Кайли вскочила с дивана, умылась холодной водой и быстренько прополоскала рот ополаскивателем. Собрав волосы в хвост, натянула первые попавшиеся чистые джинсы и свою любимую футболку с Чарли Дэниелсом[23] и помчалась в кафе «Эксетера». Где её ждал Поли, нетерпеливо постукивая по часам. Её сердце оборвалось. Это был всего лишь Поли.

— Привет, у меня сегодня день рождения, Поли. Сделай на это скидку. — Она огляделась вокруг в надежде увидеть Трейса, но, видимо, не суждено. Потому что его тут не было. «Конечно же, его тут нет».

— Да-да. С днём рождения, детка, — сказал он с усмешкой.

Ну надо же, так вот какое оно, утро дня рождения. Ворчливый менеджер, к тому же не её менеджер, угощает её завтраком в дешёвой забегаловке. Это сильно отличалось от того, как папа готовил ей панкейки и пел для неё. «Добро пожаловать во взрослую жизнь».

— Ладно, — начал Поли, выложив перед ней несколько бумаг. — Первый документ гласит, что ты уступаешь Трейсу все права на песню «Другая сторона меня», которую вы написали совместно. Во втором говорится, что ты не получишь никакого признания или роялти от этой песни, а в третьем — что ты никогда не станешь записывать эту песню сама, даже под другим названием. Это документы для лейбла. И четвёртый — для меня, это стандартное соглашение о неразглашении информации о твоих с Трейсом отношениях и любых ваших контактах до этого момента. В нём говорится, что ты не станешь ни с кем обсуждать характер вашего взаимодействия во время тура или в другое время. Ты меня слушаешь, Кайли?

«Доброе утро, Поли. Как ты? Я? Я прекрасно. Спасибо, что спросил».

— Ладно… но мне нужна ручка.

«Просто поставь подпись над пунктирной линией и вычеркни себя из его жизни навсегда». Давай же.

— Кайли, — недовольно пробормотал Поли, протягивая ей ручку. — Прежде чем подписывать, сядь и прочитай внимательно документы.

— Я тебе доверяю, Поли, — ответила она и подписала первый документ. — И Трейсу тоже, — тихо добавила она. А ещё девушка верила, что он так сильно хотел вышвырнуть её из своей жизни, что сделал это официально.

— А теперь послушай меня, Кайли Райанс, — сказал Поли, выхватывая ручку у неё из рук. — Нельзя никому доверять, понимаешь? Я работаю на Трейса, а другие менеджеры работают на своих артистов, так что ни на секунду не думай, что если кто-то хорошо к тебе относится, то не подсунет на подпись что-то, что сможет тебе навредить. Учти, что теперь тебе нужно брать с собой Чаза или юриста всякий раз, когда тебя просят подписать какой-либо документ.

Он наклонился вперёд и удерживал её взгляд, пока она не ответила:

— Поли, на часах полшестого утра, и, честно говоря, Трейс уже не может ранить меня сильнее. Ты хочешь, чтобы я подписала эти грёбаные бумаги или нет?

У Кайли лопнуло терпение. Она хотела поскорее со всем этим покончить и свернуться калачиком в своей постели, пока не придёт время отправиться встречать друзей в аэропорту. Слава богу, завтра у неё запись в студии. Накопилось слишком много страданий и боли, которые рвутся превратиться в строки и ноты.

Поли вздохнул и снова протянул ей тяжёлую чёрную ручку.

— Ладно, но я настаиваю. Отныне читай всё, что подписываешь, и давай прочитать Чазу и юристу.

— Хорошо, папочка, — без раздумий ответила она. Кайли подписала все документы и взяла меню. — Что ты будешь? — спросила она собеседника, который уставился в мобильник вместо того, чтобы изучать меню.

— У меня сейчас ещё одна встреча, но я предупредил официантку, что плачу за твой завтрак, так что заказывай всё, что хочешь.

Поли собрал подписанные документы и убрал их в папку.

— Ты не останешься? — Она попыталась скрыть жалобные нотки в голосе. Не вышло.

— С днём рождения, Кайли. Надеюсь, ты отправишься на гастроли с «Витамин Вотер», — сказал Поли, поднимаясь с диванчика.

— Как ты…

— Это маленький городок, — ответил он на незаданный вопрос, прежде чем развернуться и покинуть кафе.

Боже, Чаз только недавно сообщил, что компания рассматривает её кандидатуру. И её должно было это порадовать. Но после подписания юридических документов, напомнивших ей, что с Трейсом Корбином её больше ничего не связывает, в ней не осталось и капли энтузиазма.

Когда подошла официантка, Кайли попросила кофе навынос и опустила голову на стол в ожидании заказа. Даже после всех перипетий с Трейсом она не чувствовала себя настолько использованной и одинокой, как в эту минуту.

Подниматься со стаканчиком кофе в квартиру было адски тяжело. Потому что тот казался свинцовым, а кофе словно весил не меньше пятидесяти килограмм. Она скучала по папе. Воспоминания о нём глубоко ранили её, ведь сейчас он был бы разочарован в ней.

Дочь, которую он воспитывал, никогда не позволила бы себе из-за глупых чувств к мужчине забыть о карьере. Высоко подняв голову, пока поднималась по лестнице, Кайли решила покончить с этой дуростью. Она не такая. Она мечтала перебраться в Нэшвилл, потому что от отца ей достался музыкальный талант, и, чёрт возьми, она не даст ему пропасть впустую.

Возле двери Кайли взглянула на часы. Пять сорок. Две минуты минуло со времени, когда папа обычно влетал в её комнату с гитарой. Она глубоко вздохнула и вытерла лицо, с трудом сдерживая подступающие слёзы.

В воздухе витал запах панкейков и бекона, и Кайли показалось, что у неё галлюцинации. Скорее всего, он прицепился к ней ещё в закусочной. А если сейчас она увидит в квартире отца с гитарой, распевающего «С днём рожденья», то ей нужно к психиатру, и срочно.

Но когда Кайли открыла дверь квартиры, именно это она и увидела.

Глава 32

Мужчина перед Кайли закончил петь, и девушке пришлось приложить все усилия, чтобы сохранить вертикальное положение. Ноги отказывались держать её, и она чуть не свалилась перед дверью.

— Что ты здесь делаешь? И как вообще попал в квартиру? — спросила она, так сильно сжимая стаканчик с кофе, что едва не раздавила его.

— Молва говорит, что тебе сейчас нелегко, к тому же у меня имеются… э-э… высокопоставленные друзья, — сказал он, подмигнув ей.

— Неужели? Ну, я не собираюсь плакаться тебе в жилетку, Трейс Корбин, — сквозь зубы процедила она.

— Это не единственная причина, из-за которой я здесь, — ставя гитару и снимая шляпу, добавил он.

— Я вся во внимании.

Трейс прочистил горло и опёрся о столешницу.

— Насчёт того, что ты сказала в автобусе… я не хотел тебя обидеть.

Она видела напряжённость в его взгляде, но также слышала и то, что он не произнёс вслух. Из-за жалости и чувства вины — вот почему он здесь.

— А как, по-твоему, я должна себя чувствовать, когда меня сравнивают с Дарлой, называют лживой шлюхой и вышвыривают вон с вечеринки в честь дня рождения Рей? — Её сердце так сильно билось в груди, что она была уверена, от этого даже её рубашка подпрыгивала.

— Ты же искренне говорила о своих чувствах? — уточнил он, снова надевая шляпу.

— Ты же знаешь, что да.

«И знаешь почему». Кайли сжала руки в кулаки. Никогда ещё ей так сильно не хотелось ударить человека, как в эту секунду хотелось вмазать Трейсу Корбину.

— Ну, тогда слушай. Когда я узнал, что ты соврала насчёт живых родственников после того, как мы переспали, я разозлился и решил, что ты была частью большого плана по разрушению моей карьеры. А услышав, как ты сказала Коре по скайпу, что это был всего лишь секс на одну ночь, я почувствовал себя гораздо хуже, чем когда думал, что меня обманули.

Её твёрдость слегка пошатнулась.

— А что я должна была думать, Трейс? Ты откупился от моей мачехи, а когда я хотела поблагодарить тебя за это, заявил, что у меня нет и грамма таланта и что вскоре никто и не вспомнит моё имя.

Она пожала плечами, в то время как внутри неё всё сжалось.

— Могу сказать лишь одно, Кайли, когда я выпью, то становлюсь совершенно другим человеком, не самым хорошим. Я говорю не то, что думаю, а затем даже не могу вспомнить, что наговорил. Мой отец… он тоже был таким. Поверь, я вовсе не горжусь этим. Что я сказал о твоей карьере после… э-э… встречи с твоей мачехой — то и повторил для Поли, слова, которые говорил Дарле, чтобы она отстала. Я надеялся, этого будет достаточно, чтоб навсегда вычеркнуть её из твоей жизни.