— Спасибо, — благодарно ворчит он (или, по крайней мере, я воспринимаю его ворчание именно так), и мы идем вниз по лестнице, чтобы позавтракать.

Все же кто-то встал еще раньше нас: бабушка, мама, Джинни, Перси, Гарри и Флер, но большинство продолжают спать. Мама, пусть она и легла спать позже всех, выглядит хорошо. Перси же наоборот выглядит так, словно и глаз не сомкнул.

— … Честно! Ему уже сорок пять, когда же он вырастет? — хмурится дядя Перси, протирая очки рубашкой. — Знаешь, он просто как дядя Биллиус.

Он может говорить так только об одном человеке.

— Угомонись, Перси, — вздыхает Джинни, смотря на старшего брата. — Джордж просто пошутил.

— Пошутил? — кричит Перси. — Ты называешь шуткой — подложить мне в постель шесть мышей, а в карманы налить соус? Сомневаюсь, что Одри сможет оправиться от шока… И что-то я не слышал, чтобы кто-то смеялся!

— Я смеялся, — бормочет Гарри себе под нос, а мама делает вид, что ей что-то срочно надо найти в шкафу, чтобы Перси не увидел, как она хихикает.

— У него вечно шуточки, да? Знаешь, думаю, что он еще хуже, чем был дядя Биллиус, когда подмешал что-то в напитки!

Перси произносит «дядя Биллиус» таким тоном, словно это страшное оскорбление, но я прекрасно знаю, что Джордж будет даже рад, что его сравнили с дядей. Дядя Биллиус умер прежде, чем я родилась, но лицо папы всегда светится восхищением, когда он говорит о нем. «Он был душой компании», — так всегда говорит папа. И особенно гордится тем, что был назван в его честь.

— Доброе утро, дорогие, — приветствует нас с Алом бабушка Молли, заметив, как мы входим на кухню.

— Утречка, бабушка, — улыбаюсь я в ответ. И почему я не могу перестать улыбаться? Словно мои губы замерли в одном положении. Видимо, Джинни заметила мое состояние, потому что она заговорщицки улыбается мне. И я могу поспорить, что она уж точно знает причину моей улыбки. Ведь я протанцевала с этой «причиной» всю ночь! Ал падает на стул около стола и начинает кривиться при виде пищи, очень напоминая мне своего старшего брата.

— Ты рановато ушел вчера, — подозрительно произносит Джинни.

— Устал, — недовольно отвечает он. Серьезно, сходство между Альбусом и Джеймсом становится просто жутким. Видимо, Джинни тоже так считает.

— Альбус Северус Поттер, от тебя несет спиртным! — шипит она. — Ты напился?

— Не напивался я! — сердито протестует Альбус.

— Ал, сбавь тон, — предупреждает Гарри. О, Поттеры, пожалуйста, не разрушьте мое хорошее настроение.

— Разве вы не набросились на меня первыми! — грубо отзывается Ал. Да, это так. Он разозлил хорошего и доброго Гарри.

— Я начинаю, потому что люблю тебя и я твой отец! — шипит Гарри. — Я не возражаю, если ты выпьешь один или два…

— Или семь, — не могу промолчать я. За что и зарабатываю презрительный взгляд Альбуса.

— Но ты пришел сюда, как… как… как…

— Бабуин! — заканчивает Джинни за мужа.

— Точно! — продолжает Гарри. — Ты всем испортил настроение!

— Йох-хо! Что я слышу, мои родители ругают, и не меня?! — Джеймс появляется на кухне — к счастью, полностью одетым, — и счастливо улыбается. Джеймсу доставляет огромное удовольствие, что родители песочат Альбуса. — Золотой мальчик.

— Тонкий лед, Джеймс, очень тонкий лед, — спокойно предупреждаю я, ведь он даже не знает, когда остановиться. Ал молчит, и мы больше не говорим о его похмелье, но я знаю, когда Гарри с Джинни прибудут домой, у кого-то будет серьезная лекция о вреде детского алкоголизма.

Я помогаю маме убрать со стола после завтрака, и она, кажется, подозрительно посматривает на меня, мол, с чего бы это мне ей помогать. Не может девочка помочь убрать, не столкнувшись с чертовым инквизиторским допросом.

— Ты хочешь что-нибудь? — скептически спрашивает она.

— Нет!

— А может, да?

— Нет!

— Ты умираешь?

— Нет…

— Я умираю?

— Мама! — останавливаю я ее. — Никто не собирается умирать, просто я подумала, что тебе будет приятно, если я помогу!

Все, это последний раз в жизни, когда я пытаюсь сделать что-то хорошее.

Нет, ты положительная Роза, помнишь? Никакого цинизма.

— Ты все упаковала? — спрашивает мама. — Потому что мы будем выходить где-то через час-полтора…

— Конечно, я уже все собрала…

Это чистая ложь, но вряд ли мама заметила ее. На самом деле она замерла с тарелкой, которую протирала и уставилась на что-то позади меня. Я разворачиваюсь вокруг своей оси и вижу…

Папу.

И он сбрил бороду. И стал выглядеть лет на десять моложе, должна признать, и мама, похоже, тоже заметила произошедшие с ним перемены.

— Утречка, — нервно кашлянув, говорит папа.

— Скоро обед, — отзываюсь я. Щеки мамы отчаянно краснеют. Она отворачивается и начинает яростно протирать тарелку, едва ее не роняя. Она покраснела. И из-за кого? Из-за человека, за которым она была двадцать лет замужем, с которым делила комнату, и она краснеет. И угадайте, что? Папа тоже покраснел.

— Хорошо выглядишь без бороды, папа! — усмехаюсь я, просто, чтобы маме стало еще более неловко, ведь это так весело.

— Да, эм… спасибо, — бормочет он. — Собралась?

Чертовы родители с их чертовыми сборами. Я бросаю кухонное полотенце папе, показав, что он должен помочь маме мыть посуду, а не бедная и беременная я. И направляюсь к лестнице, чтобы начать собираться. По пути наверх я встречаю почти всех обитателей этого дома. Во-первых, мсье Делакур в коридоре счастливо мне улыбается и желает доброго утра, а ведь уже почти полдень. Потом Лили и Дом спускаются вниз по лестнице, одетые в пижамы и зевающие. Они едва заметили меня. После них мне попадается Рокси, а затем: Фред и Марк, дядя, тетя Анджелина и вся семья Скамандеров. И когда я наконец-то добираюсь до комнаты, в доме остается только один человек, которого я еще не видела, кроме молодоженов, конечно же.

— Привет.

Скорпиус выходит из своей спальни и потягивается, как и все остальные. Он направляется ко мне и обнимает меня, и это самые лучшие объятия с тех пор, как… ладно, с прошлой ночи.

— Уже полдень, — ухмыляюсь я. — Хорош ты спать.

— Знаю, — говорит он, и его лоб прорезает тонкая морщинка, а руки все так же крепко обнимают меня. — Некая девушка заставляла меня всю ночь танцевать.

— Она довольно необычная, — говорю я.

— Необычная, — отвечает он, — и немного самовлюбленная…

Я обрываю его.

— Такое ощущение, что разговор зашел о Малфоях!

— Уже собралась? — усмехается он.

— Что это со всеми, спрашиваете одно и то же? — вздыхаю я.

— Давай, помогу, — предлагает он, и направляет меня к дверям моей комнаты. Даже Дом с Лили уже упаковали свои вещи. А вот мои, похоже, разбросаны повсюду. Я даже затрудняюсь сказать, почему же их у меня так много, ведь мы тут всего пару дней.

Скорпиус собирает большинство моих вещей, ведь наклоняться для меня довольно проблематично. Мы просто болтаем ни о чем, и пусть я ничем не могу помочь, я чувствую, что это один из лучших моментов в моей жизни. Даже после того, как мы заканчиваем (вернее, Скорпиус заканчивает сборы), мы просто укладываемся на кровать и продолжаем болтать. Смотрите, моя жизнь прекрасна. Даже тот факт, что моего деда арестовали по подозрению в терроризме и то не может разрушить этого.

— О, я почти забыл… — Скорпиус достает небольшую коробочку, завернутую в фиолетовую бумагу и протягивает мне.

— Что это?

— Это твой подарок на день рождения, — просто отвечает он. Ах, да, мой день рождения.

Я открываю коробочку, а там медальон на цепочке из белого золота. Посередине медальона прекрасный фиолетовый камень, и от его вида захватывает дух.

— Я просто подумал, что это… тебе оно понравится, — говорит он, запинаясь.

— Оно восхитительное, огромное тебе спасибо, — шепчу я ему и крепко целую. Я готова снять ожерелье Тедди, и заменить его медальоном Скорпиуса. И где-то в глубине души я точно знаю, что не сниму его в ближайшие несколько лет.