— Все нормально, мистер Эванс, увидимся завтра в девять утра, — вежливо говорит Хейзел и вешает трубку, а затем добавляет. — Если он еще раз позвонит, я выброшу этот телефон из окна.

Сочувствующе улыбаюсь ей и продолжаю делать то, чем занимаюсь весь день: прокручиваю в пальцах перо и смотрю в никуда.

— Ты вообще собираешься работать сегодня? — хмурится Хейзел. Сегодня на смене только мы двое: Линда в отпуске, а Глэдис отпросилась из-за плохого самочувствия.

— Ой, извини, Хейзел, — смущенно говорю я и начинаю перебирать документы, создавая видимость работы.

— Что с тобой такое? Ты еще более потерянная, чем обычно. Вчера вечером что-то произошло?

Вчера вечером.

Кажется, это было десять лет назад. Вчерашний вечер — это все, о чем я могу думать сейчас.

Скорпиус со своим враньем и изменой.

А еще обнимашки с моим адвокатом посреди Косого переулка.

Просто объятия, ничего больше. Так что, отвечая на вопрос Хейзел, можно сказать: ничего особенного не произошло. И это немного бесит.

— Нет, просто думаю о маминой кампании, — с легкостью вру. Выборы через три дня, так что это несложно, и Хейзел, кажется, покупается на вранье, кивая и возвращаясь к работе без вопросов.

Я проверяю свой телефон, наверное, в тысячный раз. Никаких пропущенных звонков и сообщений. Ни от кого. Я отправила сообщение Дэйзи сегодня утром, спросив, как она себя чувствует, но ответа не получила. Мне все еще кажется нелепым то, что я пишу женщине, которую клялась вычеркнуть из своей жизни. Хотя я обещала сделать то же самое и с Лаурой Фелпс во время учебы в Хогвартсе, но мы до сих общаемся даже шесть лет спустя. Вроде как.

Сегодня я совершенно не могу сосредоточиться на работе.

Почему Том еще не связался со мной?

Вчера мы оставили все достаточно… открытым. Мы обнялись — и как же приятно он обнимает. После нашего глубокого многообещающего объятия (оно ведь именно таким и было) он усадил меня в такси, заплатил водителю и попрощался, пожав мне руку. Он был непреклонен: я не могу аппарировать в алкогольном опьянении. Он даже не пытался поцеловать меня. А когда мы обнимались — не пытался облапать.

У меня отличная задница — не понимаю, что с ним не так.

Ситуация с объятиями отлично отвлекает меня от того, что Скорпиус — гадкий изменщик.

Ровно до того момента, как Скорпиус переступает порог больницы Святого Мунго. В этот момент инцидент с объятиями отходит на второй план.

Хейзел сразу же вешает трубку, стоит ему только приблизиться к стойке администратора, чтобы не пропустить ни слова из нашей беседы.

— Здравствуй, — я хмуро приветствую его. Он выглядит так, будто вообще не спал. Вероятно, так и было. Наверняка всю ночь развлекался со своей ужасной любовницей. Все, что я могу сделать, — это сдерживаться, чтобы не засадить перо, которое тереблю в руках, ему в глаз.

— Мне нужно с тобой поговорить, — настойчиво просит он.

Я откидываюсь в кресле, показывая ему, что не собираюсь никуда идти, и если он хочет поговорить — пусть делает это здесь. Он смущенно смотрит на Хейзел. Но та лишь поднимает трубку и набирает номер, чтобы он не подумал, будто она собирается подслушивать.

Уверена, она звонит Глэдис, чтобы они обе могли подслушать наш разговор.

— Ты знаешь, где Дэйзи?

Я хмурюсь:

— Какого черта я должна об этом знать? Она же не за мной замужем.

— Ты отправила ей сообщение сегодня утром. Ее телефон у меня, — сообщает Скорпиус.

— Я все также не знаю, где она.

Выругавшись, он нервно проводит рукой по волосам:

— Она не пришла домой прошлым вечером после вечеринки. Просто оставила записку, что ей нужно уйти и подумать. У тебя есть идеи, с чем это может быть связано?

Вот так неожиданность. Не могу поверить, что у него хватает наглости стоять здесь и делать вид, что он ни в чем не виноват.

— Почему тебя не было на вечеринке? — спрашиваю я.

Скорпиус явно собирается ответить, но замирает, бросая взгляд мне за спину. Я оборачиваюсь и вижу Хейзел, которая буквально держит трубку телефона так, чтобы человек на другом конце (скорее всего, Глэдис) мог слышать разговор.

— Я же говорила, что это будет слишком очевидно, — шипит она в трубку.

Мы со Скорпиусом выходим в комнату отдыха, чтобы поговорить без свидетелей.

— Итак? — давлю я.

— Мы с Дэйзи поругались, ясно? — огрызается он. — Я ушел в паб — не хотел находиться рядом с ней.

— Ушел сам?

— Да, — пожимает он плечами. — Но потом мне стало так плохо, что я отправился до… АЙ! Твою мать, Уизли!

Я дала ему подзатыльник со всей дури.

— Ты — грязный изменщик и лживый подонок!

Он выглядит по-настоящему испуганным.

— Да что с тобой не так? Я не видел тебя такой чокнутой со времен беременности!

— Я знаю, что ты изменил Дэйзи!

Теперь он выглядит смущенным, но я не уверена в его искренности.

— Ты о чем вообще?

Я тяжело вздыхаю.

— Мы проследили за тобой прошлым вечером, когда должны были находиться на вечеринке. Бармен в «Кабаньей голове» сообщил, что ты ушел оттуда, держась за руки с какой-то женщиной!

— Вы за мной следили? Господи.

— Это все, что ты можешь сказать? — негодую я. Кажется, я сейчас лопну от негодования.

— Твою налево, Роза, я не изменял Дэйзи! Да что с тобой?

— Тогда почему ты держался за руки с какой-то распутной шлюхой-сквибкой? — ну, про сквибку я приплела для эффекта. Надеюсь, сработало.

— Если хочешь знать, я немного перебрал, пофлиртовал с ней, но пришел в себя, как только мы вышли из «Кабаньей головы».

— Ой, как своевременно, — ворчу я.

— Черт, так поэтому Дэйзи ушла? Она думает, я ей изменил?

— Учитывая то, что мы следили за тобой вместе, то да, именно так она и думает.

Он расхаживает по комнате отдыха, заложив руки за голову. Я не понимаю, почему вдруг он стал так беспокоиться о ней. Кажется, последние несколько недель ему было целиком и полностью плевать на нее.

— Это так типично для Розы Уизли! — возмущается он.

— А я-то здесь при чем? — усмехаюсь я.

— Я тебя умоляю! Слежка? Это же явно твоя идея. Уверен, это ты ее убедила в моей измене!

Вообще-то только слежка была моей идеей.

— Нет, она сама пришла к выводу, что ты изменяешь, — сообщаю я.

Он скрещивает руки на груди и подходит ко мне. Я копирую его позу и стою на своем. Он меня не запугает.

— Я бы не стал изменять, Роза, — твердо говорит он. — Не могу поверить, что ты могла так подумать.

Гляжу на него целую минуту, не моргая. Он же не серьезно, не так ли? Как он может говорить мне такое, и глазом не моргнув?

— Да ты шутишь? — усмехаюсь я, в конце концов. — Как раз мне прекрасно известно, насколько ты способен на измену.

Неужели не помнит, как встречался с Дом на шестом курсе? Ведь это он — причина того, что Дом сейчас такая циничная. Хотите верьте, хотите нет, но до Скорпиуса она хоть немного верила в любовь до гроба. Он поцеловал меня, и не раз, хотя заявлял, что любит ее.

И мы целовались, когда он уже был женат! Или воспоминание о свадьбе Ала и Дженни улетучилось из его памяти? А то, как он завалился ко мне пьяным и просил быть с ним?

— Я имел в виду невозможность моей измены Дэйзи, — тихо говорит он. — Я бы никогда ни с кем ей не изменил… кроме как с тобой.

— Отправляйся-ка ты на поиски жены, — злюсь я. — А мне пора возвращаться к работе.

На этом я покидаю комнату отдыха и направляюсь к стойке администратора, где Хейзел приглушенным голосом все еще обсуждает меня по телефону с Глэдис. Я не поднимаю взгляд, когда Скорпиус проходит мимо и покидает больницу.

*

— Роза, будешь еще картошку?

— Нет, спасибо, мам, я объела…

Она добавляет в мою тарелку три ложки пюре, прежде чем я успеваю договорить. Это уже четвертая порция. А сыта я была еще перед второй.

— Еще моркови?

В этот раз мне даже не приходится отвечать, так как морковь оказывается в моей и без того переполненной тарелке.