— Заткнись, — бормочет Ал, а затем поворачивается ко мне. — Я слышал, кто-то умер?

Я рассказываю ему о сердечном приступе дедушки, и он бормочет соболезнования. Я так сильно ненавижу эту вынужденную вежливость и участие. Это так для нас не характерно. Мы легко сносим любую грубость друг от друга, и продолжаем спокойно общаться дальше.

— Замутим что-нибудь веселое? — предлагает Джеймс, пытаясь сгладить гнетущий настрой.

— Что ты задумал?

*

Десять минут спустя я наблюдаю квиддичный матч два на два: Скорпиус и Хью против Джеймса и Ала. Когда играют в таком составе, то получается, что есть только два охотника и два вратаря, так что наблюдать за игрой не так уж и весело, особенно, если ты всего лишь зритель. Хью, оказывается, вполне себе неплохой вратарь, поскольку поймал почти все пасы Альбуса. Через несколько минут от начала игры выходит Лили и присаживается рядом со мной на траву, выглядя совершенно несчастной.

— Мне жаль твоего дедушку, — говорит она. — Бабушка Молли только что мне сказала.

— Все нормально, — пожимаю я плечами, — он был стар… как для маггла.

Лили кивает.

— Значит, Лисандр… — начинаю я.

— Мы и правда должны об этом говорить? — стонет она. — Это была ошибка, я не хотела, чтобы все так вышло.

— Ты что, подумала, что он — Лоркан? — спрашиваю я. Это довольно правдоподобный вопрос, потому что лично я постоянно их путаю.

— Нет, конечно же, нет! — кричит Лили. — Лоркан и Лисандр совершенно разные. Во-первых, Лисандр повыше и более плотный. Глаза у него темнее, чем у Лоркана. И голос у Лоркана еще не полностью изменился. И Лисандр — типичный Лавгуд, в то время как Лоркан ко всему относится серьезно. Они такие же разные, как день и…

— Полдень? Лили, почему ты его поцеловала?

Лили печально пожимает плечами.

— Я не знаю, — признается она, — мы с Лорканом уже два месяца, а мне всего лишь четырнадцать! Я никогда не хотела серьезных отношений или чего-либо подобного. Полагаю, мне просто захотелось перемен…

— Ладно, — говорю я, — значит, перемены — это брат-близнец твоего парня? — она кидает на меня тяжелый взгляд. — Лоркан в курсе, что ты целовалась с Лисандром?

— Нет, — признается Лили. — Это случилось на прошлой неделе.

— На прошлой неделе? — вскрикиваю я. — На свадьбе?! Как это могло произойти неделю назад, а я до сих пор не в курсе?

— Роза, не заставляй меня чувствовать себя еще хуже, чем уже есть, — она вздыхает. — Ты была так счастлива со Скорпиусом, а ведь у тебя так давно не было поводов для радости… Я не могла вывалить на тебя все это. Это моя проблема. Я та, кому нравится брат-близнец моего же парня.

— Подожди, — останавливаю я ее. — Он тебе нравится? Лил, я думала, это была ошибка!

— Это и была ошибка! Я ничего такого не имела в виду…

Она умолкает, когда мальчишки приземляются: Скорпиус и Хью ударяют по рукам и обмениваются одинаковыми ухмылками. Ал выглядит еще более кислым, чем обычно, а Джеймс, наоборот, слишком доволен.

— Этот парень, — Джеймс обнимает Хью за плечи. — Этот замечательный парень — мой новый вратарь!

— Что? — одновременно спрашивают все, включая и самого Хью.

— Разве ты не видела его там? — взволнованно спрашивает Джеймс. — Он чертовски талантлив! Мы надерем вам задницу, подождите и увидите! Парни, — обращается он к Скорпиусу и Алу, — бойтесь. Очень бойтесь. Ну, это если вы дойдете до финала. Вам еще надо победить Рейвенкло…

— Мы победим Рейвенкло, — огрызается Ал.

— Итак, Хью, мой дорогой младший кузен, станешь ли ты новым вратарем?

— Э… да, я полагаю… — произносит он неуверенно. — Но что, если я не буду так же хорош в реальном матче? То есть, тут же играли всего двое на двое…

— Уверенность — все, что тебе нужно, ты все сделаешь идеально, — говорит Джеймс.

— Слава Мерлину, — бормочет Лили. — По крайней мере, мне больше не нужно играть.

Мы все возвращаемся в дом к обеду. Мама, папа, Гарри и Джинни уже там. Мама наконец-то перестала плакать, но глаза у нее все такие же красные, а папа, кажется, не хочет оставлять ее ни на минуту.

— …похороны будут в субботу, — говорит мама, — мама просто хочет, чтобы все это закончилось.

— Суббота, — повторяет бабушка Молли, — мы придем. Вы останетесь на обед?

— Я должна вернуться в квартиру, — устало отвечает мама, — практически не спала прошлой ночью.

— Что? — издевательски переспрашивает отец: — Квартира? Я так не думаю.

Мама приподнимает бровь.

— Не думаешь?

— Нет! Гермиона… я хочу, чтобы ты вернулась домой.

О, это просто момент для фото. Хотела бы я принести камеру. Я могла бы заорать от счастья, только уж очень не хочется нарушать этот момент. Дедушка уводит нас всех в другую комнату, чтобы дать моим родителям возможность поговорить наедине, и у двери тут же начинается борьба за место, чтобы можно было подслушивать.

— Ты хочешь, чтобы я вернулась домой? — эхом отзывается мама.

— Гермиона, эти последние пару месяцев были ужасными, — говорит папа. — Я никогда не был настолько несчастным за всю мою жизнь. Я знаю, что был самым худшим мужем во вселенной…

— Ох, Рон…

— Нет, это не все. И… и я очень сожалею обо всем, что наговорил. И мне жаль, что я не сказал о том, что сожалею раньше. И жаль, что подарил Роззи часы на ее день рождения. И мне жаль, что я не танцевал с тобой на свадьбе. И мне очень жаль…

Он прекращает говорить, а у нас разыгрывается борьба за замочную скважину, чтобы увидеть, что там происходит. Дед добирается до нее первым.

— Они целуются! Она поцеловала его! — отчаянно шепчет он нам всем.

— Подвинься! Дай мне тоже посмотреть, — кричу я, когда слышу, как Хью смущенно втягивает воздух. — Они целуются!

— Ох, слава Богу, — вздыхает бабушка Молли, — они нужны друг другу.

Я не смогла бы сказать это еще лучше.

*

Суббота наступает слишком быстро, и прежде чем мы это окончательно понимаем, мы со Скорпиусом направляемся уже на вторые похороны. Удручающая мысль. Папа везет нас в церковь, и такое ощущение, что папа с мамой и не расставались. Они даже вернулись к своим мелким придиркам.

— Рон, дальше направо.

— Я знаю, что направо!

— Тогда поверни!

— Я так и собирался сделать!

— Я просто напоминаю тебе…

— Не надо мне напоминать…

— Рон, ты пропустил поворот!

— Черт!

Когда мы наконец добираемся до церкви, бабушка Молли, дед Артур и пятеро Поттеров уже стоят снаружи. Гарри и Джинни разговаривают с бабушкой Джейн, а Джеймс и Ал выглядят довольно странно в черных маггловских костюмах. Дом и дядя Билл тоже здесь, а вместе с ними дядя Джордж, Фред и дядя Перси. Каждый из моих дядь выражает маме свои соболезнования.

— Знаешь, мы чаще бывали на похоронах, чем в ресторанах, — замечаю я, когда мы со Скорпиусом заходим в церковь.

— Да, но мы стали родителями прежде, чем успели влюбиться друг в друга, — напоминает мне Скорпиус. — У нас вообще все идет не так, как у нормальных людей.

На похоронах, как обычно, звучит печальная музыка, унылые молитвы и речи, и приглушенные рыдания. Я едва выдавливаю из себя слезы, хотя и понимаю, что мне следовало бы скорбеть гораздо сильнее. Наверное, мне просто жаль, что я так и не была близка с дедом Хьюбертом. Я замечаю, что несколько наших дальних родственников сидят в разных местах, но, если честно, я слишком плохо знаю семейство Грейнджеров. Даже мама признает, что не настолько близка со своими кузенами, тетушками и дядьями. Она намного ближе к семье отца, чем к своей.

После того, как гроб забирают на кремацию, мы покидаем церковь, и все тянутся на улицу, переговариваясь между собой. Руку мамы за это время, наверное, пожали не меньше пятидесяти тысяч раз. Она даже больше не выглядит расстроенной, скорее, она полностью раздавлена.

Дом, Ал, Джеймс, Фред и Лили подходят ко мне, пока мама разговаривает с тетушкой Феллиз.

— Роззи, мне так жаль, — говорит Дом и обнимает меня. — Ты в порядке?