— Нет, — шепчу я. — Не слышала.

*

Я возвращаюсь домой из реабилитационного центра, обдумывая ситуацию.

Том или Скорпиус.

Я всегда недолюбливала девчонок, которые жаловались, что оказались между двух огней. Мне было непросто привлечь внимание одного парня, так чего жалеть тех, у кого их двое? Подобное не должно было случиться со мной. Я либо буду жадничать и захочу обоих, либо разозлюсь и не захочу ни одного. Я была в предвкушении свидания с Томом, а теперь мне не по себе от одной мысли об этом.

Я принимаю решение к моменту возвращения домой. Скорпиус и Эйдан смотрят телевизор. Они оба положили руки по разные стороны дивана, подперев головы, и я не могу сдержать мысль о том, что, возможно, Эйдан — лишь маленькая копия Скорпиуса, созданная каким-то чокнутым ученым и помещенная в мою матку на девять месяцев. Я одновременно люблю и ненавижу то, что они настолько похожи.

— Привет, ребята, — здороваюсь.

— Привет, мам, — лениво отвечает Эйдан. — Мы играли в квиддич.

— Кто победил?

— Я, — с гордостью говорит Эйдан.

— У парня врожденный талант, — сообщает Скорпиус.

— Папа говорит, что я играю лучше дяди Джеймса.

— Дядя Джеймс скоро вернется из своего отпуска, — говорю я Эйдану, и Скорпиус с любопытством смотрит на меня. — К выходным должен быть дома. Почему бы тебе не приготовить ему поздравительную открытку?

— Да! — Эйдан вскакивает с дивана и бежит в свою комнату за набором для рисования, а я пользуюсь возможностью быстро переговорить со Скорпиусом.

— Так Джеймса, правда, скоро выписывают?

— Отправляйся в Америку, — я должна сказать все быстро, иначе не скажу вообще. Он хмурится, но я продолжаю говорить, прежде чем он успевает вставить хоть слово. — Вы с Дэйзи были счастливы там. А здесь ты несчастлив. Уезжай в Америку, будь со своей женой.

— Но я могу остаться здесь с тобой, если ты хочешь…

— Не хочу, — и мое сердце, кажется, готово разбиться. — Я кое с кем встречаюсь. Поэтому… уезжай в Америку. Дэйзи ты нужен. А мне — нет.

Эйдан вбегает в гостиную с оранжевой открыткой и чернилами, взволнованно болтая о скорой встрече с Джеймсом, совершенно не осознавая, что его родители свели на нет любую надежду на то, что они хоть когда-нибудь будут вместе, даже самый ничтожный шанс на примирение, обрекая его на жизнь в неполной семье.

Навсегда.

Раз и навсегда.

========== 31. Двойное отрицание ==========

— Ну-ка расскажи нам все, — настаивает Глэдис, подпиливая ногти.

Я едва успела прийти на работу — даже плащ на вешалку еще не повесила. Хэйзел и Линда прислушиваются. Как обычно, вся больничная работа забыта. Полагаю, хорошо, что мы не целители, а то бы никого так и не вылечили: сначала слухи, потом — спасение жизней.

— Да особо и нечего рассказать, — пожимая плечами, занимаю свое рабочее место. Не знаю, зачем скрытничаю — я ведь все равно расскажу им все детали нашего с Томом свидания.

— Куда вы ходили? — спрашивает Линда.

— В Rizzo, — отвечаю я.

— Что заказывали? — уточняет Хэйзел.

— Курицу с пармезаном.

— Он платил? — задает вопрос Глэдис.

— Да.

— Как он в постели? — давит Линда.

— Еще не знаю.

— Я потеряла интерес к этому разговору, — сообщает Глэдис, возвращаясь к работе.

К моему облегчению, они все теряют интерес. Я не из тех, кто способен хранить секреты, когда заваливают вопросами. Хотя и секретов-то особо нет.

По правде говоря, наше с Томом свидание было нормальным. Оно стало моим первым полноценным свиданием с кем-то, кроме Скорпиуса, хотя наши с ним свидания сложно назвать нормальными: обычно все заканчивалось спором или длительным обсуждением «нас». Но прошлым вечером не было Скорпиуса и, соответственно, драм — все прошло нормально.

Коллеги заговорили о более важных вещах вроде победителя вчерашней лотереи или того, насколько быстро нынче темнеет. Я же, в свою очередь, решила свериться с ежедневником по поводу планов на эту неделю. Сегодня у меня ужин с родителями, а вот завтра у нас небольшая вечеринка по поводу отъезда Ала и Дженни в Шотландию. Там же мы поприветствуем Джеймса и поздравим его с выходом из клиники.

На вечеринке также придется попрощаться со Скорпиусом и Дэйзи из-за их отъезда, но я стараюсь это игнорировать.

Честно говоря, мысль о том, что Ал и Дженни скоро уедут, вызывает у меня тошноту, поэтому я стараюсь отгонять ее. Дженни — единственный здравомыслящий человек в моей жизни, которому я могу все рассказать и который действительно выслушает. Я люблю Дом до глубины души, но девчонка же совершенно не умеет слушать, к тому же она не менее сумасшедшая, чем я.

Пока я сижу, размышляя, вместо того, чтобы заняться работой, к нам подходит целитель Кеннеди. Мои коллеги реагируют на это уже менее бурно, ведь теперь он часто общается с нами, с тех пор как я стала изучать зелья. Фактически, он каждую неделю проверяет мой прогресс.

— Доброе утро, Роза, леди, — кивает он женщинам.

— Доброе утро, Дэмьен, — отвечаю я. — Тяжелый день?

— Как обычно, — он пожимает плечами. — Я лишь подошел, чтобы предложить тебе должность зельевара-стажера, если тебе интересно. Как раз освободилось место.

Он говорит так, будто это ерунда. Будто это не меняющая жизнь возможность для меня. Будто он не предлагает мне работу, которая не только более высокооплачиваема, так еще и интересна лично мне. Он сообщает это так, словно предлагает мне чашку чая.

— Вы… вы серьезно? — заикаюсь я. — Правда? Я?

— Ты показываешь лучшие результаты в классе, — объясняет он. — Стажировка длится год, затем нужно будет сдавать дополнительные экзамены на роль полноценного зельевара. Что скажешь?

— Когда можно приступать?

Он обещает отправить все детали совой, и что с понедельника я уже смогу приступить к работе.

Вот так у меня появляется и парень, и настоящая работа.

Я взрослая!

Такого я не ожидала.

— Ох, Роза! — восклицает Линда, как только Дэмьен уходит. — Поздравляю! Я знала, что у тебя получится!

— Мы будем скучать по тебе здесь, милая, — добавляет Глэдис грустно.

— Ты всегда была слишком умной для этой работы, — говорит Хэйзел. — Так держать!

После работы я отправляюсь к родителям, все еще в радостном шоке от произошедшего. Подобные хорошие вещи прежде никогда не случались со мной. Даже не представляю, чем я заслужила подобное.

Когда я прибываю к родителям, их дом в полном хаосе. Повсюду упакованные коробки — они переезжают в официальную министерскую резиденцию на время маминого срока. Понятия не имею, что они собираются сделать с домом, но наблюдать за его опустошением довольно странно.

— Здравствуй, Роззи! — папа радостно приветствует меня. Он запаковывает кучу наших фотографий, раньше занимавших стены дома. Мама делает то же самое с сервизом: папа использует магию, а мама, по старинке, работает руками.

Они присматривали за Эйданом сегодня. Он сидит посреди огромного рулона пупырчатой пленки и самозабвенно лопает ее. Когда я наклоняюсь, чтобы поцеловать его, он практически не обращает внимания.

— Ух ты, вы уже столько собрали, — оглядываюсь на пустую гостиную.

— Я считаю сборы самым ненавистным развлечением, — вздыхает мама. Мне не хочется дерзить и напоминать, что сборы — это вовсе не развлечение. Но, может, для нее это именно так. Ее другие «развлечения» включают в себя склеивание разбитых ваз вручную и разрисовывание фигурок домашних эльфов. Просто некоторые странности моей мамы, скрытые от глаз магического мира.

Как только я сообщаю новости о моей новой работе, папа настаивает на том, чтобы открыть бутылку шампанского, а мама счастливо пищит минут двадцать, совершенно забыв обо всем.

— Это означает, что теперь мы можем купить дом? — невинно спрашивает Эйдан. — Было бы круто.

— Посмотрим через несколько лет, — отвечаю я.

— Папа и Дэйзи будут жить в доме в Америке, — сообщает он с радостью. — И они сказали, что я могу приезжать!