— Скорпиус тебя ищет! — задыхается она. — И он очень взволнован!

— Почему он взволнован? — хмурюсь я.

— Ну… — начинает она и пристально изучает пол, — возможно, я проговорилась… о том, что во время мачта у тебя были схватки…

— Лили!

Если бы я могла, задушила бы ее прямо на месте. Для девушки, которая всех предупреждала, чтобы меня не смели провоцировать, она ведет себя уж очень лицемерно. Я спускаюсь в общую гостиную, которая уже украшена ало-золотыми знаменами, и вижу Скорпиуса, с тревогой смотрящего на лестницу.

— Что случилось? С тобой все в порядке? Лили сказала, что у тебя были схватки…

— Ложные схватки, — хмурюсь я. — Я в норме, это просто схватки Брекстона Хикса. Похоже, это довольно типичный случай.

— Ты уверена? — не отступается он. — Почему ты не сказала мне?

Я смотрю на него, удивляясь, как настолько гениальный ум может так тупить.

— У вас был в разгаре квиддичный матч, что я должна была сделать? Поднять транспарант «Скорпиус, наш ребенок просится наружу»?

— Нет… но у тебя был целый день, чтобы сказать мне, — твердо говорит он. — Ты постоянно держишь меня на отшибе!

— Давай только не сейчас, — устало вздыхаю я. — Я не видела смысла говорить тебе об этом, это ведь были не настоящие схватки.

— Ты не видела смысла? — издевательски тянет Скорпиус. — Господи, Роза, я изо всех сил стараюсь не упускать тебя из виду, а ты так просто…

— И что? — сердито спрашиваю я.

— Настолько чертовски осторожна все это время! — кричит он. — Все, что я делаю, ты понимаешь неправильно! Я просто не могу переубедить тебя!

— Убери пафос, — шиплю я, потому что люди начинают обращать на нас внимание, — не могу поверить, что ты такой ребенок.

— Я не ребенок. Не могу поверить, что ты даже не думала мне говорить…

— Не начинай, Скорпиус! — предупреждаю я. — Не я единственная, кто что-то скрывает! — он выглядит сбитым с толку, словно даже не догадывается, о чем я говорю. — Я знаю, что ты взял деньги у отца.

— И с чего ты, черт возьми, так решила?

— Я знаю, что ты хочешь помочь! Все эти дни тебя словно заело! Я же сказала, что могу со всем справиться в одиночку!

— Ладно, — тихо говорит он, — делай все сама.

И, бросив на меня последний грустный взгляд, он поворачивается и выходит из комнаты.

Что, черт возьми, сейчас только что было? Скорпиус просто ушел? От меня, его беременной девушки? Я стою на том же самом месте не меньше пяти минут, пялясь туда, где он только что был. Чувствую, как Лили берет меня за руку, но я даже не заметила ее прихода. Такое ощущение, что кто-то запустил в меня Петрификусом, потому что я совершенно не способна сделать ни шагу.

— Роза? — тихо произносит Лили мое имя. — Давай же, пошли наверх.

Я чувствую, что все смотрят на меня, но мне все равно. Лили легко сжимает мою руку, и я позволяю ей увлечь меня в спальню. Она садится рядом со мной на кровать и терпеливо ждет, когда же я что-нибудь скажу. Но я совсем не знаю, что сказать.

— Все хорошо? — спрашивает Лили через несколько минут. — Уверена, он вовсе не это имел в виду. Он просто рассердился и перепугался из-за того, что случилось…

— Лили, могу я немного побыть в одиночестве, пожалуйста? — спрашиваю я. Она кивает, гладит меня по плечу и уходит. Я говорю себя, что не стану расстраиваться по этому поводу. Знаю, что точно не буду плакать, потому что я вовсе не расстроенная, я — в бешенстве. Я хочу кого-нибудь ударить. Хочу орать. Хочу бросить профессора Флитвика через все квиддичное поле. Но вместо этого я просто дышу. Вдыхаю и выдыхаю в течении нескольких минут. Я насчитываю не менее миллиона раз. Потому что я больше не могу злиться, если не хочу навредить ребенку.

В спальне я просиживаю весь ужин. Никто не заходит ко мне — полагаю, Лили рассказала им, что я никого не хочу видеть. Я обдумываю все это много раз, и прихожу к выводу, что самые страшные мои страхи все же сбылись.

Примерно в половине седьмого я слышу, как вечеринка начинает потихоньку набирать обороты, но у меня совершенно нет настроения праздновать. Еще один человек, которому вовсе не до празднования — это Дженни, поэтому она приходит в спальню, чтобы скоротать со мной время.

— Я слышала, что случилось, — первое, что она говорит мне. — И почему мужчины такие свиньи?

Я пожимаю плечами. На самом деле, я не хочу показаться отъявленной феминисткой и поливать помоями мужчин, но в чем-то я с ней согласна. Ребенок тоже согласно пинается — и я убеждена, если это девочка, то с ненавистью, если мальчик — то протестуя.

— Я хочу расстаться с Робертом, — объявляет она.

На мгновение я полностью забываю о всех своих проблемах и сосредотачиваюсь на ней. Это ее признание — единственная в мире вещь, которая может вернуть мне хорошее настроение. Я так счастлива это услышать, что могу с легкостью станцевать гиппогрифов степ. Гиппогрифов степ — это очень сложное движение, которое может быть выполнено только окончательно поддатыми бабулями пятничным вечерком — так что вам только и останется, как бегать вокруг них и громко хлопать в ладоши, покачивая головой. Для беременных женщин это определенно не самый безопасный танец.

— Так сделай это! — кричу я. — Он засранец!

— Не такой уж он и плохой, — пытается она защитить его, — ладно, согласна, он тот еще засранец. Но я не могу бросить его.

— Почему нет?

— Ну… я никогда никого не бросала, — пожимает она плечами. — Я не знаю, как это делается.

— Мне тебе напомнить об Альбусе Поттере? Ты достаточно легко бросила его, — подчеркиваю я. — Почему бы тебе не забеременеть, а потом бы не попросить его самостоятельно воспитывать вашего ребенка? Это просто отличный способ кинуть кого-нибудь.

Возможно, не так уж я и отвлеклась от своих проблем.

— Уверена, Скорпиус вовсе не это имел в виду, — тихо произносит Дженни. — Я видела его в гостиной, и он выглядел просто ужасно.

— Ну, он же слизеринец на гриффиндорской вечеринке, он и должен выглядеть ужасно, — равнодушно отвечаю я. — И мы сейчас говорим вовсе не о Скорпиусе, а о Роберте. Просто скажи ему, что больше не хочешь быть с ним. Это легко.

Она тяжело вздыхает и в отчаянии качает головой.

— Знаешь, что нам сейчас нужно? — спрашивает она, и я пожимаю плечами. — Нам нужна пижамная вечеринка.

— Я с третьего курса не бывала на пижамных вечеринках, — говорю ей, — и у меня правда нет настроения…

— Замечательно! Ты так много сегодня переволновалась. Дом будет здесь, и я могу попросить Лили тоже прийти! Молли тебе нужна?

— Ладно, в первую очередь, нам негде будет спать, — твердо возражаю я, — а во-вторых, если мы закатим пижамную вечеринку, почему ты собираешься пригласить на нее Монстра Молли?

— Ладно, не будем приглашать Молли, — возбужденно говорит Дженни, — мы просто утянем еду со столов внизу!

— Ты не позабыла, что Чес и Лаура тоже здесь ночуют? — пытаюсь я возразить.

— Мне нравится Чес, — Дженни пожимает плечами, — и Лаура… ну, может, чуть в меньшей степени. Но это именно то, что тебе сейчас нужно, Роза! Пожалуйста, скажи да!

— Ладно… — начинаю я. — Ладно. У нас сегодня будет пижамная…

— Да!

— Если ты расстанешься сегодня ночью с Робертом.

Ее лицо беспокойно кривится.

— Сегодня ночью?

— Именно.

— Хорошо, — вздыхает она. — Значит, я приглашаю Молли!

Она покидает спальню, и я решаюсь спуститься вслед за ней вниз. Мне когда-нибудь придется встретиться с ним, и, если Дженни может встретиться с Робертом, я смогу встретиться со Скорпиусом. Общая гостиная заполнена под завязку. Ал здесь, который, видимо, чихать хотел на то, что он капитан проигравшей команды. Похоже, он тоже более чем отлично проводит время.

— Ты выглядишь удивительно счастливым, — говорю я, приближаясь к нему.

— Невозможно выиграть у всех, — пожимает он плечами, — и в любом случае, я выиграю его в следующем году.

Могу сказать, что после победы в прошлом матче Ал чувствует себя достаточно уверенно. Альбус наливает себе еще сливочного пива — с тех пор, как он потерпел фиаско на свадьбе Тедди, он избегал алкоголя, — и выглядит довольным. Должна сказать, он на удивление довольный лузер.