решила идти на попятную сама.

— Извините, профессор. Это нервное.

Гневное сопение стало едва различимым.

— Может всё-таки скажете, что вас так заинтересовало? — решила развить первый успех она.

— Гора проснулась, — услышала она, холодея.

— В смысле?

— В смысле из нее столбом валит дым… или пар.

— Но ведь мы не нашли кратеров!

— Это говорит лишь о том, что мы с вами хреновые исследователи.

Новый подземный толчок оказался в разы сильнее всех предыдущих. Подкинутая вверх, Гермиона сначала больно приложилась головой о низкий потолок, а потом вдруг стремительно полетела вниз, разодрав плечо о острый край камня. Девушка так и не поняла, что точно произошло, но чувствовала, как достаточно долго кубарем катится в темную горячую бездну, будто в бездонный колодец. Она ничего не видела в окутавшей её кромешной темноте, а исцарапанное тело болело, казалось, каждой своей избитой клеточкой. Поначалу она пыталась сгруппироваться, прижать конечности, чтобы избежать серьезных травм и переломов, но совсем скоро забыла и об этом. Горячее липкое нечто вдруг окутало ее со всех сторон, все дальше утаскивая жертву в свои обжигающие глубины. Вода! Очень горячая вода! Стараясь экономить схваченный последним вдохом кислород, девушка изо всех сил пыталась грести и плыть. Кувыркнувшись в полной темноте бессчётное количество раз, пока летела сюда, девушка полностью потерялась в пространстве, напрочь не способная теперь разобрать где верх, а где низ. Она не имела понятия, куда нужно плыть, но тело в панике безостановочно двигалось. Грудь болезненно сдавило обжигающими тисками, в голове всё поплыло, виски, вздуваясь, пульсировали. Очень скоро, задыхаясь и выбившись из сил, она наконец замерла, подхваченная сильным горячим течением. Её понесло куда-то вперед, а потом обратно, рывком швырнуло в сторону, и всё вокруг окончательно померкло.

====== Часть 24 ======

Невероятной красоты громадные коробочки физалиса высились над её головой, переливаясь ярким огненным сиянием, будто громадные деревья, нарисованные волшебными красками. Россыпь крошечных искорок, сверкающих в солнечных лучах, медленно кружилась, опускаясь к покрытой сочной зеленью земле. Гермиона просто бежала вперед, безмятежно смеясь и раскинув руки в стороны. Легкий ветерок бережно оглаживал щеки, путаясь в волосах и подхватывая длинные полы сарафана. Всё тело и душу переполняли неописуемые умиротворение и восторг. Они пьянили, дурманили голову. Девушка не имела понятия, где она и что происходит? Да это, почему-то и не имело особого значения для обычно такой въедливой всезнайки. А этот странный мир, тем временем, всё плотнее окутывал ее тягучей субстанцией, заполнял каждую клеточку, уводя сознание в яркий мир красок. Странных красок, липких и слишком ярких. Ноги уже проваливались в вязкую жижу, а сочные, искрящиеся росой травинки, расползались под ступнями отвратными мутными сгустками. Маслянистое пёстрое болото всё глубже затягивало свою жертву, и совсем скоро Гермиона поняла, что не может сделать больше ни шагу. Тело ушло в противные глубины уже почти по пояс, а сознание девушки теперь наполнилось паническим ужасом. Цвета пожухли и осыпались стайками бледных пришибленых мошек. Она изо всех сил старалась выбраться из всё больше засасывающего коварного месива, но чем сильнее она брыкалась, тем глубже проваливалась в его толщи. Каждый новый вдох теперь представлялся истинной пыткой. Грудь сдавили склизкие толстые щупальца. Они вцепились мёртвой хваткой и принялись тянуть её вниз с пущей силой. Она пыталась кричать, но никак не удавалось издать ни звука. Легкие горели, а жалобный хруст трескающихся рёбер оглушал даже её саму.

«Отпусти!» — хотела, было, взмолиться она. Но горло наполнилось противной клейкой жидкостью, и девушка захлебнулась, не успев издать ни звука. Грудь снова пронзило адской болью. Тьма в глазах пошла пятнами. Странное и неприятное чувство, будто в жутком похмелье кружится голова, а к горлу снова подкатывает отвратительный рвотный позыв. И снова рёбра застонали от полоснувшей грудь боли. Девушка обмякла, не в силах даже расплакаться. А жгучая боль в груди вернулась снова и новый приступ рвоты тоже. Её наконец вывернуло противной гадкой водой, хлынувшей даже из носа, от чего стало еще хуже. Все внутренности сжались, а лёгкие то ли слиплись, то ли наоборот грозились лопнуть. Мир покосился и полетел в далёкую темную пропасть. Инстинктивно вздрогнув всем телом, Гермиона дёрнулась и её опять болезненно вырвало.

— Вот так, молодец, девочка, — донеслось до неё будто из другой вселенной. — Дыши, дыши, пожалуйста. Ну давай же!

Она так к и не сумела понять, что происходит, но точно знала, что не может ослушаться.

Вдох…

Больно…

— Дыши! Дыши, пожалуйста!

Вдох…

Рот опять наполнился горькой водой, смешанной с желчью. Жуткий кашель, от которого дерет горло, и нависает угроза «выкашлять» что-нибудь очень важное из внутренностей.

— Молодец. Дыши. Вот так, умница.

Мир, наконец, стал обретать нечеткие контуры. Темные камни, странный неяркий розоватый свет… знакомое лицо, такое исхудавшее, осунувшееся и… взволнованное… нет, испуганное! Так не хочется его волновать. Этому затурканному человеку и так досталось. Что он там просит? Нужно сделать так, как он сказал.

— Дыши… — прошептал он снова, умоляюще заглядывая в глаза.

«Дышать? Дышать… Глупенький, разве же это просьба? Не мог захотеть чего-нибудь посерьёзней?»