— Я даже не могу представить, что ты сейчас чувствуешь, — слезы вот-вот покатятся по щекам. Почему это должно было произойти с Дженни? Она хороший человек — нет, фантастический человек. И Ал тоже. Это я заслужила все то, что со мной произошло. Все это кажется таким несправедливым.

— Это моя вина, — шепчет Дженни.

— Прекрати! — вскрикиваю я. — Ты не виновата!

— Виновата. Когда я узнала, что беременна, я пожалела об этом. Я не хотела ребенка.

— Поверь, это точно не так работает, — уверенно говорю я. — Думаешь, я хотела ребенка? — может, потому я и потеряла своего малыша. Конечно, не таким экстремальным способом, как Дженни. Меня затапливает неуместное облегчение — по крайней мере, мой ребенок в безопасности.

— Я слышала о решении суда, — говорит Дженни. — Считаю, что Скорпиус поступил гадко. Если тебе что-нибудь нужно — я рядом.

— Дженни, ты даже не представляешь, как много это для меня значит, — я всхлипываю, понимая, что теперь мы обе в слезах. — Извини за то, что случилось на твоей свадьбе.

— Забудь об этом! Я была такой глупой…

— Нет, глупой была я!

— Нет, я…

— Дженни, я едва не забыла твою фату, мой сын разрушил твой торт, я поцеловала женатого мужчину посреди твоих свадебных подарков, а еще именно я наорала на невесту…

Замечаю сквозь слезы, что Дженни истерически хохочет, от чего я и сама смеюсь, хотя одновременно и плачу. Ал забегает на кухню, думая, что мы плачем, но понимает, что мы просто двое психически-ненормальных людей.

— Не могу поверить, что мы смеемся! — восклицаю я.

— Знаю. Мы чертовы идиотки!

— Д-дженни! Ты выругалась!

Это вызывает новый приступ смеха, сопровождаемый совершенно не женственным похрюкиванием. Ал просто качает головой и уходит в гостиную.

— Ох, Роза, я так скучала по тебе!

— А я — по тебе. Давай больше не будем ссориться, — Дженни скептически изгибает бровь. — Ладно, давай больше не будем ссориться так надолго.

— Согласна, — улыбаясь, Дженни вытирает слезы.

Я знаю, что не в моих силах излечить ее насовсем от боли. Она не забыла о своем выкидыше, а я — о потере Эйдана. Но одно я знаю точно: даже самые ужасные вещи легче пережить, когда рядом есть друг. Даже если не полегчает, вы, по крайней мере, обхохочетесь.

*

Из-за того, что я, Скорпиус и Джеймс — единственные, кто знал о беременности Дженни, мы одни и можем их утешить после выкидыша. Тем не менее, этим занимаемся только мы со Скорпиусом. Когда я навещаю Ала и Дженни на следующий день после выкидыша, у них находится Скорпиус, но я веду себя с ним прилично ради ребят. Не думаю, что они хотят слышать, как мы собачимся, да и, честно говоря, я сама устала от наших разборок. Он не тот человек, которым был, или не тот, кем, я думала, он является. Пора уже с этим смириться.

Однако, мое спокойствие дает трещину, когда Ал сообщает, что Джеймс так и не появлялся и даже не звонил. Ал просто оставил сообщение на автоответчике Джеймса. Сначала меня затапливает паника, и я вижу по выражению лица Скорпиуса, что он испытывает тоже самое. Ал был в отъезде, поэтому не знал всех деталей поведения Джеймса. Когда мы со Скорпиусом убирали у Джеймса в квартире, было очевидно, что он ничего не ест, но много пьет. Мне в голову вдруг приходит мысль о мертвом Джеймсе, лежащем на полу своей квартиры.

— Я совершенно забыла, мне ведь нужно к родителям зайти. Мама просила просмотреть кое-что для ее кампании, — сообщаю я, вскакивая с кресла. Ал и Дженни выглядят удивленными. — Я вернусь через час, хорошо?

— Ладно…

— Мне тоже пора идти, — говорит Скорпиус. — Нужно забрать Эйдана, Дэйзи на работе допоздна.

Два самых нелепых объяснения в мире, но Ал и Дженни, кажется, поверили. На самом деле, мне кажется, что они чувствуют некоторое облегчение с нашим уходом. Уверена, сейчас они хотят побыть наедине.

Как только мы покидаем Ала и Дженни, обмениваемся нашими переживаниями.

— Надо зайти к нему, — тут же предлагает Скорпиус.

— Что если он мертв?

— Он не мертв.

— Откуда ты…

— Роза, — Скорпиус строго смотрит на меня. — Он не умер.

По совершенно непонятной причине я верю ему, хотя он знает не хуже меня, что вероятность смерти или бессознательного состояния Джеймса достаточно велика. Мы аппарируем к Джеймсу. И пусть аппарация стала доступной мне всего неделю назад, но я уже не представляю, как жила без этого раньше. Я начинаю тарабанить в дверь.

— Джеймс! Открывай! — кричу я.

Скорпиус грызет ногти — привычка, которая очень раздражает меня, хотя я и сама так делаю. Когда через десять секунд ответа по-прежнему нет, Скорпиус присоединяется ко мне:

— Джеймс! Открой чертову дверь, или я выломаю ее!

Наконец дверь открывается, и перед нами предстает Джеймс в одних трусах.

— Где гребаный пожар? — бурчит он, приоткрыв один глаз.

— О, так ты не умер, — замечаю я. — Потому что это единственная причина, которую я готова принять, как объяснение твоего отсутствия у Ала и Дженни!

— Тебе обязательно все время так громко орать? — спрашивает Джеймс. — Я же прямо перед тобой.

— Ал сказал, что оставил тебе сообщение. На счет ребенка. Почему ты не позвонил ему, приятель? — спрашивает Скорпиус?

— Не смей называть его «приятель»! — сержусь я.

— Ах да, я получил сообщение, — отвечает Джеймс.

— И? — выплевываю я.

— Ты же знаешь, что я — полное дерьмо в таких ситуация. Лучше просто немного выждать.

Нас со Скорпиусом объединяет общее отвращение к моему кузену.

— Не могу поверить, Джеймс, — рычу я. — Правда, не могу. Я всегда знала, что ты бесчувственный козел, но ты нужен Алу! Если ты сейчас же не притащишь туда свою задницу, он тебя никогда не простит! Как и я!

— Рыжая, у меня от тебя голова болит, — зевает Джеймс. — Я реально не в настроении.

— Ты же не серьезно? — хмурится Скорпиус. — Ты правда не собираешься поддержать брата?

Джеймс смотрит на нас обоих со злостью. Не могу не подумать о том, куда подевался мой беззаботный кузен. Он сейчас даже наполовину не похож на того человека, которым был раньше.

— Не припоминаю, чтобы просил ваших советов, — рявкает Джеймс. — Так что сделайте одолжение — не лезьте не в свое дело.

И он захлопывает перед нами дверь.

========== 23. Снова в Хогвартс ==========

Рон и Гермиона Уизли, а также члены их семьи,

Вы приглашены в Школу чародейства и волшебства Хогвартс по случаю тридцатой годовщины битвы за Хогвартс 2 мая 2028 года.

Церемония пройдет на территории школы в пять часов вечера с последующим ужином в Большом зале.

С уважением,

Профессор Ф.Флитвик

— Ты идешь, — сообщает мне мама, как только протягивает приглашение. Она работает за обеденным столом, даже не отрывая взгляд от пергамента, на котором что-то пишет.

— Ладно, — соглашаюсь я, зная, что спорить бесполезно. Я и так собиралась пойти. Тем более что ничего более интересного в моей жизни все равно нет, учитывая то, что Скорпиус забрал Эйдана. И мне не нужно на работу, так как этот день — выходной в связи с национальным праздником в магическом сообществе. В общем, я могу себе позволить наведаться в Хогвартс на один вечер.

— Все идут, — продолжает мама, будто я отказалась. — Поттеры, дядя Джордж, тетя Анджелина, дядя Чарли…

— Да, мам, я знаю, что означает слово «все», — перебиваю я. Это значит — вся веселая команда.

— Уверена, и Малфои будут, — добавляет мама.

— Малфои? — усмехаюсь я. — Те, что были на стороне Волдеморта?

— Честное слово, Роза, я думала, ты будешь более понимающей, учитывая, что у тебя ребенок от одного из них.

— Именно поэтому я и не понимающая.

— Драко и Астория — очень уважаемые в министерстве люди, — говорит мама. — Они перешли на нашу сторону в ответственный момент, так что нам нужно понять и простить, полагаю.

— Еще чего, черт возьми! — возмущается папа, выходя из гостиной после обеденного сна. Мне кажется, к восьмидесяти годам он только и будет делать, что спать.