— Нет, — уверенно рычит он. — Никакой тренировки. Я убью тебя, Альбус Северус Поттер, обещаю. Так что нет.

— Давай же, Малфой! В команде нет личностей, только единый организм!

— Не испытывай мое терпение, Поттер, — возражает он, — ты рехнулся. Довел Джейсона до слез!

— Джейсон — слабак, — пожимает плечами Ал.

— Ты ударил его по голове метлой! — повышает голос Скорпиус.

— Ну, ему не стоило болтать, пока мы обсуждали план игры, верно?

— Ладно, ребята, остыньте, — я пытаюсь разрядить ситуацию. Но любой шанс успокоить их лопается со звуком «пшик!», когда в Большой зал, крепко взявшись за руки, входят Дженни со своим новым парнем Робертом. Мы со Скорпиусом переглядываемся, понимая, что ничего хорошего из этого не выйдет.

Ал встает из-за стола и направляется к ним, и мы со Скорпиусом тут же вскакиваем следом, чтобы не вызывать сплетен. Роберт обнимает Дженни за талию у стола Рейвенкло и, кажется, совершенно не замечает взгляда Ала, направленного на него. Дженни же подмечает этот факт и делает шаг вперед.

— Тебе что-то от нас нужно? — холодно спрашивает она. Мне стоило бы восхититься ее самообладанием. Будь я на ее месте, я бы уже давно забилась под стол. Роберт тоже оборачивается и вежливо улыбается.

— Привет, Альбус, — кивает он. — Привет, Роза, Скорпиус.

— Привет, — улыбаюсь я. Видите, он даже помнит мое имя, а я ведь всего лишь староста курса. Ой, да, еще ведь и «единственная беременная девушка в Хогвартсе»… но я уверена, что он знал мое имя и до этого. Он же Роберт Хитч, и он знает все.

— Знаешь, Роб, — небрежно начинает Ал, — я слышал, что ты гей.

Он не старается говорить тихо. И гул шепотков мгновенно расползается по Большому залу: «Роберт Хитч — гей?»

— Ал! — вскрикиваю я. — Роберт, мне так жаль, Ал немного…

Роберт поднимает руку, чтобы заверить, что все нормально, но румянец все же залил его лицо. Я готова убить Ала прямо на месте.

— Идем, Ал, — Скорпиус пытается увести его обратно к столу Гриффиндора, где мы ужинали, но Ал остается на месте.

— Не могу сказать, что так уж этим удивлен, — продолжает Ал.

— Я не имею ничего против геев, — говорит Роберт с достоинством, — но я не такой. На самом деле, Дженни — моя девушка. Но знаешь, говорят, если люди кого-то обвиняют в гомосексуализме, то, возможно, они пытаются так компенсировать свою нетрадиционную ориентацию. Не то, чтобы я на что-то намекал, конечно, — добавляет он быстро, заметив, что Ал начал злиться. — Я просто констатирую факт. Приятно было с тобой поговорить, Альбус.

Дженни улыбается Роберту и целует его, а Ал стремительно возвращается к столу Гриффиндора, хватает свою сумку и покидает Большой зал.

— Мне так жаль, — беспомощно говорю я Дженни и Роберту.

Мы со Скорпиусом тоже покидаем Большой зал вслед за Алом, и видим, что он сидит на ступеньках ведущих в общую гостиную Слизерина. Я никогда не видела его таким злым.

— Мы должны победить их, — шипит он. — Мы должны победить этого самодовольного ублюдка.

*

В следующие дни у нас со Скорпиусом едва находится пару секунд друг для друга. Каждое свободное мгновение, которое у него есть, он либо учится, либо работает в магазине; в то время как я большую часть своего дня сплю, делаю уроки, читаю книги о родах или же меня тошнит. Единственный раз, который мы и правда провели вместе, это во время занятия по Трансфигурации, но даже тогда профессор Чанг не дала нам поговорить. А даже если подобное и становится возможным, то Альбус тут же утаскивает Скорпиуса, чтобы обсудить с ним еще один вариант предстоящей игры. Могу с уверенностью заявить, что мой дорогой кузен Альбус Поттер стал самым настоящим слизеринским фашистом. Забавно, я всегда считала, что диктатором в семье Поттер будет Лили.

Я провожу время с Дженни, и, похоже, все, о чем она сейчас может говорить, — это Роберт. Мне не тяжело слушать ее — в конце концов, выслушивала же она мои проблемы — но все дело в том, что она больше не злится на Ала. На самом деле, он для нее вообще не существует. Словно он мертв. Каждый раз, когда я пытаюсь завести разговор о нем, она равнодушно кивает и кардинально меняет тему разговора.

К вечеру пятницы Скорпиус готов умереть от истощения. Он прячется в общей гостиной Гриффиндора и подскакивает каждый раз, когда портрет открывается — на тот случай, если Ал его все же нашел.

— Я больше этого не вынесу! — жалуется он. — Знаешь, он на самом деле сегодня сказал «работа освободит тебя».

Я успокаивающе поглаживаю его руку, стараясь не рассмеяться.

— Чем скорее мы помирим его с Дженни, тем лучше. Пока он с ней встречался, он был гораздо мягче.

— Скорп, мы не помирим их с Дженни, — говорю я. — Теперь у нее есть Роберт. Она счастлива.

Он недоверчиво смотрит на меня.

— Что? Отступиться от нашего плана? Вся ваша семейка просто сумасшедшая, что ли? Мы должны вновь их свести! Ала и Дженни!

— Нет, теперь есть только Роберт и Дженни, — твердо отвечаю я.

— Мы могли бы их разлучить!

— Не будь таким злым! — ругаю я его. — Дженни счастлива, и если она и правда нравится Алу, он признает, что вовсе не в его силах сделать Дженни счастливой. Он упустил свой шанс, пока был бесчувственным идиотом.

Скорпиус выглядит так, словно я ему только что сказала, что Рождества больше нет.

— Значит, ты хочешь сказать, что Наци-Ал — это теперь навсегда?

— Боюсь, что да, — пожимаю я плечами, — мы ничего не можем с этим поделать.

— Мы могли бы распустить слухи, — усмехается Скорпиус.

— Нет.

— Этот Роберт…

— Я сказала, нет!

— …на самом деле…

— Скорпиус!

— …гермафродит!

— Скорпиус, мне кажется, тебе надо отдохнуть.

— Я люблю тебя, — совершенно неожиданно говорит он. Совсем уж неожиданно, учитывая то, о чем он перед этим говорил, но это заставляет мое сердце совершить кульбит.

— Что на тебя нашло?

— Я понимаю, что слишком редко это тебе говорю, — пожимает он плечами и обнимает меня. — И я бы не хотел, чтобы ты об этом забывала.

— Знаешь, иногда мне кажется, что ты просто глупый идиот, который говорит о бесполых рейвенкловцах и жалуется на своих наци-друзей, — проговариваю я и прижимаюсь к нему ближе. — Но тогда тебе придется пойти и доказать, что я не права.

========== Глава 28. Больше не мистер Идеальность ==========

Утром перед квиддичным матчем Альбус выглядит ужасно. У него под глазами такие синяки, словно его кто-то ударил. А волосы у него в еще большем беспорядке, чем обычно: они торчат во все стороны и, похоже, он с неделю их не мыл. Он выпил так много тыквенного сока, что теперь дрожит от переизбытка сахара. Этим утром он сидит за столом Слизерина, демонстрируя командный дух, и смотрит на стол Рейвенкло с таким презрением, какого едва ли удостаивались когда-либо остальные факультеты Хогвартса.

Должна отметить, рейвенкловцы выглядят намного лучше слизеринцев. Так, словно они отлично выспались: улыбаются и весело смеются друг над другом. Роберт и Дженни сидят вместе, украдкой целуясь, и это было бы даже мило, если бы я не сочувствовала кузену. Даже Хаффлпафф сегодня весь в сине-серебряных цветах — они вообще всегда поддерживают Рейвенкло. Гриффиндорцы же известны тем, что поддерживают любую команду, которая играет против Слизерина. И поверьте, гриффиндорцев в цветах Рейвенкло очень много. Но семья Уизли-Поттеров поддерживает сегодня Слизерин. И не потому, что Ал — капитан команды. Мы бы хотели победы Слизерину, потому что она бы сделала финальный матч более интересным.

Этим утром я присоединяюсь к мальчикам за столом Слизерина. Ал не завтракает, а бормочет нечто невразумительное, сверля взглядом тосты. Генриетта Флинт, непрошибаемая и мощная девушка, по совместительству вратарь Слизерина, выглядит хуже, чем я когда-либо ее видела. Она смертельно бледная, а ее глаза опухли, словно она всю ночь прорыдала и не сомкнула глаз.

— Что случилось с Флинт? — спрашиваю я Скорпиуса, который тоже выглядит весьма потрепанно. Он бросает на нее взгляд, а потом возвращается к своей тарелке с хлопьями.