Мама с папой остаются до прихода Скорпиуса, и он просит их отправиться с Эйданом в его квартиру. Он хочет поговорить со мной. Родители соглашаются ради Эйдана, а не ради просьбы Скорпиуса. Одно я знаю точно — что бы ни случилось, мои родители всегда будут ненавидеть Скорпиуса Малфоя. Ну, папе он и так никогда особо не нравился.

Обнимаю Эйдана на прощание.

— Увидимся завтра, — говорю я ему, целуя. Он знает: что бы он ни сказал, ничего не изменится.

Когда они уходят, мы со Скорпиусом остаемся в гостиной, глядя друг на друга. На несколько минут повисает тишина. На его лице снова это раздражающее сожаление, как и после слушания. Из-за этого мне снова хочется ударить его.

— Все вышло из-под контроля, — в конце концов, говорит он. — Я… я никогда не хотел сделать тебе больно.

Мне смешно. Это ужасно горький смех.

— Ты отобрал у меня единственное, что имело для меня значение. Как это ты не хотел сделать мне больно?

У него хватает совести изобразить сожаление.

— Ты права. Мне жаль… я просто должен был.

— Что?

— Я должен был обидеть тебя.

— Но зачем?

— Я должен был сделать так, чтобы ты разлюбила меня! — восклицает он. — Мне нужно, чтобы ты двигалась дальше.

— Отлично сработано, — холодно отвечаю я. — У тебя получилось.

— Правда? — он удивлен.

— Ты забрал у меня Эйдана. Не думаю, что смогла бы возненавидеть тебя больше, чем сейчас.

— Ты знаешь, я никогда не просил о полной опеке. Я не пытаюсь отобрать его, Роза, но я хочу видеться с ним чаще! — и мы опять возвращаемся к тому, с чего все начиналось. У меня нет сил ссориться с ним, так что я просто молчу. — Ты можешь приходить, когда захочешь. Я не буду просить о полной опеке на следующем слушании.

— Вот спасибо!

Он знает, что в таком состоянии со мной невозможно разговаривать. Не тогда, когда я близка к истерике. Поэтому он собирается уходить.

— Мне нужно идти. Увидимся завтра, — я не отвечаю. — Роза, у меня всегда будут чувства к тебе. Но мне нужно двигаться дальше, а для этого и ты тоже должна двигаться. Поэтому я должен был ранить тебя.

Каким-то невероятным образом он вывернул все так, что вина за случившееся оказалась полностью на мне. Перекладывание вины на меня всегда удавалось ему лучше всего.

*

Следующие несколько дней в квартире самые одинокое и тихие из всех, что когда-либо были. Несколько раз я собираюсь позвонить Дженни, но мне не хватает смелости. Мы уже так давно не общались, и, очевидно, ей нечего мне сказать. Ал навещал меня через день после слушания, чтобы убедиться, в порядке ли я, так же, как и Тедди. Но они — не Дженни. Она всегда говорила правильные вещи. Я очень скучаю по нашей дружбе и знаю, что она тоже скучает. Быть беременной нелегко, но я даже представить не могу, как тяжело это было бы, если бы ее не было рядом со мной в то время.

Мы с Эйданом видимся каждый день после школы. Я водила его за мороженым, водила на Косую Аллею, водила в зоопарк, но, похоже, ничего не радует его. Я очень стараюсь не говорить с Дэйзи и Скорпиусом, когда вижу их. Это довольно непросто, особенно когда я представляю их головы, пронизанные большим копьем.

Но несмотря на то, что мой мир перевернулся с ног на голову за последние несколько дней, жизнь продолжается. Брайан весьма жестко напоминает мне об этом, когда появляется в моей квартире после работы с известием, что его жена хочет вернуться к нему.

— Я не знаю, что делать, — излагает он. — Мне очень нравится Дом…

— Тогда оставайся с ней.

— Но нас с женой столько связывает. Мы были очень счастливы в наши лучшие времена.

— Ты имеешь в виду, когда она не спала с твоим братом?

Брайан горько вздыхает. Несколько недель назад меня бы больше заботило его затруднительное положение. Но сейчас мне все равно.

— Послушай, — продолжаю я, — ты попросил свести тебя с Дом — и я сделала это. Но я не брошу ее за тебя. Сам разбирайся с этой грязной работой.

Если бы я знала, что он правда нравится Дом, я бы больше беспокоилась. Но я совершенно не уверена, нравится ли он ей вообще.

Брайан бросает на меня сочувственный взгляд, и я понимаю, что единственной причиной, по которой он вывалил свои личные проблемы, было его желание отвлечь меня от моих собственных.

— Ты выиграешь следующее слушание, — уверенно говорит он.

— Не понимаю, почему все продолжают говорить мне об этом.

— Потому что ты отличная мать, — отвечает он. Я не говорила ему, что он частично стал причиной того, что я проиграла в первом слушании. Я не стала сообщать ему, что Скорпиус считает, будто между мной и Брайаном что-то есть. И я не призналась, что я вроде как виню его в этом, хотя он и не виноват.

Я очень рада остаться в одиночестве, когда Брайан уходит. Почему-то все думают, что если проведают меня, я почувствую себя лучше и забуду, что Эйдан больше не со мной. Но это не так. На самом деле, все эти люди лишь подчеркивают мое одиночество.

Когда звонит телефон, я решаю не отвечать. Терпеть еще один разговор с мамой о моих чувствах, или лекцию бабушки Молли о питании, или разглагольствования Дом о том, какой Скорпиус мудак, — выше моих сил. Даже на работе я сижу с опущенной головой, избегая сочувствующих взглядов коллег. Меня бесит то, что все в курсе моих дел. Меня бесит, что информация о моих делах напечатана практически в каждой магической газете.

Тем не менее, мое желание игнорировать звонки оказывается неверным: Ал появляется на пороге моей квартиры через двадцать минут. На самом деле он лучшая кандидатура из всех, кто мог прийти. Ал всегда находит правильные слова. Он знает, как подбодрить меня.

— У Дженни случился выкидыш, — сообщает он, как только я открываю дверь.

Или нет.

Он выглядит ужасно, будто не знает, куда себя деть. Его трясет, и он явно плакал.

— Я не знаю, что ей сказать, Роза. Мне нужна твоя помощь.

Я обнимаю его. Это мой первый порыв. Именно он сейчас больше всех нуждается в поддержке.

— Мне очень жаль, Ал.

— Мы только сегодня узнали, — бормочет он напряженным голосом. — Врач сказал, что ничьей вины в этом нет… просто так бывает…

— Дженни сейчас одна?

— Да, — кивает он. — Ты не брала трубку, поэтому я пришел. Ты должна поговорить с ней. Я же полный профан в подобных ситуациях.

Хватаю ключи, выключаю свет движением палочки и аппарирую вместе с Алом в их квартиру. Дженни сидит в кухне за столом, обхватив чашку чая руками. Она смотрит в никуда, но, в отличие от Ала, не выглядит заплаканной. Нервничая, подхожу к ней, волнуясь, простила ли она меня за выходку на свадьбе. Сложно понять, осознает ли она, что я здесь.

— Джен, Роза пришла, — мягко говорит Ал, касаясь ее плеча. Не думаю, что когда-либо видела обожание, подобное тому, что Ал испытывает к Дженни. Он боготворит ее, и так было всегда. Их отношения всегда были такими нормальными, такими чистыми, что я всегда им немного завидовала. Все бы отдала, чтобы быть в нормальных отношениях без драмы и ссор. Даже когда мы со Скорпиусом были вместе, наши отношения и близко не стояли с той любовью, которая связала Ала и Дженни. Такая любовь — уникальна, не все ее заслуживают. Я вот точно нет.

— Дженни? — я сажусь на стул перед ней. — Ох, Джен, мне так жаль.

Взгляд Дженни наконец фокусируется на мне. На мгновение мне становится страшно, что сейчас она плюнет мне в лицо и выгонит из дома. Но она не делает этого. Дженни слабо улыбается, ее глаза наполняются слезами и, прежде чем она начинает плакать, я обнимаю ее, как и Ала перед этим, просто потому, что ей сейчас это нужнее. Ал оставляет нас одних. Попрошу Джеймса или Скорпиуса поговорить с ним позже.

— Мы были так взволнованы, — всхлипывает Дженни. — Я знаю, это было слишком рано, но мы уже выбирали имена. Ребекка — для девочки, Уильям — для мальчика.

— Прекрасные имена, — говорю я. Мы уже не обнимаемся, но я все еще держу ее за руку.

— У меня началось кровотечение несколько часов назад. Я все поняла еще до того, как целитель подтвердил. Я почувствовала это.