— Кажется, вы там действительно веселитесь. Ты скучаешь по мне?

— Нет!

— Как мило.

— Папа хочет с тобой поговорить. Пока!

— Пока, милый. И веди себя хорошо, — добавляю я, зная, что это бесполезно. Он никогда не слушал меня раньше, и не станет сейчас. Скорпиус возвращается к разговору.

— Э-э, он хронический врунишка, ты же знаешь, — говорит мне Скорпиус. — Он был в кровати в пять.

— Хронический врунишка? Интересно, от кого он это взял? — говорю я. Заглядываю в дверь гостиной и вижу, что Дейзи уставилась на меня, прислушиваясь. — Так, мне пора идти.

— Соскучилась по выпивке и гулянке?

— И не говори, — вздыхаю я. — Увидимся завтра.

— Пока, Уизли.

Возвращаюсь в гостиную. Когда Молли спрашивает, кто звонил, я отвечаю, что это была мама, и отчаянно борюсь с желанием сказать, чтобы не лезла не свое дело.

Я так рада, что эти адские выходные закончатся завтра. Я буду счастлива, когда снова окажусь в своей квартире. И я правда соскучилась по Эйдану, пусть и хотела отдохнуть от материнства ненадолго. Я поняла одно: как бы далеко не ни пришлось уехать, нельзя просто взять и перестать быть матерью. Стресс и тревога всегда будут окружать тебя, даже если ты оставляешь ребенка в самых надежных из всех возможных рук.

— Итак, Дженни, — устало спрашивает Дом. — Ты довольна этими проводами в семейную жизнь?

— Моя свадьба через две недели! — напоминает Джинни. — И да, я довольна. Не смотря на некоторые неурядицы, — она говорит это, глядя на меня. Я хмурюсь в ответ. Почему это только моя вина? Дэйзи тоже наговорила неприятных вещей. И я не без причины разругалась с ней. Я вовсе не задира, просто защищаюсь. Что в этом плохого?

Даже Дэйзи выглядит смущенно от этих слов, как и все остальные, ну разве что Молли все равно.

— Ладно, почему бы нам не обсудить основную проблему? — прямо говорит Лаура. Я бросаю на нее взгляд.

— Думаю, так будет лучше всего, — соглашается Дженни. Отлично: единственный раз, когда Дженни и Лаура в чем-то согласны, я же оказываюсь в полном дерьме. — Роза, Дэйзи, я знаю, что начали вы неважно, но не кажется ли вам, что это было по-детски?

У меня такое чувство, словно мне снова пять лет, и мама ругает меня за ссору с Дом, которая отобрала мою любимую куклу. Дженни имеет влияние на людей, когда отчитывает их. Она будет обалденной матерью, но как друг — полная заноза в заднице.

— Полагаю, ты права, — соглашается Дэйзи.

— Извини, — тихо говорю я.

— И ты меня, — добавляет Дэйзи.

Ни одна из нас не сожалеет. По крайней мере, я — нет. Мне кажется, мы обе говорим это, чтобы избавиться от неловкого напряжениенапряжения, позволив остальным наслаждаться выходными. Мне не по себе от того, что все знают, как обстоят дела между мной и Дэйзи. Я буду намного счастливее, когда вернусь к тому, чтобы тихо ненавидеть ее, при этом продолжая быть вежливым человеком. Дженни удовлетворена нашими фальшивыми извинениями.

— Я знаю, Дэйзи, тебе не просто проводить время с бывшей твоего мужа, — говорит Дженни, — но я рада, что мы все снова можем быть друзьями.

— С двумя бывшими, — вмешивается Молли. Теперь все уставились на нее. Дэйзи выглядит очень смущенной, и даже я задумалась на минутку, кого Молли имеет в виду. Затем до меня доходит. — Он же и с Дом встречался, знаешь ли.

Ох, ну зачем мы пригласили Молли?

— Спасибо, что напомнила, Молли. Нам здесь и без этого было достаточно неловко, — рявкает Дом.

— Скорпиус встречался с тобой? — звучит так, будто Дэйзи просто интересуется по-дружески, но видно, что она очень расстроена этой новостью. Я бы тоже была, если бы узнала, что мой муж встречался с девушкой с генами вейлы.

— Это было сто лет назад, — отвечает Дом. — Миллион лет. Еще в Хогвартсе.

Дэйзи явно испытывает облегчение от этого.

— Да, пока Скорпиус не влюбился по уши в Розу, так что она забеременела, — добавляет Молли. Она такая же злопамятная, как и ее мать. И это все только потому, что мы наорали на нее в квиддичном матче.

— Все было не так, — бормочу я. — Прекрати, Молли.

— Нет, именно так. Я помню! — говорит Молли.

— Ну, значит, ты помнишь неверно! — огрызаюсь я.

— Да, но Роза забеременела до того, как я стала встречаться со Скорпиусом, — отмечает Дом, будто это поможет. Не помогает. Теперь я выгляжу как огромная беременная шлюха, похищающая парней своих кузин. Дэйзи явно не в своей тарелке от этого разговора, но уж точно не настолько сильно, как я.

С другой стороны, не понятно, почему Скорпиус сам ей все не рассказал.

Мы прекращаем разговор и ложимся спать. Наш последний вечер у Дженни становится самым худшим.

*

Мы выезжаем в девять утра следующего дня. Усаживаем Молли с Дженни на передних сидениях, чтобы не слушать ее нытье четыре часа подряд. Напряжение немного спало, так как никто больше не упоминает Скорпиуса, Эйдана или отношения времен Хогвартса. Большинство спит всю дорогу домой, так как никто из нас не спал нормально за эти выходные.

Из-за плотного движения и после того, как мы доставляем всех домой, на часах почти три, когда я возвращаюсь в квартиру. Скорпиус приведет Эйдана и Олли домой чуть позже, так что у меня есть несколько часов для себя. Дома меня ждет письмо из Святого Мунго, сообщающее о начале моих занятий по зельям (начало в марте) и необходимых учебниках, которые нужно будет приобрести.

Я практически забыла о своих занятиях из-за всего, что происходило в последнее время. Когда я рассказала о них Брайану, он так заинтересовался магическими зельями, что настоял, чтобы я рассказывала ему обо всем, чему меня будут учить. Его интерес к магии такой забавный. Полагаю, для магглов странно, какой простой может быть жизнь, благодаря одному взмаху палочки. Иногда Брайан внезапно звонит мне, спрашивая о разных волшебных вещах, например, «можно ли возвращать время назад?» или «что будет, если я воспользуюсь твоей палочкой?». Он как дедушка Артур, только наоборот.

Я решаю навестить родителей, чтобы узнать, как обстоят дела с маминой кампанией на пост министра. Мне немного стыдно, что я не вижусь с ними чаще. Обычно, именно они мне звонят, пишут и навещают. Даже Хьюго поддерживает с ними связь лучше меня.

Когда я прибываю, он как раз у родителей, вместе со своей девушкой Робин, которая ведет себя очень тихо. Тихие люди, обычно, совершенно незаметны в нашей семье — именно поэтому я часто забываю, что у Дом есть младший брат. Бедный Луи зачастую забыт всеми. Робин, как и Луи, сливается с окружающей средой и говорит только тогда, когда к ней обращаются.

Одри тоже здесь. По словам Хьюго, папа ушел в паб с дядей Гарри, а мама скоро взорвется. Она даже не спрашивает, как прошли выходные, и выглядит так, будто не спала несколько дней. По маме легко сказать, когда она на грани срыва: ее волосы становятся еще более пушистыми, чем обычно, а на лице появляется выражение бульдога, жующего осу.

Я беру бутылку тыквенного сока и присоединяюсь к Хьюго и Робин в гостиной. Повсюду размещены плакаты, вырезки из газет, фотографии — там, где мама хорошо выглядит. Я не видела дом в таком беспорядке с тех пор, как родители ненадолго расстались и мама съехала.

— Как давно Одри здесь? — спрашиваю я Хьюго.

— С субботы, — хмуро отвечает он. — Она и не собирается возвращаться домой. Завтра объявят кандидатов, которые примут участие в выборах, так что Одри включила стервозное настроение.

— ХВАТИТ!

Мы все подпрыгиваем от маминого крика из кухни. Я бегу туда, чтобы не дать маме совершить убийство первой степени и попасть в Азкабан. Уверена, это не сыграет на руку тому, кто метит в кресло министра.

— Я просто пытаюсь помочь, Гермиона! Ты такая неблагодарная! — возмущается Одри.

— МНЕ НЕ НУЖНА ТВОЯ ПОМОЩЬ! — орет мама. — Ты выводишь меня из себя, Одри! Извини, но ты больше не можешь быть менеджером моей предвыборной кампании!

— Но, Гермиона…

— НЕТ! — кричит мама со слезами злости на глазах. — Я больше не выдержу этого. Я не спала два дня! Мой дом похож на свинарник! Я не была с Роном наедине сто лет! Так больше не будет продолжаться!