Спустя пятнадцать минут счет 20-10 в пользу Гриффиндора. Хьюго поймал шесть мячей и только один упустил. Болезненные спазмы прошивают меня каждые пять минут, но я стоически терплю, пока один особенно сильный спазм не пронизывает меня прямо насквозь, заставляя застонать от боли. Я больше так не выдержу.

— Роза, что случилось? — тревожно спрашивает Лили, Дженни тоже выглядит встревоженной. Роксана отрывает взгляд от игры, как раз в тот момент, когда ее брат Фред отбивает бладжер в Генриетту Флинт, и тоже смотрит на меня.

— Кажется, у меня начались схватки, — задыхаюсь я, злясь, что до меня только сейчас это дошло. Я начинаю равномерно дышать, как меня учили на дородовых курсах. Мама вынудила меня пойти на них пару недель назад. И сейчас мне как никогда хочется, чтобы я все же придавала больше значения тому, что на них рассказывалось.

— Н-но у тебя не может быть схваток! — говорит Лили. — Сегодня же только 7 июня! А твой срок в середине июля!

— Может, мне раздвинуть шире ноги, чтобы ты могла высказать свои претензии ребенку? — шиплю я. — Уже скоро, я чувствую это!

Дженни, Роксана и Лили немедленно вскакивают на ноги. Лили и Дженни держат меня под руки, а Роксана устремляется вперед, вопя:

— Дорогу беременной!

Дженни приказывает мне дышать, как будто я перестану это делать, если она мне не напомнит. Лили зациклило на том, что еще слишком рано ребенку появляться на свет, и это все просто невозможно, просто не может быть по-настоящему.

— Надеюсь, у ребенка нет перочинного ножа, он мне сейчас все внутренности разрежет, Мерлином клянусь! — кричу я ей.

Когда мы появляемся на пороге Больничного крыла, мадам Помфри не теряет присутствия духа, стоит нам объяснить ей причину. Она усаживает меня на одну из кроватей и просит расслабиться.

— Когда была последняя схватка? — спрашивает она.

— Четыре с половиной минуты назад, — отвечает за меня Лили, взглянув на часы. — И она длилась минуту и двенадцать секунд.

Мадам Помфри водит палочкой по моему животу и бормочет заклинания, о которых я никогда не слышала.

— Прекрасно, что вы вовремя среагировали, но это схватки Брэкстона Хикса или, как их еще называют, ложные схватки, — говорит она спустя пару мгновений. — Не о чем беспокоиться, многие женщины проходят через подобное. Ребенок сегодня точно не родится.

— Не о чем беспокоиться? — пораженно вскидывается Дженни. — Да как вы можете говорить, что не о чем беспокоиться? Я думала… думала…

— Я думала, что она родит прямо на квиддичном стадионе! — кричит Рокси.

— Вы поступили правильно, приведя ее сюда, — заверяет мадам Помфри. — Роза, если вы вдруг снова почувствуете резкую боль, не стесняйтесь прийти ко мне.

Я успокаиваюсь, когда ее слова доходят до меня. Я не рожаю. Мой ребенок не появится сегодня. Я не стану сегодня матерью. И я не могу скрыть искреннего облегчения. Ну как я могу стать матерью сегодня? Я ведь только просто вынашивала ребенка, и даже не задумывалась о том, как буду себя чувствовать, когда ребенок появится в этом мире. Я даже не начинала мысленно к этому готовиться, ведь до родов был еще целый месяц.

Мадам Помфри разрешает нам вернуться на матч спустя несколько минут (хотя у меня уже нет настроения смотреть игру), но когда мы приближаемся к выходу из замка, все уже начинают возвращаются. Очевидно, матч закончился.

— Кто победил? — визжит Рокси. — Не могу поверить, что мы пропустили финал!

Трудно определить, кто победил, потому что все взволнованно переговариваются друг с другом. И я предполагаю, что они либо с Хаффлпаффа, либо с Рейвенкло, потому что никто не выглядит ни слишком счастливым, ни слишком угрюмым. Дженни хватает первого попавшегося студента, проходящего мимо (довольно коренастого толстого мальчишку) и требовательно спрашивает, кто же выиграл.

— Разве тебя там не было? — спрашивает мальчишка, и его голос отчетливо дрожит.

— Стала бы она спрашивать, если бы была, Генри? — рявкает Рокси. — Кто выиграл этот чертов матч?

— Г-гриффиндор!

Я бы присоединилась к воплям Рокси и Лили, только боюсь, что снова начнутся ложные схватки. Кто знает, могут ли они от этого начаться? Вместо этого я просто широко улыбаюсь и чувствую облегчение от того, что Джеймс таки не станет убивать моего младшего брата. А вот Дженни выглядит немного разочарованной.

— Д-думаю, слизеринцы, наверное, очень расстроились, — печально говорит она. Лили бросает на нее недоверчивый взгляд. — Ч-что? — запинается Дженни. — Я просто имею в виду… никто ведь не любит проигрывать… Роза, тебе не жаль, что Скорпиус проиграл?

— Нет, — с издевкой отвечаю я. — Где он, чтобы я могла вволю позлорадствовать?

Когда сотни учеников возвращаются в замок, мы укрываемся в гриффиндорской башне, которая абсолютно пуста, если не считать Лауру, играющую в волшебные шахматы с домовиком. Домовик в панике исчезает, стоит нам появиться на пороге, как будто мы тут же попытаемся выдать ему одежду. Они такие странные маленькие создания. И вовсе не понимаю, почему мама в свое время столько с ними возилась.

— Я выигрывала, — хмурится Лаура, — и вообще, домовик должен был мне шесть галлеонов, если я выиграю.

— Ты что, собиралась взять у домовика золото? — спрашивает Дженни. — Это же ужасно! Недельная зарплата бедного домовика! — Лаура смотрит на нее, и удивленно приподнимает бровь. Я тоже хочу удивленно вскинуть бровь, но не могу. И дело вовсе не в том, что я хочу удивиться такому поведению Дженни, а в том, что мне просто хочется так сделать. Наверное, сейчас я выгляжу достаточно странно, потому что Рокси смотрит на меня очень удивленным взглядом.

— Послушай, Джули, святая простота. Если бы выиграл он, я бы отдала ему шесть галлеонов.

— Вообще-то, я Дженни, — хмурится она. — И почему тебя не было на матче?

Ох, зачем же ты так, Дженни? Зачем ты задаешь эти вопросы? Почему мы должны вновь копаться в прошлом?

— Мне запрещено появляться на квиддичных матчах, помнишь? — произносит Лаура с горькой улыбкой.

— Ах, да, что-то я такое припоминаю, — отзывается Дженни, — и, похоже, ты это заслужила.

Просто продолжай в том же духе, Джен. Яма еще недостаточно глубока. К счастью, Лаура просто окидывает ее бешеным взглядом, но ничего не отвечает, потому что Джеймс входит в общую гостиную, размахивая ало-золотым флагом и вопя. Лаура закатывает глаза и отправляется в спальню, не желая находиться в одном помещении с парнем, который прилюдно разбил ей сердце.

— МЫ ВЫИГРАЛИ! — кричит Джеймс так, словно мы могли не догадаться. — Вы должны были видеть Ала, такое ощущение, что он сейчас расплачется! МЫ ВЫИГРАЛИ! МЫ ВЫИГРАЛИ!

Хотела бы я увидеть это. Я всегда любила хорошие квиддичные матчи и никогда до этого не пропускала финальную игру. Полагаю, это просто еще одно изменение в моей привычной жизни — теперь у меня нет времени на квиддич.

— Поймал снитч, прежде чем Скорп даже успел заметить его! Рыжая, надеюсь, ваш ребенок унаследует талант своего дяди! — усмехается Джеймс, тыча пальцем себе в грудь.

— Э… Джеймс? Ты же отдаешь себе отчет, что не будешь дядей ребенка? — уточняет Лили.

Джеймс безучастно смотрит на нее.

— Да… ступил, Лили, — Лили вскидывает бровь и смотрит на меня. — В любом случае, вечеринка начинается в восемь — кто не пришел, тот полный лузер!

Как будто нам и так не хватает вечеринок в общей гостиной, Джеймс постоянно организовывает вечеринки каждый год, как Гриффиндор выигрывает Кубок по квиддичу. Это будет даже круче, чем вечеринка в честь его дня рождения, правда, надеюсь, результат будет не настолько для меня печальным. По крайней мере, я не напьюсь.

Я решаю потратить день на то, чтобы доделать домашку, но мне очень сложно сконцентрироваться, потому что каждый раз, как он пинает меня, я боюсь, что схватки снова начнутся. Кроме того, у меня едва ли хватает времени на себя, потому что Лили, Рокси и Дженни продолжают виться вокруг, проверяя, все ли со мной в порядке. Я ценю их поддержку, но все же, может же девушка побыть в одиночестве, когда ей надо написать двухфутовое эссе на тему Амортенции. Когда эссе уже готово наполовину, Лили врывается в спальню, где расположилась я, понадеявшись, что меня никто не потревожит.